Исповедь шлюхи - Андрей Анисимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Курочкин надулся:
— Тут сразу не скажешь. Дайте мне время.
— Сколько вам нужно? — Поинтересовался Нелидов.
— Неделю дайте.
— Что же ты за комендант, если не знаешь своего хозяйства. — Пристыдила Курочкина Нина Петровна.
— Попрошу не обобщать. — Обиделся Курочкин: — Требования прежнего руководства я знал. Узнаю новые, буду действовать согласно им. Хозяева бывают разные. У одного отсутствие горячей воды считается временным неудобством, у другого это ЧП. Так что давайте сразу договоримся, если вы хотите довести пансионат до ума, я с вами. Но дайте обмозговать…
— Хорошо, даю вам неделю. — Согласился Нелидов и обратился к жене: — Не вижу, Ниночка, смысла продолжать осмотр. Приедем через неделю и вместе со списком Курочкина пройдемся по всему комплексу.
Так и не закончив обход «Паруса», Нелидовы направились в пансионат «Дружба». И здесь ремонта требовали не только часы, о которых волновался Голенев. Но, в отличие от коменданта Курочкина, у администратора Лидии Васильевны Новогрудской давно имелся список необходимых работ.
Нелидовы вернулись домой, и Алексей Михайлович уединился в кабинете, чтобы прикинуть, во что выльется реконструкция полученной от города недвижимости. Не имея точных данных по «Парусу», он все же решил приблизительно посчитать расходы. Супруга давно накрыла стол, а он все сидел, манипулируя калькулятором. Вышел в столовую, когда ужин уже остыл.
— Чего нахмурился? — Отметив скучную физиономию Алексея Михайловича, поинтересовалась Нина Петровна.
— Похоже, я сделал глупость. — Сообщил супруг.
— Не потянешь ремонт?
— Не потяну. — Признался Нелидов.
— Возьми кредит.
— Ссуда сейчас не выход. Рубль каждый день прыгает. А в долларах банк не даст.
— Что же делать?
— Надо советоваться с Олегом. Он мой единственный акционер. Если не пожалеет свои личные деньги, может быть, и выкрутимся.
Нина Петровна положила на тарелку мужа фаршированный кабачок и подвинула к нему сметану:
— Поешь и звони Олегу.
— Нет, Ниночка, я слетаю к нему. По телефону всего не скажешь… — Ответил Нелидов, машинально орудуя вилкой.
— Рюмку выпьешь?
— Нет, милая, не хочу. Приготовь мой чемоданчик, завтра первым рейсом в Москву.
— Давно я тебя в дорогу не собирала. — Вздохнула женщина. Прожив жизнь с офицером-подводником, она сохранила в душе ощущение проводов в дальний рейс. Это было ощущение не из приятных. Даже в мирное время она никогда не была уверена в его возвращении. Нина Петровна хорошо знала — подводные лодки иногда не всплывают.
* * *В кабинете дым стоял коромыслом. Постников нервно ходил от стола к двери, не прекращая курить. Он уже смолил третью сигарету, прикуривая одну от другой.
— Это же бред! Какое мне дело, что, так сказать, подумают люди?!
Голенев сидел в кресле и молчал. Он уже высказал свои аргументы и ждал, когда друг детства их переварит.
Тихон продолжал возмущаться:
— И чего ты жалеешь этого проходимца?
— Я тебя жалею. Ты обязан учитывать общественное мнение. Не в жилу начинать работу с посадки бывшего кандидата.
— Хорошо, даже если я тебя послушаю, как это сделать? Рябов выписал ордер. Есть заявление Паперного. На каком, так сказать, основании я его освобожу?
— Успокойся, Тиша. Ты его освободишь по случаю вступления в должность. Мэр может себе это позволить. И сделать это надо публично. Паперный хорошо знает Стеколкина. Они приятели. У приятеля вымогать взятку нельзя. Вынеси ему общественное порицание и, пригрози тюрьмой, если еще раз соблазнится.
— Ладно, я подумаю. Теперь о заводе. Я не могу его запустить без очистительного комплекса. А знаешь, сколько стоит эта штука?
— Пока нет. — Улыбнулся Олег. Он понял, что Постников внял его совету.
— Около миллиона долларов.
— Почему так дорого? — Удивился Голенев: — Выкопать два пруда и поставить фильтры можно максимум за сто пятьдесят тысяч зеленых.
— Нужен очиститель воздуха. А это почти, так сказать, еще один цех. Наша техника дешевле, но уже не отвечает новым требованиям. С ней весь город покроется цементом.
— Хорошо, дай мне номер счета, я перечислю деньги.
— У тебя есть миллион? — Удивился Постников: — Я думал, что ты все оставшиеся деньги на отделку дома потратил.
— Моя доля в кооперативе. Мне бы не хотелось ее вынимать. Но дело надо заканчивать.
Постников нервно затушил в пепельнице сигарету и бросился к другу:
— Спасибо, Олежка. А то я ночь не спал, всё думал, где взять. У тебя даже просить не хотел. Ты ведь и так весь завод поднял.
Голенев мягко отстранил мэра:
— Ну ладно, хватит нежностей. Давай счет. А Стеколкина освободи до праздника по случаю твоего вступления. Как это у штатников называется?
— Ты имеешь в виду, так сказать, американского президента?
— Его самого.
— У них это называется инаугурация.
— Вот, вот… Выпусти его перед этой самой своей инаугурацией.
— Достал ты меня. Хорошо, выпущу я его, а как работать вместе? Я этого гада видеть не смогу…
— Ты же политик, вот и дипломатничай. — Усмехнулся Олег.
— Ладно, как-нибудь. — Тихон затушил сигарету и уселся за письменный стол: — Систему воздушной очистки мы закупим в Германии. У японцев цена скромнее, но дорога разницу съест.
— В Германии, так в Германии… Да, у меня к тебе еще одно дело. — Вспомнил Голенев.
— Говори, я могу писать счет и, так сказать, слушать.
— Мака хочет взять на себя расходы по питанию детдомовцев. Помоги технически это оформить.
— Я же тебе говорил, что это удивительная девушка! Кстати, ты ее скоро увидишь?
— Возможно… — И Голенев провел расческой по волосам.
Постников смущение друга не заметил. Он открыл ящик стола и достал конверт:
— Передай приглашение. В среду ей вручат наградной документ.
— Орден, что ли?
— Нет, свидетельство о том, что она стала почетным гражданином города.
— Не хило… — Олег спрятал конверт в кейс. Он долго пользовал свой потрепанный рюкзачок времен военной службы, но бумаги в нем носить не удобно, пришлось завести кейс.
— Хорошо, передам.
В кабинет заглянула секретарша Постникова Юля.
— Простите, Тихон Иннокентьевич, тут к Голеневу пришли.
— Пусть заходят. — Разрешил мэр.
Олег не успел удивиться, кто бы мог прийти к нему сюда, в кабинет Постникова, как в дверях возник Нелидов.
* * *Начальник милиции явился обедать в столовую мэрии. Обычно он закусывал в ресторане интуриста, но сегодня посещать «Глухарь» не стал. В мэрии поварихой работала дородная тетка Марфа, которая готовила три неизменных блюда. На первое щи с капустой, а на второе бефстроганов или поджарку. Причем разницу между ними Курдюк не различал, хотя знал толк в кулинарии. Поэтому он и предпочитал ресторан. В мэрии кормили дешево, зато в ресторане с полковника денег не брали вовсе. И сегодня он изменил привычке не из соображений экономии. Курдюк решил переговорить с Максютой. Они уединились в уголок и совмещали обед с тихой беседой.
Максюта оставил недоеденные щи и подвинул к себе поджарку:
— Мне не нравится, что эта сучка затихла.
— Она же обещала помочь освободить Славу. Посмотрим…
Максюта перешел на шепот:
— Боюсь, что ее молодчики шлепнут Постного, а дальше, сам понимаешь.
Полковник самодовольно улыбнулся:
— Ты, Данилка, не прав. Пока Стеколкин в камере, Постному ничего не угрожает. Под бумагой и подпись Славки, а сейчас у него железное алиби. А она не такая дура, чтобы этого не учитывать. Я уверен, она по этой причине и сделает все возможное, чтобы Славку освободили. Так что спи спокойно, дорогой товарищ.
— А стоит ли его освобождать? — Задумчиво спросил Максюта. Данилу Прокопьевича посетила мысль, что без Стеколкина вполне можно обойтись: — Понимаешь, Ваня, дельного юриста мы найдем, и не за долю в деле, а за приличную зарплату. А на двоих все делится куда легче, чем на троих.
— Ты забыл о девчонке Кащеева? — Напомнил Курдюк: — Она штучка не простая.
— А ты на что? Уберет Постного, засади ее за решетку лет на двадцать.
— Хорошо сказать. У нее бумага. Она и из лагеря нас достанет.
Максюта снова зашептал:
— У вас в зоне иногда происходят разборки. Раз — и нет девочки, и мы с тобой вдвоем.
— Ты пойдешь мэром? Усмехнулся Курдюк.
— Офанарел? Мне только этого не хватало! — От удивления Максюта заговорил громко. Курдюк его одернул:
— Тише ты! Вон Юлька заявилась. — И полковник кивнул на дверь, в которую вошла секретарша мэра. Оба чиновника приподнялись, изобразили на лице нечто похожее на улыбку, снова уселись и молча принялись за поджарку. Беседы не возобновляли, дожидаясь, куда Юля сядет. Она устроилась в другом конце столовой, за столиком у окна, что друзей вполне устраивало.