Смерть шута - Джорджетт Хейер

Наконец Барт вылез из классной комнаты, улучив момент, когда рядом никого не было, и тихонько прошел в спальню отца.

Он прекрасно знал, зачем его зовет отец, и готов был в предстоящем нелегком разговоре целиком и полностью следовать указаниям, которые он успел получить от предусмотрительной Лавли. Но папаша Пенхоллоу с порога начал выкрикивать грязные ругательства в его адрес и, кроме всего прочего, заявил, что прекрасно знал с самого начала, где Барт скрывался с «этой девкой».

Барт, по правде говоря, не ожидал от своего отца подобных выражений в адрес Лавли, и его подбородок слегка задрожал...

– Какого черта вы так выражаетесь о девушке? – сказал Барт, преодолевая страх.

– Заткнись, щенок! – прогремел Пенхолоу. – Я прекрасно знаю, зачем и почем говорю! Я же прекрасно знаю, что ты пришел прямиком от Лавли Трюитьен!

– Ну и что?! – заорал в ответ Барт. – Что из того, если даже и так?! Ну?

Пенхоллоу насмешливо смерил его взглядом и продолжил в более спокойном тоне:

– Все зависит от того, чем вы там занимались, парочка молодых идиотов! По дому ходит странная история, будто ты предложил этой девке жениться на ней!

Барт так пнул ногой край полена, высовывающегося из камина, что оттуда полетел сноп искр.

– Ну ладно, я все знаю об этом! – злобно сказал он. – Этот слух распустил Джимми Ублюдок, и мне казалось, что вы, отец, не опуститесь до того, чтобы выслушивать эту злобную вонючку!

– Хорошо, пусть я опустился до этого, но все-таки послушай меня, – сказал Пенхоллоу. – Я не имел бы ничего против, если бы ты просто вставил этой девке пару-тройку раз, и будь я на твоем месте и в твоем возрасте, я бы поступил точно так же. Но нечего болтать о женитьбе! Да, она неплохо выглядит, хорошо говорит и правильно все делает, но это не значит, что она тебе пара! Она смазлива, но если Сибилла хотя бы наполовину не врет, то ее мать переспала с полком, прежде чем вышла замуж за Трюитьена и стала примерной матроной! В ней течет поганая кровь, Барт, не заблуждайся на ее счет!

– В этом смысле и во мне может течь поганая кровь! – заметил Барт.

– Ладно-ладно! – усмехнулся Пенхоллоу. – Не надо таких намеков... Если даже в тебе и есть дикая кровь, не надо дичать до такой степени, чтобы брать в жены девку с кухни... Она просто дурит тебе голову! Наберись духу и скажи ей все как есть, и тогда все станет на свои места!

– Она не из тех девушек, о ком вы говорите, отец, – сказал Барт. – И она мне голову не дурит.

– Ну хорошо, если это так, то тогда какого черта ты ломаешь всю эту комедию? – прищурился Пенхоллоу.

– Я не ломаю комедию! – Барт с трудом заставил себя посмотреть в распаленное, красное лицо отца. – Я действительно намерен на ней жениться, и будь все проклято!

Пенхоллоу прикрыл глаза, словно на секунду потерял сознание, потом с удивлением открыл их и одним глотком допил виски из стакана, зажатого в кулаке... Потом он откинулся на подушки и негромко спросил:

– Так ты говоришь, собираешься на ней жениться? Ну что ж, посмотрим.

– Вы не сможете остановить меня.

Это, кажется, рассмешило Пенхоллоу. Он оскалился:

– На свете есть много вещей, которые я могу сделать, мальчик, ты и не догадываешься, что это за вещи! Одним словом, ты не можешь жениться на племяннице моего дворецкого, а если ты этого еще не знал, так знай! Я прекрасно понимаю, как эта девка тобой крутит – она, конечно же, внушила тебе, что ты ее не заполучишь никак иначе, как только надев на палец кольцо! Но не верь ей, мальчик! Тебе нет нужды связывать себя с этой маленькой расчетливой шлюшкой! А если уж она так крепка в своих расчетах, то помни, что на свете много хороших девушек! Сделай так, и все будет в порядке. Кроме того, старый Рубен вовсе не одобрит, если ты спутаешься с его племянницей, не надо огорчать старика! В конце концов, черт возьми, мы с ним вместе выросли.

– Я собираюсь жениться на ней! – упрямо повторил Барт.

Это явное неповиновение снова вывело Пенхоллоу из себя. Он принялся поносить и проклинать сына на все лады, и вся комната словно ходуном заходила от громовых его выкриков. Затем он принялся насмехаться над Бартом, потерявшим контроль над собой, над его незрелостью, доверчивостью...

И вдруг Пенхоллоу замолк. Его лицо налилось багровой краской, и он слегка захрипел. Но это состояние длилось всего несколько мгновений. Потом Пенхоллоу понял, что уже не в состоянии криком принудить Барта к тому, что тот делать не желает. Этот парень слишком походил своим упрямством на своего отца...

– Ладно, хватит! – сказал Пенхоллоу утомленно. – Подойди-ка сюда.

– Чего вам? – грубовато спросил Барт, еще не остывший после обмена ругательствами.

– Да подойди же, говорю тебе! – вскричал Пенхоллоу, снова распаляясь.

Барт поколебался несколько секунд, а потом подошел к кровати отца. Тот ухватил его за руку и насильно заставил присесть на край постели.

– Черт бы тебя драл, ты самый лучший из всей моей своры! – сказал Пенхоллоу любовно. – У тебя ни черта нет в башке, и ты охамел до крайности, но в тебе больше моего, чем в любом из них! И потому тебе, Барт, нет толку со мной спорить и ссориться. Я намерен прожить подольше, чем обещает мне доктор Лифтон.

Барта тронуло это признание. Он сказал примирительно:

– Вовсе я не хочу с вами ссориться, папаша. Но я не хочу, чтобы мне указывали в этом вопросе... Ведь я же не ребенок, в конце концов. Я знаю, что мне нужно, и Лавли – именно то, что мне нужно.

– Но это в случае, если я отдам тебе Треллик! – заметил Пенхоллоу сухо. – А если не отдам?

– Я как-нибудь выдержу.

– Не говори ерунды! Неужто ты намереваешься пойти куда-нибудь на службу? Если так, то ты просто глупый упрямец, вот и все!

– Я построю себе конюшни для тренинга лошадей.

– А откуда ты возьмешь деньги на это, глупыш? Я не дам тебе ни пенса!

– Еще не знаю, но только не думайте, папаша, что вы можете мной управлять, угрожая лишить меня наследства. Я неплохо знаю работу с лошадьми, чтобы найти себе работу везде, где этим занимаются.

– А что по этому поводу скажет наша мисс Лавли Трюитьен? – полюбопытствовал Пенхоллоу.

По тому, как промолчал в ответ Барт, Пенхоллоу понял, что попал в больное место... Он был очень доволен страданиями, причиненными сыну. Он крепко схватил Барта за колено.

– Сынок! Что же ты не отвечаешь? Да скинь ты эту жабу со своей шеи! Ну, что ты станешь делать? Пойдешь на меня войной?

– Хватит! – вдруг взорвался Барт. – Что ты мне можешь сделать кроме того, что не отдашь Треллик? Что? Подумаешь, происхождение!.. Живете какими-то ветхозаветными понятиями о жизни, кому, к чертям, все это нужно сейчас, на дворе давно двадцатый век!..

– Хорошо, я слегка отстал от времени, согласен, – сказал Пенхоллоу. – Тогда подожди хотя бы до того момента, как я лягу в могилу, прежде чем вести эту девку к венцу!

– Хорошо. С этим разговором покончено, – сказал Барт опасливо, не желая возобновления безобразных криков.

– Не думай, мой мальчик, тебе недолго ждать! По словам этого грамотея Лифтона, мне уже лет двадцать как лежать в могиле. Так что я уйду туда со дня на день.

– Ты бы еще протянул много лет, отец, если бы поуменьшил свои дозы виски! – пробормотал Барт сочувственно.

– Да ну, неужто ты думаешь, что я стал бы добирать по крохам эти жалкие годы к своему возрасту? Ладно, я лучше раньше лягу в могилу, чем стану себя ограничивать... А ты... Ты, конечно, можешь жениться на этой девке... Только дождись моей смерти, милый, пожалуйста! Мне бы не хотелось, чтобы при моей жизни мой сын брал бы себе жену с кухни, – пойми меня, это выше моих сил! И потом, я вовсе не хочу, чтобы ты уезжал из Тревелина... Мне будет худо без тебя... Ты получишь Треллик – по моему завещанию.

– На нем висят какие-нибудь долги или будут какие-то особые условия? – с усмешкой спросил Барт.

Пенхоллоу помотал головой:

– Нет, мой мальчик. Я его купил за живые деньги. И я хочу, чтобы он целиком достался тебе. Он не заложен, не думай.

– Я и не думаю, что он заложен. Но я не об этом говорил.

– Ага, ну да... Ты хочешь сказать, чтобы я завещал его без условий? Ну так знай, что все, о чем я тебя прошу, это чтобы ты не позорил меня, пока я жив. У меня к тебе одна просьба – дождись моей смерти и делай что хочешь.

– Ты ведь знаешь, я не передумаю, – сказал Барт, с подозрением глядя на отца.

Пенхоллоу ухмыльнулся:

– Вот и ладно. Если ты передумаешь, я буду только рад. Если нет – то дождись моей кончины – она не за горами. Ты еще молод, у тебя есть время ждать.

Барт встал.

– Я подумаю обо всем этом, – сказал он неохотно.

– Это прекрасно. Вот и подумай, мой мальчик, это тебе не повредит! – сердечно сказал Пенхоллоу...

Глава одиннадцатая

Когда Барт вышел, старик Пенхоллоу устроился среди своих подушек поудобнее. Он был уверен, что раз и навсегда расстроил брак Барта с Лавли. Ему доставляло удовольствие думать, с какой легкостью, за одну двадцатиминутную беседу, ему удалось переубедить самого упрямого из своих сыновей. И потом, ведь у Барта было мягкое сердце. Невозможно было придумать уловку, которая позволит Лавли снова переубедить Барта, если уж он носит в Своем сердце смиренную просьбу отца, которому осталось жить на этом свете несколько месяцев... Нет, ловко сделано, очень ловко!