Вес твоих аргументов - Марина Сергеевна Комарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как семинар? — спросил тот, словно что-то почувствовал.
— Всё прошло хорошо, — с непроницаемым лицом ответила я, хотя стало немного жарковато.
О да, хорошо. Настолько хорошо, что по приезду домой обнаружила в кармане визитку с телефонами Лебедева Глеба. Но при этом кроме рабочего там был ещё один. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться — личный. Гладкий прямоугольник, зелено-золотой, с эмблемой «Фемиды». И едва уловимо от него пахло хвойной горечью, можжевеловой такой. Прямо как кожа Лебедева. И не стоило думать, как трусливо хотелось немедленно набрать номер и спросить, когда можно прийти в отдел кадров? Загорулин всё равно не оставит меня в покое.
Конечно, всё это из разряда фантазий. Лебедев, может, и был серьёзен, но я не собиралась никуда сбегать. Пусть и на работу теперь идти хотелось не очень. Где-то глубоко пробудилось очень нехорошее чувство, что ситуация будет только усугубляться.
— Вынесли ли вы что-то полезное? — снова спросил Загорулин, наконец-то отправив письмо, и посмотрел на меня.
Охо-хо, а глаза-то красные. Да и весь какой-то нервно-дёрганный. Неужто юная нимфа бортанула, найдя себе кого-то попривлекательнее?
— Да, — кратко ответила я. А что распространяться?
— Ну, прям образец ораторского искусства, — криво усмехнулся Загорулин. — Что-то туго с красноречием. Или выходные удались?
В последнем вопросе было столько яда, что я искренне изумилась. Это намек на пьянку, что ли? Или на жаркую ночь с «женихом»? Ну так не ваше дело, Всеволод Николаевич.
— Удались, — спокойно и ровно сказала я, не отводя глаз и не собираясь давать Загорулину возможность разъяриться. — Оба моих выходных были проведены в области на консалтинговом семинаре компании «Кимо», в течение которого я присутствовала на одиннадцати лекциях.
— Велико достижение, — отмахнулся Загорулин. — Народу много было?
Я чуть пожала плечами. Мол, я же юрист, а не коммерсант, не считала.
— Прилично.
Честно говоря, я совершенно не понимала, к чему клонит начальник. Возникало ощущение, что хочет за что-то раздолбать, но не может найти причины. С одной стороны это было забавно, с другой — держало в напряжении. Ибо, кто ищет, тот найдёт. А искать Загорулин умел весьма неплохо.
— Кто был из нашего черного списка?
Ага, теперь понятнее. Черный список — фирмы, с которыми у «Адаманта» весомые проблемы благодаря господину Касумко. Что ж, тут и правда, повезло. Никого не было, во всяком случае из тех, кого бы я знала.
— Никого, Всеволод Николаевич, — дала я обтекаемый ответ, почти не покривив душой
Загорулин ведь не спросил, были ли те, кто представлял наших коллег из черного списка? Нет? Нет. «Фемида» нанята «Кираной», но ведь Лебедев — это же не совсем то, что директор «Кираны», не так ли?
— Так-так-так. — Загорулин постучал пальцами по столу. — Ну, что ж, то есть, Ксения Георгиевна, хотите сказать, что нам беспокоиться не о чем?
— Беспокоиться есть всегда о чем, — осторожно сказала я, — особенно, если есть причины. Но при этом…
Загорулин нехорошо прищурился. На губах разве что не расплылась довольная улыбка. Поймал! Нашёл, за что ухватиться.
Я прикусила язык, всячески ругая себя за не слишком корректную формулировку. Идиотка, меньше говори, больше смотри трепетно и покорно. Тогда пронесет. Во всяком случае, именно сейчас. Да, и грудь так не выставляй, хоть она и целомудренно офисной прикрыта блузкой.
— Причины — это да, — невинно сказал Загорулин. — Вот как в прошлый раз, да? Кстати, с «Кираной», надеюсь, такого не будет? Да, Ксения Георгиевна? — вкрадчиво поинтересовался он. — А то там снова «Фемида», сами понимаете, что мы работаем не для того, чтобы кормить Лебедева и его сотрудников?
Ты глянь, сколько яда. И так хотелось сказать, что Лебедев и я почти семья, потому я не могу обрубать заработок жениху, но… разумеется, ничего подобного не произнесла.
Просто стояла, не веря своим ушам. Но вообще… работаем, простите, для чего?
— Я вами очень недоволен, — откинувшись на спинку кресла и сложив руки на круглящемся животе, сообщил Загорулин. — Прошлый раз был весьма показателен. И очень дорог, поверьте. Поэтому хочется верить, что в этот раз вы отнесётесь со всей возможной ответственностью и не провалите ничего.
Моё лицо, наверно, превратилось в маску. Сказанное никак не хотело доходить до мозга. Пустые слова, без смысла и значения. Что за черт вообще? Он соображает, что несёт? Может быть, тогда я ещё виновата в том, что клиенты «Адаманта» иногда читают заключаемые договора и требуют выполнения обязательств?
Зазвонил телефон, Загорулин схватил трубку и махнул мне рукой на дверь, давая понять, что неугодная рабиня…. Тьфу… подчинённая может валить на все четыре стороны.
Понимая, что сейчас и правда, лучше свалить, я скрипнул зубами и с гордо поднятнотой головой вышла из кабинета Загорулина. В приемной увидела Иру с раскрасневшимися глазами и разозлилась ещё больше. Что за ерунда, в конце концов? Один человек так виртуозно сумел перепортить настроение всему коллективу?
Заметив мой взгляд, Ира поперхнулась травяным чаем, который всегда пила, если надо было успокоиться. Видимо, вид у меня самой тоже оставлял желать лучшего.
— Совсем плохо? — робко уточнила она.
Я только махнула рукой, не желая вдаваться в подробности.
— Нас… кхм, а мы крепчаем, — отшутилась весьма своеобразной формулировкой и пошла в свой кабинет.
Работы было полно, предстояло разобраться с текущими делами и как-то отмазаться от «Кираны», вопрос которой сам по себе, разумеется, не рассосался. Поэтому первым делом стоило сочинить очередное письмо и направить в «Фемиду». Пусть господа юристы… развлекаются.
Думать о том, что информацию передадут лично Лебедеву, не хотелось. Но и нельзя было не понять, что просто так дело никто не отставит. Мне очень ясно дали понять, что заинтересованы. Как и зачем — другой вопрос.
Я тихонько прикрыла за собой дверь и села за стол. Некстати совсем вспомнился сон. Такой яркий, такой настоящий. Будто я с Лебедевым один на один. И прошу о помощи. Какой именно — не разобрать. Да и неважно уже. Потому что серые глаза Глеба смотрят внимательно и с лёгким прищуром, словно пытаются что-то прочесть. И всё бы
