Суперневезучая - Дарья Калинина

Про родных Лиза сказала на всякий случай. На самом деле после смерти Витальки из родни у нее осталась одна только тетя. Но Верунчик упорно не выходила на связь. Так что предупреждать Лизе было бы вовсе некого. И тут она очень кстати вспомнила про Маришу.

– Я переезжаю жить к Толе, – сказала она ей, набрав телефонный номер.

– К Толе? К какому еще Толе?

– Я тебе про него вчера рассказывала.

– Это тот парень, который спас тебя от маньяка?

– Он самый. А сегодня он еще раз меня спас!

– Снова маньяк?

– Теперь его сообщники.

– Сообщники?

– Да, этот негодяй подговорил бомжей из нашего подвала, чтобы они напали на меня. Представляешь?

– Какой мстительный маньяк, – встревожилась Мариша. – Пожалуй, тебе в самом деле лучше пожить в другом месте.

– Вот именно.

– Только стоит ли тебе ехать к Толе? У меня ты устроишься ничуть не хуже.

– А твой муж? Что он скажет?

– Он приедет только через несколько дней. А когда и приедет, то ничего плохого не скажет.

Но Лиза вовсе не была уверена, что ее проблемы решатся так быстро.

– Нет уж, поживу у Толи, – сказала она.

– Ну, как знаешь.

Возражать и спорить Мариша не стала. Хотя лично она предпочла бы, чтобы Лиза пожила у нее, а не у какого-то там Толи.

– И что это за человек такой? – задумчиво пожала плечами Мариша. – Откуда он взялся? Странно как-то. Ох, как странно.

И она в задумчивости уставилась на телефон, словно он мог подсказать ей ответ на мучавший ее вопрос.

ГЛАВА 10

Но саму Лизу никакие сомнения не мучили. Она была уверена в правильности своего поступка. У нее будет свой собственный персональный защитник! Ура! И какой классный! Толя уже дважды продемонстрировал Лизе, на что он способен. И Лиза была от его подвигов в настоящем восторге.

– А как ты сегодня оказался у моего дома?

– Что значит, как? К тебе хотел зайти.

– А почему не позвонил?

– Я звонил. Но у тебя что-то с телефоном.

– Верно, – кивнула головой Лиза. – Вот и своей тете я никак не могу дозвониться.

Но беседовать с ней про тетю Толя не стал. Его больше интересовали другие вещи.

– Ты говорила, что твоего мужа убили.

– Да. И его любовницу тоже.

– Ни фига себе! А теперь и за тебя принялись?

Лиза тоже подумывала, а не связаны ли между собой убийства и нападения на ее скромную персону?

– Как-то одно с другим не очень вяжется. Витальке и Эмилии просто дали по голове. А на меня было совершено уже два нападения – и оба неудачно. И по голове меня не били.

– Если бы не я, вполне возможно, тебе тоже дали бы по голове.

– Думаешь, Витальку и Эмилию убил тот тип, который напал на меня?

– А где их убили?

– Дома. Мужа у нас дома. А его любовницу в квартире, которую она снимала.

– Значит, тоже дома?

– Да.

Толя покачал головой:

– Похоже, что эти убийства из другой оперы. Если бы тебя тоже хотели убить, то пришли бы к тебе домой.

Лизу передернуло от одной мысли о подобном исходе. И она поспешно сказала:

– Как хорошо, что я переезжаю к тебе.

– Знаешь, я тоже рад.

И Толя одарил Лизу таким теплым, таким ласковым и одновременно страстным взглядом, что у той мурашки побежали по всему телу. Но теперь это были приятные мурашки. Предвещавшие еще более приятные ощущения.

Квартира у Толи в самом деле оказалась большой. Помимо двух изолированных комнат в ней еще был холл, огромная кухня, одновременно служившая и столовой. И еще несколько подсобных помещений. В том числе и гладильная комната – восемь метров, широкое окно и минимум мебели. Хозяйственная Лиза тут же прикинула, что из этой комнатки вышла бы отличная спальная для нее.

– Не похоже, – сказала она Толе, – что ты часто пользуешься этой комнатой.

– Вообще не пользуюсь. Я ведь холостяк. Стирать и гладить свои вещи и белье я отдаю в прачечную. Эта комнатка мне без надобности.

– Тогда, если ты поставишь в эту комнату раскладушку или диванчик, то я могла бы тут пожить, совсем тебя не стесняя.

Но Толя возмутился.

– Об этом и речи быть не может! Для тебя уже приготовлена другая комната!

И, распахнув соседнюю дверь, он продемонстрировал замершей от восторга Лизе ее комнату.

– Вот твоя комната. Нравится?

Лиза не могла даже говорить. Она нашла в себе силы только для того, чтобы кивнуть и замереть в восхищении. Это была не комната, а мечта! Настоящая мечта любой женщины. Розовато-персиковые шелковые занавески на окнах, белая с позолотой мебель. Такая же шелковая обивка. Пушистый ковер на паркетном блестящем от лака полу. Нейтрально серо-розовые обои в крохотный цветочек и цветочные бутоны.

– Нравится?

– Какая красота!

Лизе показалось, что Толя вздохнул с облегчением. Она мимолетно удивилась, почему его это так волнует, но тут же ее новый знакомый предложил:

– Давай немного перекусим? А то, если честно, я пока сражался с этими тремя типчиками, здорово проголодался.

– Ой! У меня же целых две сумки с продуктами.

– Свои продукты оставь. Съедим их позднее. У меня уже все готово.

Он провел Лизу на кухню. Где словно фокусник смахнул со стола легкую скатерть.

– Вуаля! Кушать подано!

В полном обалдении Лиза таращилась на стол. Чего тут только не было! И салат из свежих овощей! И зелень! И соленая бамия, черемша и огурчики. И светлая, нарезанная крупными кусками осетрина – такая свежая, что на ее плотном белом мясе выступила влага.

– Осталось разогреть только горячее. Но оно за три минуты будет вполне съедобным.

И Толя нажал на кнопку послушно загудевшей микроволновки.

– И все это ты приготовил своими собственными руками?

– Конечно. А чему ты удивляешься?

Лиза только покачала головой. Толя даже цветочки на стол поставить не забыл. И салфетки положил.

– А вот мой муж никогда не баловал меня таким образом. Даже в наш медовый месяц.

– Значит, он был дурак. Ой, прости, пожалуйста! Я же забыл, что он умер!

– Ничего, – покачала головой Лиза. – Как говорится, слова из песни не выкинешь. И мой муж действительно был не самым лучшим человеком.

– Забудь о нем.

Говоря это, Толя откупоривал бутылку красного вина.

– Мы будем пить? – удивилась Лиза. – Днем?

– Один бокал за наше воссоединение под этой крышей, ничего страшного. В ближайшие часы у меня нет никаких дел, ехать никуда не нужно, за руль садиться тоже не нужно. Значит, бокал вина мне не повредит.

– Ну, как знаешь.

Лиза не призналась, но ей ужасно хотелось выпить. Или даже напиться. Все-таки она сегодня в подъезде, пока бомжи волокли ее в свой подвал, натерпелась изрядно страху. Тогда она этого не поняла. Потом надо было быстро собирать вещи, ведь у дверей ее ждал Толя. И у Лизы не было времени распускать нюни. Но сейчас, оказавшись вдали от места, где она чуть не лишилась в очередной раз жизни, в уюте и безопасности Лиза почувствовала, что у нее наступила реакция. На глаза навернулись слезы. А потом теплая влага потекла по лицу, скапливаясь на кончике носа.

– Эй! – встревожился Толя, который как раз в этот момент поставил на стол сковороду с жареным крупными кусками мясом и так же крупно нарезанной картошкой с луком. – Ты чего сырость разводишь? Что случилось? Тебе плохо?

– Спасибо тебе огромное! – прорыдала Лиза. – Это я от облегчения плачу!

– Ты теперь в полном порядке. И я позабочусь, чтобы так оно и оставалось впредь.

– Ты себе не представляешь, сколько я всего натерпелась за последние дни.

– Еще как представляю!

– Извини меня, Толя!

– Все в порядке. И не нужно тебе извиняться. Такое бы не всякий мужчина выдержал, а ведь ты всего-навсего слабая девочка.

– Тоже мне девочка! Какая уж я девочка! Скорей, тетенька!

– Нет, именно девочка. Милая, нежная и очень ранимая.

И подсев к ней, Толя обнял ее за шею, поднял заплаканное Лизино лицо и неожиданно поцеловал ее прямо в губы. Лиза не отшатнулась и не оттолкнула Толю. В его поцелуе не было ничего пошлого или противного. Он просто слегка коснулся своими губами ее губ и улыбнулся:

– Ты вся соленая. Так бы и съел тебя в качестве закуски к свежим огурчикам.

– Ой! – спохватилась Лиза. – Ты ведь голодный. Прости меня, пожалуйста. Сижу тут, нюни распустила. Мешаю тебе.

– Ты мне не мешаешь. И знаешь что, перестань извиняться по каждому пустяку.

– Извини… Ой!

Лиза кинула на Толю виноватый взгляд. Но тот лишь покачал головой.

– Ну, и гад же был твой муж, вот что я тебе скажу! – произнес он и добавил: – Садись к столу и ешь!

Лиза сомневалась, что сможет проглотить хотя бы кусочек. Но оказалось, что может. И даже не один кусочек, а очень и очень много кусочков. Она ела так, словно провела последние месяцы на необитаемом острове, питаясь исключительно жесткими насекомыми и противными пресмыкающимися. И теперь отрывалась за все дни воздержания.

– Если ты во всем проявляешь такую страсть, как в еде, – усмехнулся Толя, – то я совершенно не понимаю твоего мужа.