Очаг вины - Татьяна Огородникова

Еще одним коньком молодой жены были разговоры о пластической хирургии и психологах. О пластике девушка знала почти все. У нее были серьезные планы на будущее. Почти все свободное время девушка проводила у зеркала, моделируя свой и без того хорошенький носик. Она мяла и жала его со всех сторон, становясь похожей то на хрюшку, то на Майкла Джексона, но так и не могла понять, какой вид предпочтительней. Тогда она принималась за увеличение размеров губ, выворачивая их во все стороны и надувая щеки. Дальше продолжалась напряженная работа над формой и размером бюста, бедер и талии. Комната Кристины была завалена журналами о тренингах, диетах и пластической хирургии. Радик снисходительно наблюдал за своей пассией. Это была его игрушка – тупая, красивая девка, способная к деторождению и обремененная только материальными интересами. Зато Кристина была смешлива и беззаботна, к тому же снова беременна. Ее чванливое хвастовство не вызывало раздражения, напротив, Радику было приятно, что жена воспевает его на каждом шагу.

– Вы себе не представляете, как много работает мой Радик. Он буквально с ног валится от усталости! Посмотрите, он станет известным на весь мир!

Радик действительно валился с ног, правда, не всегда от усталости. Его образ жизни не сильно изменился. Изменился только повод для загулов: раньше он спасался от неразделенной любви, а сейчас отдыхал от непроходимой тупости и иногда, вспоминая старшего Илью и его мать, занюхивал горе белым порошком.

Радику хотелось жить, кайфовать, веселиться. Благо, нужды в деньгах не было. Противное тягучее чувство вины мешало жить на полную катушку. Именно из-за него Радику пришлось заняться благотворительностью. Он малодушно решил, что Бог сидит наверху со счетами и занимается сложением и вычитанием. Рад подумывал о том, чтобы усыновить пару ребятишек из детского дома, когда малышка Ася подрастет.

Как-то раз Радик, с трудом очнувшись после очередной попойки, добрался до ванной и, блуждая взглядом в поисках зубной щетки, сфокусировался на своем отражении в зеркале.

– Не может быть! – шепотом произнес он, когда осознал, что покрытое тонкой сеткой морщин желтое осунувшееся лицо принадлежит ему. Он почему-то вспомнил старшего или бывшего Илью в гробу. Рад принялся осторожно ощупывать кожу, будто проверяя, можно ли снять маску. Маска не снималась. Теперь это было его, Радика, лицо. А может быть, наоборот, – раньше на его лице была маска, а теперь она сошла и обнажилась истинная суть?

Правда, Кристина не заметила перемены – она все тем же протяжным голосом три раза в неделю просила денег на шопинг, отчитывала домработницу и часами разговаривала с мамой по телефону. Только маленький Илюха констатировал удивительное превращение, посмотрев на папу:

– Папа – жёвтый! – уверенно сказал он, показывая пальцем на Радика, и вернулся к своим машинкам.

С того дня началась другая жизнь Радика, заполненная пребыванием в дорогостоящих клиниках, сдачей анализов, капельницами, таблетками, уколами и правильным питанием. Посещение каждого нового доктора изменяло диагноз, но не влияло на картину в целом: Радик чувствовал, что умирает. Без боли, без физических страданий – просто из него уходила жизнь.

– Я уже почти мертв, – сказал художник и понуро уткнул голову в кулаки.

Диагноз

Детектор ошибок разрушается под влиянием самых разных причин, или его активность может становиться чрезмерной... Детектор ошибок в этом случае из полезного слуги превращается в злого хозяина.

Генрих понял, что рассказ пациента закончен.

– То есть, – подытожил ученый, – я – ваша последняя надежда?

– Честно говоря, я уже ни на что не надеюсь. На Бога надеялся – ездил в монастырь, и то вот – к вам отправили.

Генрих вопросительно посмотрел на Рада.

– Да, отец Сергей...

– Он вам посоветовал обратиться ко мне? – удивленно спросил Генрих.

– Нет, я встретил у него Бориса. А тот меня и привел к вам.

– Понятно, понятно. Ну что же, пойдемте со мной. Прошу вас строго следовать указаниям и не задавать лишних вопросов. Сразу хочу дать совет – чуда не произойдет. Я только установлю, есть ли у вас «очаг вины». Если он есть – вам повезло. В этом случае у вас появится шанс его ликвидировать. Как и когда – я вам не скажу. Впрочем, судя по всему, у вас не так много времени. – Генрих остановился и скептически оглядел пациента. Цинизм ученого вовсе не удивил несчастного Радика.

– Я знаю, – понуро откликнулся тот.

– Не расстраивайтесь, смерть – это тоже часть жизни.

– Слабое утешение, – Радик выдавил кривую улыбку и подумал, что иногда действительно лучше молчать, чем говорить. Особенно о смерти и особенно человеку с таким лицом, как у Генриха. Уж больно тот походил на изображения Мефистофеля.

Генрих указал на кушетку:

– Ложитесь, можете закрыть глаза и расслабиться. Думайте о хорошем.

Радик не понял, сколько времени провел в состоянии полудремы. За окном было темно. В лаборатории стоял мерный электрический гул.

Мефистофель что-то вычислял на компьютере.

– Очнулись? – отвлекся он от работы. – Я нашел! Вы понимаете? У вас есть шанс... Только..

– Что только? – Радик сел.

– Только поторопитесь. Я, кстати, тоже тороплюсь.

– Мне что, уходить? Вы не скажете, что мне делать?

– Я вам сказал, что я – не волшебник. Хотя могу сообщить, что с вашей помощью практически совершил еще одно открытие. В отличие от того, что я видел до сих пор, ваш очаг легко контурируется и имеет довольно правильную форму. Выражаясь простым языком, он более зрелый.

– Что это значит?

– Пока не уверен, но, думаю, для вас – ничего хорошего. Очевидно, наступает определенная стадия, на которой уже не так много шансов от него избавиться. Другими словами – вы скоро можете умереть. Но все же, раз есть причина, существуют и способы борьбы. Может быть, вам нужно просто посадить дерево, а может, спасти самолет от крушения или перевести бабушку через дорогу. Я не знаю. И никто не знает. Молитесь! – Генрих вдруг запнулся. – Или мужайтесь! Это все, что я могу вам сказать.

Радик встал.

– И на этом спасибо.

Он медленно направился к выходу.

– Постойте! – Генрих был невероятно возбужден. – У меня к вам огромная просьба. Если... Словом, если ничего плохого не случится, приходите ко мне месяца через три.

– До свидания. Точнее – прощайте. – Радик вышел вон.

Ученый поправил очки и вернулся к изучению результатов.

Так и есть. У парня практически не было шансов. «Очаг вины» был плотным, с четким, почти круглым контуром. Лишь в одном месте имелся малюсенький разрыв окружности. Скорее всего, точка невозврата наступит, когда этот разрыв превратится в сплошную линию. Ждать недолго.

Генрих почувствовал усталость. У него был очень длинный день. Он лег на кушетку и прикрыл глаза. Унылый облик Радика – последнее, что запомнил ученый перед тем, как погрузиться в сон.

Утром разбудила Арина. Она легонько дотронулась до его плеча, и Генрих, не открывая глаз, уловил аромат свежего кофе.

– Отлично, спасибо, я встаю.

Арина, услышав голос хозяина, заворчала:

– Ну как так можно? В одежде, на кушетке, не умывшись... Ведь теперь есть все условия, чтобы отдохнуть по-человечески и здесь. Душ специально для вас сделали, диван удобный в кабинете стоит. Девочек взяли мне в помощь. Работай – не хочу! А вы все туда же! Ночевать, дорогой мой, все равно нужно дома!

– Ну слава Богу, – Генрих сладко потянулся, – я уж думал, что девочек взяли для меня!

– Не больно-то они вам нужны, судя по-вчерашнему, – вздохнула Арина, – ну да ладно. Со временем я их научу, как с вами работать. На мне все-таки квартира, цветы и все такое.

Арина была прирожденной командиршей. Вся ее нерастраченная любовь была направлена на Генриха. С одной стороны, она мечтала, чтобы Генрих остепенился, завел семью и детей – тогда у Арины появилось бы обширное поле деятельности. С другой стороны, она слишком ревностно относилась к мысли о появлении в жизни Генриха любой значимой персоны женского пола. Не говоря уже о такой, как проститутка Эльфира. Слава Богу, трагическая любовь канула в лету. Генрих больше не вспоминал о девушке со странным именем.

Обе лаборантки были строго предупреждены о правилах поведения в рабочее и нерабочее время. Пока в их обязанности входила тщательная уборка помещения, смена белья на кушетке, приготовление и подача еды и скрупулезный контроль собственного внешнего вида. Пуговицы на халатиках должны быть застегнуты полностью, ногти коротко подстрижены, обувь – закрытая без каблука, на лице никакой косметики. Самодеятельность отставить! Все вопросы – только к Арине.

МНС Максим тоже был проинструктирован насчет должностных обязанностей. Самым главным заветом для всех было: НЕ МЕШАТЬ ГЕНИЮ РАБОТАТЬ!!! Это значило: тихонько и незаметно проверять ровность звука всех гудящих аппаратов, соединения проводов, наличие на местах канцелярских принадлежностей вплоть до ножниц. Само собой, обновление антивирусных программ и дублирование результатов исследований на запасной блок.