Подземелье ведьм (СИ) - Полина Иванова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— То, что мама по дурости вытащила и его из подземелья, не делает его моим братом, — отчеканил Крис, пожирая её взглядом своих ледяных глаз. Кому-то они могли показаться красивыми, но Агуша чувствовала себя так, будто её вот-вот насадят на костяную иглу, а потом, вдоволь наигравшись, превратят в сосульку. Или сожгут изнутри ледяным огнём.
— Но Томми…
— Маленькая бесполезная мямля, — продолжил за девочку Крис. Он ещё помнил, как в детстве из-за этой несносной девчонки просидел весь день в тёмной пещере с летучими мышами и копошащимися в земле червями.
Было темно, хоть глаза выколи. В том маленьком закутке, куда он снова спрятался от брата, не проникал ни свет факелов, ни отблеск рогатой луны, что светила на поверхности. Он не знал раньше, что кроме Регстейна есть что-то ещё, но недавно нашёл у матери старую затёртую книгу. Огромный светящийся шар на тёмно-синем полотне назывался луной — это ему Мэрит рассказала — старая провидица. И шар этот светил по ночам людям, вниз же, в подземелье, доносились лишь слабые отсветы, пуская по каменным стенам причудливые блики. Но в этой пещере отблесков не было.
Крис опустил глаза вниз, стараясь разглядеть пальцы ног, погрузившиеся в землю, но ниже колен ничего не видел. Тогда он сел у стены, подбирая под себя ступни. По левой щиколотке прополз червяк, оставляя на коже влажный и склизкий след. Крис сжал зубы и, кривясь от отвращения, вытер щиколотку рукавом рубахи. Не любил он червей. И змей не любил. Не любил летучих мышей, пауков, темноту, холод и сырость. Но выбирать не приходилось — его дом был тем местом, где всего этого водилось в избытке.
В центральных коридорах Регстейна, конечно, всякой живности было гораздо меньше, но сегодня он оттуда сбежал. Томми снова играл с Агушей, разгадывая странные закорючки, которым был исписан старый алтарь. Они верили, что это зашифрованные послания от самих богов. Крис тоже хотел играть с ними, даже пересилил себя и, подняв с пола свалившуюся откуда-то мёртвую летучую мышь, подарил её Агуше. Девочка только заверещала, бросила в него подарок и сказала, что никогда в жизни не будет с ним дружить.
Крис почувствовал, как от злости и обиды ладони сжались в кулаки, а по щекам покатились бесшумные крупные слёзы. Перед глазами как наяву снова и снова прокручивался этот момент.
— На, держи, — он вытащил из-за спины руки и, пока Агуша стояла с закрытыми глазами, застыв в предвкушении, положил ей на ладошки мышь. Внутри него всё содрогнулось от отвращения, но мальчик знал, что дружба требует жертв. Он не заметил, как Томми, стоящий рядом, закатил глаза.
Агуша подняла веки, и Крис увидел её блестящие от радости глаза. В груди вдруг потеплело. В этот момент, глядя на её тугие косы, бледно-голубые глаза, курносую пимпку и пухлые губки, он решил, что она должна стать его женой. Девочка, пища от восторга, опустила глаза на ладони. Крис приготовился к благодарностям. «Может быть, она обнимет меня даже?» — подумал он, затаив дыхание…
— Фу, мамочки, — дрожащим голосом произнесла Агуша.
— Красивая, правда? Как ты, — он гордо выпятил вперёд грудь.
— Как я? — её голос повысился на несколько тонов. — Как я, говоришь? Забирай свой труп! — Она кинула в него мышью. Мёртвое существо стукнулось о его выпяченную грудную клетку и упало под ноги. Агуша, брезгливо обтерев ладони о подол платья, крикнула: — Я больше никогда, никогдашеньки на тебя не посмотрю!
Она всплеснула руками. Её пухлые губки скривились, а нос покраснел. Но Агуша сдержала слёзы, только громко хмыкнула и повернулась к нему спиной.
На её крик вокруг них собрался народ. Крис стоял, хватая губами воздух, не в силах объясниться. Он понимал, что снова всё испортил. В душе бурлили чувства, которые никак не могли вырваться наружу. От обиды защипало нос и зачесались глаза, вместе с тем и злость поднималась изнутри. Ему казалось, что ещё немного, и она затопит его до краёв. И он ждал этого, надеясь, что она сделает его сильным. И больше никто не будет бросаться его подарками и верещать на весь Регстейн!
— Ну ты и дурак, — тихо промолвил Томми себе под нос, блеснув стёклами очков.
— Сам ты дурак, понял!
Слёзы всё-таки брызнули из глаз. Он развернулся и кинулся к выходу, не обращая внимания на крики, звучащие за спиной.
И вот он сидит в какой-то пещере, кишащей всякими ползающими гадами. Зато здесь нет этой противной несносной девчонки и брата-предателя!
— Не буду я за тебя умирать, понял! — крикнул Крис, и голос его, стукнувшись о пещерные своды, эхом разлетелся по коридорам. — И до Хелингарда сам как-нибудь доберёшься, — уже тише проговорил он.
— Крис, мальчик мой, ты здесь? — в пещеру проник тусклый свет факела. Крис увидел маму. Она, заметив его, сидящего на холодной земле, подхватила на руки и прижала к груди. — Ну чего ты здесь один?
— Нравится, — буркнул Крис, пряча нос в тёплой ямочке между мамиными ключицами. Запахло прелой листвой. Он сильнее втянул воздух, наслаждаясь близостью с мамой и тем спокойствием, которое оно давало.
— Пошли отсюда, малыш.
Мама взяла его за руку и, осторожно делая шаг, направилась к выходу из пещеры. В углу, провожая нежданных гостей, блеснули глаза летучей мыши. Он, заметив это, передёрнул плечами, но ничего не сказал и только крепче вцепился в мамину руку.
А сейчас Крис прислонился спиной к холодной стене и скрестил руки на груди, мечтая лишь о том, чтобы и эта пустоголовая девчонка покинула уже наконец то единственное место, где он мог почувствовать себя дома. Свою комнату он делил с Томми, а потому никогда не мог расслабиться в ней. И если раньше мама приходила под вечер и укладывала его спать, то теперь он был слишком взрослым. Мама больше не приходила. А заснуть всё ещё было сложно.
