Дядя Фёдор, пёс и кот. Сказочные повести - Эдуард Николаевич Успенский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тамара Семёновна всё больше удивлялась:
– У моего любимого ординарца товарища Иванова всё, я надеюсь, хорошо?
– Погода у него хорошая, – объясняет Печкин. – Строительство для хромой Мурки заканчивает.
– Почему Мурка хромая?
– Она угол у палатки съела, пришлось её метёлкой стукнуть.
– Так, а что папа и мама? – кричит тётя Тамара. – У них-то, я думаю, всё в норме? Какие у них успехи за текущий период?
– За текущий период у них очень большие успехи, – отвечает Печкин. – Телёнок Гаврюша один том «Педагогики» съел. Его уронили нечаянно. Теперь умнее в десять раз будет.
– Караул! – сказала тётя Тамара и позвала к себе маму: – Я как старшая сестра тебе говорю: ты должна воспитывать не только сына, но и мужа.
– А может, не надо меня воспитывать? – говорит папа. – Мне уже скоро сорок.
– Мужчину надо воспитывать до пятидесяти, – ответила тётя Тамара, – а после уже перевоспитывать надо.
Потом она приказала:
– А сейчас перерыв на личное время. Всем отдыхать ровно шестьдесят минут.
Печкин быстренько всех обежал и в дом пригласил. Матроскин и Шарик в своих походных домиках с одной верхоплавкой на двоих явились. А что они – виноваты? Осень на дворе. Все просторы вокруг жёлтыми листьями усыпаны, даже речка. Какой уж тут клёв!
Дядя Фёдор не был особенно рад. Вместо того чтобы делом заниматься – дрова на тр-тр Мите из леса возить, зима же на носу, – он как-то кривобоко «чижика-пыжика» играл. Нужен ему этот «чижик»!
– А что потом? – спросил папа.
– Потом обед, – говорит тётя Тамара.
Это означало, что все отдыхают просто так, а кот Матроскин на кухне отдыхает за кастрюлями. И начало в нём закипать революционное возмущение. Он обед, конечно, приготовил, но мысли у него включились в неправильную сторону.
Вечером, когда все снова получили шестьдесят минут личного времени, чтобы выгладить и выстирать одежду, кот Матроскин решил создать подпольную организацию.
Он пригласил всех своих в подпол. Своими оказались: дядя Фёдор, Шарик, галчонок Хватайка и папа Дима.
– Вы как хотите, – говорит Матроскин, – а так жить нельзя.
– Правильно, – согласился папа. – Назревает революционная ситуация. – Низы не могут, а верхи (он постучал пальцем в потолок) не хотят жить по-старому.
Галчонок Хватайка сразу закричал:
– Кто там? Кто там?
– Там они, – ответил папа, – чёрные полковники.
– Надо искать выход, – продолжил кот.
– Есть, – сказал Шарик. – У меня уже есть. Я уже нашёл. Очень интересный выход.
– Какой? – спрашивает кот.
– Надо выдать тётю Тамару замуж.
Идея всем понравилась. Все стали в уме женихов перебирать.
– За кого? – спросил Матроскин. – Уж не за почтальона ли Печкина?
– Нет, – отвечает Шарик. – Почтальон Печкин её не потянет. Надо её за профессора Сёмина выдать. За того, который язык зверей изучает. Он недавно из Африки вернулся, я знаю. Он крокодильские диалекты изучал.
– Но как это сделать? – спрашивает дядя Фёдор. – Ведь они даже не знакомы.
– А так, – говорит Шарик. – Знакомство по переписке. Мы между ними переписку наладим. Или через объявления в газете.
– Хорошо, – согласился Матроскин. – Налаживай. Какие ещё будут предложения и варианты?
Папа сказал:
– Тесновато ей в Простоквашино. Ей бы на большой государственный простор выйти. Давайте её в городскую думу выдвигать.
– А она справится? – сомневается Шарик. – Это ж какая работа. Это ж за всю страну думать надо!
– Она и на международном уровне справится, – говорит папа. – Она за всю планету думать может. Она там такое натворит!
– Вот пусть там и творит, на международном уровне, – решил Матроскин. – А Простоквашино пусть в покое оставит.
Все за работу принялись. Шарик начал переписку между тётей Тамарой и профессором Сёминым налаживать. Матроскин и дядя Фёдор стали листовки обдумывать для выборов в городскую думу. А папу для воспитания на сеновал отозвали.
Тамара Семёновна тоже собрание устроила. Она собрала на сеновале всех взрослых и говорит:
– Можно, конечно, вести растительную жизнь. Жить как живётся: встал, поел, поспал. Снова встал, поел, поспал.
– На почту сходил, – добавил Печкин.
– На почту сходил, – подхватила тётя Тамара. – И всё! Через семьдесят лет жизнь прошла мимо. Люди должны быть куда-нибудь нацелены. На что-то очень важное.
– Мы не ракеты, – проворчал папа, – чтобы нас куда-то нацеливать. Надо просто жить.
– Ох, Дмитрий, – сказала тётя Тамара, – ты уже дожился. От тебя сын сбежал. А была бы у него цель, никуда бы он от тебя не ушёл. Ну вот скажи ты мне, на что ты его нацеливал?
– На «книжку прочитать», на «в магазин сходить», на «в шахматы поиграть»…
– И только-то?! А если бы ты его нацелил к двухтысячному году космос освоить, на Луне в футбол играть с китайцами, он бы никуда не ушёл, он был бы делом занят.
– Он бы китайский язык изучал, – сказал папа.
Письмо, которое Шарик накалякал профессору Сёмину, было написано на синей бумаге с цветочками. Шарик торжественно его прочитал Матроскину и дяде Фёдору:
Уважаемый профессор!
Какая хорошая погода стоит в Простоквашино! Одна таинственная женщина любит гулять около речки с собачкой ближе к вечеру. Это одинокая незнакомка средних лет с хорошим знанием жизни. Закачаетесь.
Матроскин спрашивает:
– А собачка тут при чём?
– При том, что пожилые учёные-профессора очень любят дам с собачками. Я по телевизору видел.
– А что ты ей напишешь? Самой тёте Тамаре? – спросил дядя Фёдор.
– Я уже написал, – ответил Шарик. – Вот слушайте:
Уважаемая сударыня!
Если Вы возьмёте с собой собачку и пойдёте гулять по берегу, Вас ожидает приятная встреча. Таинственный и одинокий вечерний незнакомец.
Дядя Фёдор такую переписку одобрил:
– У тебя просто таинственный остров получается. Таинственно и романтично. А где она возьмёт собачку?
– Она меня с собой позовёт, – отвечает Шарик. – Не Матроскина же ей с собой брать.
– От такой лишайной собаки любой нормальный профессор в пять минут сбежит куда-нибудь в поля. Ищи потом свищи этого профессора! – сказал Матроскин и решил Шарика в порядок привести.
Шарик тем временем письма в конверты положил, тоже с цветочками, и на почту побежал. Бросил их в почтовый ящик, и все стали ждать.
Глава пятая
Таинственное свидание
К полднику все за столом собрались. Матроскин вынес большой самовар, поставил сливки и хлеб душистый из магазина. Во главе стола села тётя Тамара, а все остальные по бокам. Ждали только почтальона Печкина. Он пошёл свою почту проведать.
Шарика было не узнать. Матроскин вымыл его с шампунем, завил и большой бант привязал к чёлке. Шарик стал похож
