Убей меня, когда разлюбишь… - Михаил Александрович Самарский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Алексей пришел работать в школу молодым учителем без опыта работы. Естественно ему не доверили старшие классы. Таисия Дмитриевна сослалась на отсутствие педагогического стажа, мол, из-за этого ему будет сложно найти общий язык с уже взрослыми детьми. Услышав это объяснение, Алексей лишь молча усмехнулся. Как раз ему будет гораздо проще наладить контакт с почти ровесниками. Но он не стал возражать: на «нет» и суда нет. Алексей отработал в школе год, когда Наталья Петровна ушла в долгосрочный отпуск по уходу за больной матерью и на ее место взяли достаточно взрослую, уже давно вышедшую на пенсию учительницу с почти сорокалетним опытом. Конечно же, старшеклассников передали ей. Шутка ли – сорок лет детей учить.
Однажды Лидия Степановна, так звали новую историчку, заболела, и Алексею пришлось подменять ее. Ох и тяжело пришлось Долотову в то время. Совмещать работу и творчество оказалось проблематично. Откуда брались силы, он сам не мог понять. В конце рабочего дня хотелось одного: накуриться и забыться на некоторое время. Ему казалось, что только благодаря «травке» он справляется с нагрузкой. Старшие классы приняли Алексея на «ура». История на время стала их любимым предметом. С некоторыми ребятами он сдружился и, обменявшись телефонами, переписывался по смс.
Алексей вместе со всем классом могли дискутировать на различные исторические темы и порой так увлекались, что Долотов забывал о своих прямых педагогических обязанностях. А потом, когда не успевал до конца урока рассказать новый материал, старшеклассники сами оставались на перемену, чтобы дослушать лекцию до конца. Пока уроки вел Алексей, посещаемость была стопроцентная. Хотя многие из учеников признавались: раньше они вообще не ходили на этот предмет. В одиннадцатом классе был один парнишка, он чем-то напомнил Долотову себя в старших классах. Алексей видел, что парню нравится история, он активно работает на уроках. Александр Уваркин великолепно знал материал до девятого класса, здесь он был, как рыба в воде, а дальше – полный провал. Складывалось впечатление, будто у парня пропало желание учить историю в старших классах.
Как-то на уроке Алексей затеял интеллектуальную игру по всему пройденному материалу, с пятого по одиннадцатый класс. Когда Александру выпал вопрос из школьной программы за десятый-одиннадцатый классы, парнишка забуксовал, но как не пыхтел, так и не смог ответить. Исходя из своего уже наработанного педагогического опыта, Алексей сделал вывод, что последние два года пацан «забил» на учебу. Алексею хотелось выяснить – почему, в чем причина?
В тот день, когда ученики покидали класс после урока, Долотов окликнул Уваркина.
– Александр, задержись на минуту, – попросил учитель, и когда парень обернулся, Долотов спросил: – Я правильно понимаю, после девятого класса ты потерял интерес к истории?
– Алексей Сергеевич, нет, что вы, – смутился старшеклассник и добавил: – На самом деле я люблю историю.
– Санек, историю нужно не любить, а знать. – Долотов поднял вверх указательный палец и назидательно добавил: – К сожалению, в истории любой страны есть и плохие моменты, которые невозможно любить, и хорошие, которыми можно гордиться. А знать ее мы обязаны, чтобы бесследно не исчезло прошлое, чтобы знать свои традиции, культуру, обычаи и в будущем не повторять ошибок минувших лет. Как говорил Ломоносов: «Народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего».
– Хорошо, – нехотя буркнул парень и стремительно вышел из класса.
Алексей задумчиво посмотрел вслед подростку. В тот раз ему так и не удалось вывести парня на откровенный разговор.
Буквально через несколько дней, когда Алексей по-прежнему был в роли заменяющего педагога, после урока все ученики покинули класс, а Уваркин задержался.
Алексей заметил по его глазам, что парнишка что-то хочет спросить, но не решается.
– Санек, ты хочешь поговорить? – поинтересовался Долотов.
– Понимаете, Алексей Сергеевич, я раньше очень любил историю и всегда с удовольствием ходил на этот предмет, – признался мальчишка и, вздохнув, пробормотал: – А потом пришла Лидия Степановна, и у меня пропал интерес.
– И с чем это связано? – недоуменно спросил учитель и добавил: – Она опытный педагог со стажем. Может, ты просто не нашел с ней общего языка?
– Возможно, – согласился Александр, – просто у нас с ней было пару конфликтных ситуаций. Как-то раз я попытался ей возразить по вопросам, в которых у меня было другое мнение, но она обозвала меня глупым сопляком и выгнала с урока. Понимаете, она нам дает двоякую, то есть совершенно противоречивую информацию.
– Не понял? Как это? – нахмурил брови Алексей.
– Когда Лидия Степановна дает новый материал, она говорит одно, то, что в учебнике, а потом тут же опровергает эту информацию и говорит совсем другое. Я запутался, не знаю, где правда, а где ложь. Кому верить – ей или учебнику? – Он развел руками.
– Александр, я что-то не совсем тебя понимаю. Ты можешь более внятно объяснить, – попросил Долотов.
– Давайте расскажу на примере истории начала двадцатого века. По учебнику она рассказывает: началом действия тоталитарной машины историки считают суд над эсерами в 1922 году. Я у нее спрашиваю: «Выходит, массовые репрессии начал еще Ленин?» Она как закричит на меня: «Ты что, совсем идиот?! Ленин защищал рабочих и крестьян и освободил страну от кровавого монарха. Все, что пишут в учебниках, это чушь собачья, придуманная демократами». О Сталине по учебнику она рассказывает, что он был тиран и к концу двадцатых годов уничтожил все оппозиционное движение, а к тридцатым годам им была создана система ГУЛАГ, где находилось полтора миллионов заключенных. И что в общей сложности в лагерях сложили свои головы более двадцати миллионов людей, из которых девяносто семь процентов были невиновны. И тут же добавляет: «Это ложь! И все эти цифры ему, на самом деле, приписаны! Сталин был эффективным менеджером, провел индустриализацию и вывел страну на новый уровень». Я говорю ей: «Если Николай Второй получил свое прозвище «кровавый» после событий на Ходынском поле, где погибло две тысячи человек, тогда кто же по-вашему Сталин, который погубил двадцать миллионов?» Она со всей силы грохнула журналом по столу, обозвала меня придурком и снова выгнала из класса. Я уже и не знаю, чему верить. – Парнишка пожал плечами. – А для чего тогда пишут учебники, если там написана неправда. Поэтому я и перестал ходить на ее уроки, а зачем? Если все что мы
