Любовная лихорадка и золото скифов - Борис Михайлов

— Как корейцы? — удивился Курт.

— Ты не представляешь, что люди ели, голодая.

Свет во дворе скоро погас. Нина легла. Немцы собирались переждать некоторое время, и продолжить поиски, но оба заснули. Разбудил их звук громко включенного телевизора. Нина по привычке с утра включила и вернулась в летнюю кухню готовить завтрак. Пришлось вставать. Эрвин страдал бессонницей, и ранний подъем не в тягость. Курт встал с трудом, и только окатившись холодной водой из колонки во дворе, проснулся окончательно. Посоветовавшись, решили не раздражать гида и сегодня принять ее программу. Хозяйка, судя по всему, весь день будет во дворе, дочка еще спит, не известно когда встанет, что будет делать. Нина тем временем на веранде накрыла стол к завтраку и позвала постояльцев.

Завтрак тоже понравился немцам. Курт достал мобильник, позвонил Елене, сказал, что ждут ее продолжить экскурсионную программу.

— Через час откроется Картинная галерея, может, у входа встретимся?

Курт настоял, чтобы заехала за ними. Объяснил, что боятся заблудиться и с хозяйкой хотят поговорить. Елена согласилась через полчаса приехать.

Немцы тем временем продолжали знакомиться с садом. Курт хотел и телевизор взять с собой, но Эрвин запретил.

— Уйдут хозяева — проверим. Не стоит днем выносить из дома. Кругом любопытные глаза. Думаешь, ничего не понимают? Живо заподозрят, что-то ищем.

— Сколько дней думаешь торчать здесь? Через пять дней должны быть в Киеве. У нас три ночи всего. На день рассчитывать не стоит.

— Ты прав, — согласился Курт с дядей. — Как нам избавиться от опеки Хелен? Пристает со своими экскурсиями.

— Её можно понять. Фирма имеет обязательство перед нами, и Хелен старается выполнить всё, что оговорено в контракте. Предложить денег, чтобы оставила в покое? Может получиться еще хуже. Что у нас там запланировано, кроме музеев? — Эрвин достал из кармана программу, посмотрел.

— Мы должны еще ночевать в Севастополе или Ялте.

— Это не возможно! — воскликнул Курт. — Никуда не поедем, пусть Хелен бежит в КГБ. Постараемся откопать твое сокровища раньше.

Они прошли весь сад, дважды обошли вокруг туалета. Где тут росла груша? Эрвин неожиданно вспомнил разговор полувековой давности, что русские каждые несколько лет, как яма наполняется до краев, переносят свой деревянный кабинет на новое место. Значит, за эти годы его переносили, пока не построили каменный. Где он стоял тогда? Эрвин снова прокрутил в памяти путь в туалет. Выходили на крыльцо, шли вдоль дома, сворачивали по направлению к старой груше, через несколько шагов еще раз поворачивали и оказывались перед клозетом. Пользовались им в крайних случаях. Чаще, если лейтенант не мог заметить, малую нужду справляли, где придется, прямо в саду. У лейтенанта был удивительный нюх на запах мочи и, если ловил на месте преступления, наказывал строго.

— Гутен морген! — раздался звонкий голос переводчицы, вернувший Эрвина в сегодняшний день.

— Гутен морген! Рады вас видеть, — поздоровался Курт.

Появилась Нина.

— Здравствуйте, Елена Николаевна! Чаю не хотите? Подопечных ваших напоила. Читала, в Европе утром кофе пьют, предложила им, а они попросили сока и чай.

Елена отказалась от чая и винограда, пригласила немцев в музей.

— Договорилась на десять сорок пять. Нашим гидом будет замдиректора по науке, специалист по Айвазовскому.

Эрвин попросил Елену спросить, где росло грушевое дерево, и раньше стоял деревянный туалет. Нина удивилась вопросу и рассмеялась.

— Я родилась в сорок девятом, через четыре года после войны. Когда вышла замуж и переехала в этом дом, груши росли только у калитки, и она показала в сторону улицы.

Понимая, что Нина слишком молода, знать что-то о войне, немцы распрощались с ней до обеда и отправились с Еленой в музей.

Картинная галерея понравилась немцам. Долго стояли у гигантского полотна "Море", обсуждали цвет волны, пену, перешли к батальным сюжетам. Сотрудница музея рассказывала, Елена переводила.

— Иван Константинович участвовал в боевых действиях русского флота у берегов Кавказа в 1839 году. Его впечатления и легли в основу "Бой в Хиосском проливе", "Чесменский бой", "Бриг "Меркурий", атакованный двумя турецкими судами". Рассматривая корабли, детали оснастки, они громко разговаривали, обсуждая между собой военное снаряжение. Прислушавшись, Елена поняла, Курт соврал, будто смотрел альбом репродукций художника. Впервые они смотрели картины, а имя Айвазовского узнали из туристского проспекта.

Остановившись у картины "Венеция", Эрвин схватил Курта за локоть и принялся объяснять, что бывал здесь, за полтора с лишним столетия мало что изменилось. Елена повела немцев на второй этаж, в мастерскую и жилые комнаты семьи. Интерес у ее туристов угас, и они заторопились на улицу.

Намеревалась Елена сводить их в соседнее здание, принадлежащее в прошлом сестре Ивана Константиновича, показать картины художников "серебряного века" и современников. Эрвин с Куртом запротестовали:

— Мы устали. Четыреста семнадцать картин Айвазовского осмотрели, больше мозги не могут переварить.

Елену подмывало сказать, хорошо, что запомнили названную цифру, но вам не показали и треть. Каждая новая встреча с немцами убеждала Елену, их ничего не интересует в этом городе. На миг в главном зале галереи пробудился какой-то интерес. Экскурсии не нужны, море не влечет.

Эрвин попросил проводить их обратно к Нине.

— Не устали от неустроенности? Без ванной, без воды.

Курт улыбнулся. Играючи обнял Елену.

— Каприз старика. Воспоминает юность, подолгу беседует со старухой и соседями, что приходят к Нине.

— Номер в гостинице за вами. В любую минуту можете вернуться, — напомнила Елена, продолжая удивляться поведению немцев. Не интересуют сувениры, ни разу не остановились перед вернисажами художников и продавцами местных сувениров. Ей за всё время цветочка не преподнесли, не то, что какой сувенир. Скупые, а позволили себе снять дом, имея шикарные апартаменты в гостинице. Загадочные иностранцы.

Лет десять — пятнадцать назад, работая с иностранными туристами, проинструктированную известными органами, ее насторожило бы поведение туристов. Но тогда была девчонкой с косичками и, ни одного живого иностранца в Феодосии не видела. Сегодня рады любому иностранцу, а шпион он, или просто любопытствующий иностранец, желающий познать загадочную русскую душу, всем наплевать. Да и нечего делать шпиону в городе. Оборонные предприятия развалились, а о тех, что еще влачат жалкое существование, можно все узнать из Интернета, не приезжая сюда. Ни о чем этом Елена и не думала. Мысли её были заняты Игорем. Желают туристы самостоятельно знакомиться с городом? Она только рада, будет свободна.