40° по Валентину (СИ) - Багрянцева Влада

«Я правда очень занят. Давай ты после олимпиады ко мне подкатишь, ок?»

Макар сообщение прочитал, но ничего пока не писал. Ответил спустя минут пять:

«Не ок. Валечка, я ж не отъебусь».

«Тогда извини», — быстро напечатал Валик и выключил телефон.

На месте не сиделось, потому он помог Варе сложить игрушки, потом постоял под холодным душем, пытаясь прийти в себя и собрать разбегающиеся мысли. Но и спустя час сосредоточиться хоть на чем-то не удалось, и он сидел, тупо пялясь в книгу.

— Валёчек, вынесешь мусор? — заглянула в комнату мать, и он с готовностью подскочил.

Накинул куртку и, как был, спустился в лифте. Только выходя из подъезда, заметил, что идет по снегу в домашних тапках. Мусорные баки стояли на выезде из двора, недалеко, но по пути он едва не растянулся раза три. Обратно в подъезд входил быстро, но кто-то успел шагнуть следом в закрывающуюся дверь, а потом Валика в сырой темноте — опять выкрутили лампочку — прижали к почтовым ящикам. На пол посыпались рекламные листовки, он успел пощупать обхватившие его шею руки и унюхать запах сигарет.

— Валечка ты ебучий. — Макар, вместо того чтоб дать ответить, вжал его в ящики спиной до скрежета державшейся на соплях дверцы одного из них, впился в губы своими, горькими от никотина, но со сладким привкусом фруктовой жвачки. — Ты охуел совсем, телефоны отключать?

— Ты же, — Валик понял, что давится от жадности слюной и старается прихватить его нижнюю губу зубами тоже по этой же причине, — сказал, что не отъебешься!

— Я и не отъебался, ехать пришлось. Думал, щас докурю у подъезда и буду в домофон звонить, а тут ты чешешь весь такой модный в тапках.

Валик притянул его за ворот куртки ближе, щекам стало щекотно от меха — спасибо, что не в кожанке, но куртка была расстегнута, и свободной рукой он убедился, что, кроме тонкой футболки, под ней ничего нет больше.

— Там мороз, блядь, ебанат, — пробубнил Валик, разрывая поцелуй, только когда стало не хватать воздуха. — Хочешь с воспалением легких загреметь после экзаменов?

— Сказал долбоеб в домашних тапках. Хочу. — Макар поймал его руку и сунул ее себе под футболку, на голый горячий живот. — Тогда, может, приходить будешь. Домой же ко мне отказываешься.

— Что там делать у тебя?

— Чай пить, с леденцами. Кино смотреть. Отдохнешь от своей химии.

— Если только чай пить, — сказал Валик тихо и отстранился — в лифте кто-то спускался. — Пошли. Тапки переобую только.

В освободившейся кабинке лифта Валик испытал жесткое чувство дежавю, украдкой косясь на красные щеки этого ебаната напротив. Макар, заметив, что на него смотрят, снова вжал Валика в стену, перегородив собой путь к выходу, и перекрыл доступ кислорода. Хотя занят у Валика был только рот, казалось, что воздуха в замкнутом пространстве не хватает в принципе. Где-то внизу холодные пальцы Макара пробрались Валику под куртку, и тело прошибла дрожь, когда они прикоснулись к его горячей спине.

— Пять дней тебя не целовал, Валечка, — выдохнул Макар, потираясь своим носом о нос Валика. — Чуть с ума не сошел.

— От спермотоксикоза?

— Все-то ты знаешь, умник.

Грохот дверей лифта сообщил, что они приехали, и Макар отлип. Входя обратно в свою квартиру, Валик злился, что все опять становится непредсказуемым и, как бы он ни старался отвертеться, ничего не выходило. Злился, что не предполагал никогда такого поворота событий, как если бы в совершенно неподходящих для этого условиях из неорганических веществ под воздействием неведомого катализатора синтезировалось новое, не изведанное ранее органическое вещество. И больше всего Валик злился на себя, потому что ему это нравилось. Волновало. Что-то тянуло в области солнечного сплетения, стоило подумать, что сзади него в дверях прихожки топчется этот ебанат в наколках. С кухни слышались громкие голоса актеров какого-то маминого сериала. Папа, скорее всего, дремал в зале на диване, так что прибежать могла только Варя.

— Тут сиди, я сейчас, — сказал Валик, снимая куртку.

— Ага. — Макар, плюхнувшись на тумбочку сбоку, смотрел на него какими-то подозрительно веселыми глазами.

— Валёчек, а ты телефон выключил, что ли? Я тебе звонила, хотела за хлебом попросить заскочить. Ой, здравствуйте, Макар!

Мама уставилась на Макара в легком удивлении, но без того охуевания, с каким встретил его сам Валик.

— Здрасьте! Именно, отключил! — улыбнулся Макар. — Пришлось вот в гости к вам ехать. Можно мне вашего Валёчка украсть погулять? А еще он мне обещал кое-что по химии рассказать, про агрегатные состояния.

Валик не знал, кому из двух кидать злые взгляды, и еще сильнее дернулся, когда в углу нарисовалось любопытное лицо Вари. Всю семью собрал в коридоре, не хватало только папы.

— А у вас разве не сессия сейчас? — поинтересовалась мама, поправляя очки, и Валик мысленно ее поблагодарил.

— Сессия, я сегодня утром на отлично сдал английский, во, зацените! — обрадовался Макар, распахнул рюкзак и достал оттуда потрепанную зачетку. — Выходные же, суббота. Один день-то можно и расслабиться, да, Валь?

Валик уже видел эту страничку на фото, там все было настолько прилично, что даже не верилось, и мама, само собой, добродушно похвалила Макара и, перед тем как уйти обратно к своему сериалу, сказала:

— И правда, заберите его, а то он все праздники в деревне у бабушки дома просидел, в книжках своих да в телефоне. Валя, ты только предупреди, если будешь поздно, чтобы не как с Антоном в прошлый раз, хорошо?

— Хорошо, — буркнул Валик, чувствуя, как тело покрывается мурашками под пожирающим его взглядом Макара.

— Кстати, малая, смотри, чё тебе разрисованный дядька притащил, — сказал тот и достал из рюкзака большую упаковку мармеладок. — С твоими любимыми свинями.

— Свинка Пеппа! — обрадовалась Варя, забирая пакет, но потом снова протянула его Макару: — Отклой мне.

Наблюдать за этими двумя из детского сада было выше его сил, и Валик проскользнул в комнату, чтобы переодеться, остаться наедине с собой и хотя бы немного успокоиться. Там он долго стоял перед шкафом, думая, что бы ему надеть — мамины любимые свитера портить больше не хотелось, и ему тем более было дико думать, что еще там Макар может сегодня растянуть своими требовательными пальцами. От этой мысли почему-то сладко заныло в паху. Валик спешно сдернул с себя домашнюю флисовую кофту, стянул старую майку и принялся рыться в шкафу в поисках чистой и желательно совсем новой, потом немного подумал и решил и белье сменить на свежее тоже.

— А ты знал, что у тебя родинка на попе? — раздался за спиной хриплый голос, и Валик едва не протаранил головой потолок.

— Блядь! — вскрикнул умник.

— Не, я Макар. Ты же вроде бы уже хорошо выучил. Или еще напомнить? — усмехнулся Макар и дернулся, стараясь унять в себе желание помять Валины булки прямо сейчас.

Хорошо, что мелкая усвистала хвастаться своим «малмеладом» маме, — Макар быстро скинул куртку и кроссы и незаметно просочился в комнату к умнику как раз весьма вовремя. Валечкина задница заманчиво сияла в полумраке, и Макар прищурился, чтобы получше разглядеть, не в форме ли сердечка там эта родинка — на правом полупопии, ближе к впадинке, разделяющей его небольшую, ровно очерченную жопку на две половинки. Самое то место для поцелуев. Блядство. От мысли о поцелуях туда у Макара едва пар из ушей не пошел, а волоски на предплечьях приподнялись вместе с членом.

— Тебе вот все везде надо, да? — вздохнул умник, натягивая черные плавки.

— А то.

Валя обернулся через плечо и зыркнул на него очень странным взглядом, будто совсем не стремался светить пятой точкой, и Макару это понравилось. Привыкает, значит. Пока он жрал глазами обтянутые черным трикотажем булки, в лицо ему прилетело что-то колючее.

— На, теперь ты надевай.

— О! Валечка включил мамулечку. Мне нравится.

— Это чтобы ты на жалость мне не давил, если заболеешь.

— Ясно, — усмехнулся Макар, надевая тесный свитер. — А чё не с дебильными оленями?