Холостая война - Сергей Зверев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мириам четко прочувствовала тот момент, пока мужчине было еще приятно смотреть на ее обнаженное тело. Она села, запахнула халат.
«Как хорошо, что не прозвучало лишних слов. Слова всегда врут, как и мысли, — подумал Пономарев. — Правда лишь в чувствах».
— Я что-нибудь включу, хорошо? — спросила женщина, подымаясь с дивана.
Евгений кивнул. Он еще сам не знал, что ему хочется смотреть или слушать, но понимал: Мириам не ошибется. Не успеет он подумать, а она уже исполнит его желание. Эта женщина стоила тех денег, которые он ей платил.
Мириам присела на корточки перед домашним кинотеатром, пошуршала в выдвижном ящике и вставила диск. Призрачным светом загорелась огромная плазменная панель на стене. Из высоких колонок полилась оркестровая музыка. Увертюра к опере Верди «Набука». Мириам угадала — именно этой музыки и хотелось Евгению. Его покойные родители обожали Верди.
Он сел и принялся смотреть на экран. Звуки мягко наполняли большое помещение. Попсы Пономарев не любил, хотя приятели-уголовники и посмеивались над ним за это. Мириам села рядом, обняла его за плечи, склонила голову. Возможно, ей были противны и Верди, и этот дом, и мужчина, находящийся рядом с ней. Но виду она не подавала. Это была ее работа, способ существования. Точно так же Евгений ненавидел наркотики, насилие, кровь и смерть. Тем не менее он занимался этим, варился в подобном соку, оправдывая себя классически — деньги не пахнут.
Музыка уносила его к высотам сознания, отрывала от реальности. Евгению казалось, что он летит над землей и все, что происходит на ней, становится лишь отдаленной картинкой. Да, там гибнут люди, но все это вроде бы понарошку, как в кино. Не видно крови, не слышно предсмертных криков. А вспышки взрывов — это всего лишь пиротехника. Все же краем сознания умный и образованный мужчина трезво оценивал то, что с ним происходило.
«Я как пилот бомбардировщика, — вслушиваясь в звуки музыки, думал он. — Война куда больше травмирует психику пехотинца, который все видит своими глазами, убивает своими руками. А пилот, он парит в выси. Часто даже выше облаков. Всего лишь одно нажатие кнопки, и смертоносные тонны взрывчатки устремляются людям на головы. За один вылет он убивает больше, чем уложит целый батальон пехоты. К тому же на земле солдат еще выбирает, кого сделать своей жертвой. А пилот бомбардировщика убивает целый квартал, вместе со стариками, женщинами и детьми».
Евгений стал гнать от себя подобные мысли, понимая, что это интеллигентские рефлексии, которые следует пресекать на корню, иначе можно сойти с ума. Людям типа Краба проще. Для них мир прочно поделен на две категории, есть только свои и чужие. Такие не задумываются, нажимая на спуск волыны. Он сделал над собой усилие и вновь погрузился в музыку, ощущая рядом с собой приятное тепло женского тела, которое в данный момент не требовало от него никаких усилий. Захоти, только подумай, и Мириам тут же отреагирует, причем абсолютно адекватно и ненавязчиво.
Когда Пономарев уже почти достиг нирваны, идиллия в старом особняке была грубо прервана. За воротами бесцеремонно зазвучал автомобильный сигнал. Кажется, стихать он не собирался. Визитер наверняка знал, что хозяин дома и не откажет ему во встрече.
— Черт знает что такое, — выругался Евгений, поднимаясь с дивана.
— Если хочешь, я пойду посмотрю. Открою, если надо. Как скажешь, — предложила Мириам.
— Это мои дела. Я сам. — Пономарев махнул рукой на испорченный день.
Он глянул на экран видеофона, но тот был старым, еще черно-белым, с плохим разрешением.
У ворот особняка, выстроившись цепочкой, стояли три больших и нахальных джипа с тонированными стеклами. Людей, сидевших в них, не было видно. Спина у Евгения похолодела, мгновенно сделалась мокрой. Весь терапевтический эффект от искусного массажа Мириам моментально сошел на нет. Мышцы сделались деревянными и неподатливыми. Но по непрекращающемуся сигналу было понятно, что прибывшие отступать не собираются, хотя пока еще настроены относительно мирно. Просто в меру своего воспитания просят таким образом открыть им ворота.
Сунув ноги в шлепанцы, Евгений вышел во двор, отодвинул запоры и распахнул ворота. Резко и нервно газуя, джипы один за другим въехали во двор, прокатились по газону и замерли. Из головной машины выбрался Краб, сам сидевший за рулем. Он был одет точно так же, как во время разговора по скайпу в международном аэропорту.
Расслабившемуся на время Пономареву даже показалось, что бандюган элементарно телепортировался из Москвы в Большевик. Только потом Евгений сообразил, что тот банально прилетел на самолете.
— Здорово, брателло! — Краб раскрыл объятия и сгреб Евгения в охапку.
Следом за ним из машин выбирались и другие бандюганы калибром поменьше. Это была охрана, быки, о чем свидетельствовали золотые цепи на шеях. Они были на порядок тоньше, чем у криминального авторитета Краба.
Правда, авторитетом он пока являлся условно, ходил в положенцах. Это что-то вроде бывшего кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС.
Последним из замыкающего джипа выбрался сухощавый старик с длинноватыми седыми волосами, одетый в светло-бежевый костюм. Под сморщенной кожей на тощей шее у него постоянно дергался острый кадык. Словно мышь попала в мешок и пыталась из него выбраться. Глаза его уже потускнели от возраста, хотя по-прежнему оставались синими. Судя по внешности, он являлся человеком, который занимал одну из высших ступенек в своей сфере деятельности. Не то скрипач-виртуоз, не то народный артист. Но, судя по компании, с которой он приехал, старик являлся вором в законе.
— Сам Прохор приехал, — негромко произнес Краб, отстраняясь от Евгения. — Оцени.
— Это к хорошему или плохому?
— Было бы к плохому, я бы тебя предупредил по старой дружбе.
Прохор сдержанно поздоровался с Пономаревым и кивнул, когда тот пригласил его пройти в дом.
— Пацаны на улице останутся, — бросил авторитет, поднимаясь на крыльцо.
Мириам подошла к Пономареву и шепнула ему:
— Я пошла.
— Погоди, а деньги? Я сейчас принесу, — растерялся Евгений.
— Лишнее. Ты и так мне переплачиваешь. Отдашь в другой раз.
Пономарев почувствовал, что они впервые заговорили не как муж и жена, пусть и липовые. Уютный мирок рассыпался в один миг.
В холле все еще звучал Верди. На экране как раз показывалась сцена, когда царя Навуходоносора посадили в темницу. Краб недовольно посмотрел на экран, а вот Прохор остался непроницаем. Классика не давила ему на мозги. Поэтому Пономарев не стал предлагать сбегать к машинам за «Владимирским централом», а просто убрал звук. Экран продолжал мерцать.
— Я понимаю, что на самолете, — проговорил Пономарев, обращаясь к Крабу. — Но джипы-то откуда? Не с собой же вы их привезли.
— Братский подгон. Пособила таджикская братва. Одно же дело делаем.
— Извини, что не предупредили, Женя, — скрипучим голосом проговорил Прохор, поддергивая коленки отутюженных брюк и вальяжно усаживаясь на диван. — Мы тут приперлись с пацанами, а ты с бабой. Праздник жизни испортили. Но ты понимаешь — дела. Мы же не сами по себе, под «крышей» ходим, а она серьезная. Тут не только закрыть могут, а в бетон с концами закатать. Ты хоть представляешь себе, сколько один день задержки товара по цепочке стоит?
— Примерно представляю, Прохор.
— Значительно больше, чем мы все, вместе взятые, на этом трафике срубаем. За такие бабки головы отрывают. Вот мы и приехали разрулить ситуацию. Я тебя не виню. Просто косяк вышел, и его надо исправить. Вот и все.
— Может, виски, водку, кофе? — предложил Евгений.
— Все потом. Хотя от хорошего чифиря я бы не отказался. Но ты его готовить не умеешь, зоны не топтал. Кто-нибудь из пацанов забодяжит. Ты им скажи, Краб, а мы пока с Женей перетрем.
Глава 8
— Предлагаю на время обо всем забыть. — Полковник ГРУ Бельский, только что прибывший в Таджикистан, склонился над столом, на котором была расстелена карта. — Раненых подлечим, но мертвых не воскресить. Все ошибки и просчеты определит компетентная комиссия. Главное — решить, как нам сейчас реагировать.
Над столом была натянута маскировочная сетка. Ветер шевелил краями карты. Улететь ей не позволяли четыре камня, положенные по краям. Полковник Емельянов выглядел подавленным. Все, о чем ему говорил Лаврухин, сбылось, да еще и самым поганым образом! Погибли люди. Престижу русских военных в регионе был нанесен непоправимый ущерб. Чего же стоит российский спецназ, если его может безнаказанно разнести в пух и прах банда, забредшая из Афганистана?!
Бельский тем временем продолжил:
— По моей просьбе и по вашему, товарищ подполковник, предложению таджикские военные перекрыли ущелье, ведущее к Пянджу. Теперь бандиты оказались в ловушке. Им не уйти обратно. Ваше предложение? — он вопросительно посмотрел на Емельянова.