Ветер над пропастью - Ибикус Ибикус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Слушай меня внимательно, — сказал он, усевшись на скамью напротив пленницы. — Забудь, кем ты была раньше, что у тебя было раньше. Теперь ты жена нашего вождя, адмирала Карабаса. Если будешь умницей, то станешь нашей королевой. Дурой быть не советую, поскольку женой ты все равно станешь, только мужей у тебя будет много и это тебе не понравится. Бежать отсюда некуда, мы на острове, природа тут суровая, тебе просто не выжить, даже если наши ребята тебя не найдут. Впрочем, искать тебя особо не будут, сама придешь.
Выйдя из каюты на палубу, Вера увидела скалистый берег, вдоль которого шла шхуна. Двигатель работал на малых оборотах, от свежего воздуха закружилась голова. Шхуна входила в узкий проход между двух скал, впереди была небольшая бухта, окруженная скалами разной величины. Судно шло самым малым ходом, наконец, свернув за очередную скалу, двигатель застопорили и бросили якорь. Можно было прыгнуть за борт и доплыть до берега, но погода была холодная, и бежать в мокрой одежде неизвестно куда действительно смысла не было. «Придется стать адмиральшей, — подумала Вера, — надеюсь, ненадолго».
Между тем, из трюма вывели еще пять девушек японок, из трюма команда начала вытаскивать ящики и тюки, а к судну причалил, неизвестно откуда взявшийся баркас. Девушек пересадили на баркас и он направился к дощатой пристани. Там их встретили улыбающиеся парни и повели вдоль берега, Веру вели два бородатых мужика. Вскоре тропинка привела к пещере, на ее стенах горели факелы, и процессия двинулась в подземелье. Вскоре они прибыли в просторное помещение, обставленное мебелью, там были и столы, и стулья, даже лежанки. А главное, вопреки законам природы, там было тепло, казалось, даже пол был теплый. Один из мужиков взял Веру за руку и провел за штору, которая закрывала проход в следующий грот, где сидели трое мужчин и играли в карты. Веру провели мимо них в следующее помещение, обставленное почти роскошно: в углу была огромная кровать, рядом шкаф, а почти посередине большой стол и несколько стульев. В помещении был всего один человек, хотя человеком его можно назвать с большой натяжкой. Он здорово смахивал на гориллу, борода росла почти до глаз, буйная растительность на голове, почти скрывала уши и шею. Такие же заросшие шерстью руки были несоразмерной длины. Ноги же явно были коротковаты.
— Вот, адмирал, доставили тебе королеву, как заказывал, — сказал сопровождавший Веру мужик.
— Хороша! — Прохрипело чудо-юдо, — Нарекаю тебя, Матильда четвертая!
— Почему Матильда и почему четвертая, — равнодушно спросила Вера, обдумывая про себя, куда в эту башку лучше вогнать стилет, в глаз или в ухо. В ухо можно не попасть, зарос, паразит, так что не поймешь, где уши.
— Не боишься! Хвалю! Уважаю смелых, — прорычал пиратский адмирал, — Матильда, потому что в моем государстве королева должна носить это имя. А четвертая, потому что четвертая. — И адмирал захохотал. — Сейчас тебя отведут на женскую половину, приведешь себя в порядок. Сегодня у нас брачная ночь.
— Пошли, — толкнул ее в спину сопровождающий, и они прошли по недлинному тоннелю в следующий грот, в котором были только женщины.
Несколько женщин занимались хозяйственными делами: чинили одежду, стирали, одни уходили куда-то, появлялись другие. Одна из них, очевидно старшая подошла к Вере.
— Вторая где? — спросила она провожатого, который ответил ей грубо и неприлично.
— Ладно, идем со мной, — сказала она, обращаясь к Вере, — вымоешься, отдохнешь с дороги, ночью будет у тебя работа. Да не бойся, с виду он страшен, а на деле не очень… Сделаешь все правильно, будешь королевой, а не ублажишь, может и убить…
Веру повели лабиринтами подземных ходов и вывели наружу. Небольшой дворик, с трех сторон окруженный скалами, почти отвесными, с четвертой был высокий забор, в котором не было ни ворот, ни калитки. Во дворе была настоящая баня, уже натопленная. Алевтина, так представилась женщина, приведшая Веру, завела ее в предбанник.
— Раздевайся, — сказала она ей, — одежду другую тебе дам после помывки, а эту постираю, потом будешь носить, если захочешь.
После бани она принесла для Веры одежду, более подходящую для труженицы борделя, чем для королевы, пусть даже этого придурошного королевства.
— Чего сморщилась? Это только на первую брачную ночь, — сказала Алевтина, — станешь королевой, будет у тебя другой гардероб. Экая ты ладная девка, хоть и не девка уже. Карабасу-то это даже кстати. Не любит он с девками возиться. Иной раз Григорию отдает. Хорошо, что страха в тебе нет. Поладишь с Карабасом, будешь нами править, нравишься ты мне. Девки наши меня не слушают, меж собой собачатся, жалуются на меня кому ни попадя. А толку-то? Баб и девок тут два десятка, а мужиков всего четыре. На каждую по два приходится, но это только по счету, а на деле кому три, а кому ничего.
Вера переоделась, но стилет свой, спрятанный перед помывкой, не нашла.
— Ножик твой я прибрала от греха, — сказала Алевтина, — ни к чему он тебе. Борова этого им не завалишь, только себя, да и меня тоже, угробишь. Потом верну, коли захочешь.
Вера вдруг захохотала:
— Значит, у вас тут Алибаба и сорок разбойников?
— Не у вас, а у нас! А кроме того, две шхуны, баркас, и мы двадцать две женщины, — с гордостью ответила Алевтина. — Чем не королевство?
— Неужели никто не пытался сбежать?
— Сбегают по первости, да только возвращаются потом. Куда тут убежишь? Вокруг берега скалы, в глубине острова лес. Холодно, да и есть чего-то надо. Есть еще японцы на острове, строят поселок, или крепость, но с ними еще хуже, чем с нашими. Наши хоть и разбойники, да еды для нас не жалеют.
В это же время в соседнем дворике происходило совещание. За небольшим столом сидели три человека: сам адмирал Карабас, высокий худой мужик по имени Григорий, и полная ему противоположность, маленький кругленький и лысый мужичонка — Игнат.
— Григорий, — начал Карабас, — ты у нас министр внутренних дел, докладывай, что происходит в нашем королевстве.
— Дык ничего интересного не происходит. Японцы строят дома, может крепость тут будет, военных среди них нет. Наших они видели, но внимания не обращают. Принимают нас: то ли за рыбаков, то ли за контрабандистов. Нет им до нас дела. Если их не
