Экзистенциализм. Возраст зрелости - Петр Владимирович Рябов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда я читаю Камю, я вспоминаю замечательный фильм позднего Тарковского «Ностальгия». Наверняка многие из вас его смотрели, а может быть, и все. Смотрели? Молодцы, я в вас и не сомневался! Помните, там есть сцена, когда главный герой, которого играет Янковский, зачем-то должен пройти по дну дымящегося бассейна и пронести зажженную свечу. Свеча все время гаснет, а он ее снова зажигает. В конце концов, он ее все же проносит… непонятно зачем, но это очень нужно зачем-то. В конце концов у него происходит сердечный приступ после этого. И он умирает. Но свечу доносит.
Образ, в духе созвучного мне (и Бердяеву, и Камю) гностицизма. Мир – это мрак, кромешная тьма. И надо зажечь свою свечу в этом мраке, зная, что она потухнет, пронести свою свечу через этот бассейн в фильме «Ностальгия».
Вот что такое «бунт», по Камю. Жить, зная о смерти, это уже бунтовать. Сопротивляться бессмыслице. Третий путь из двух возможных.
И здесь возникает метафора Сизифа, но о ней чуть дальше. Давайте сначала еще немножечко остановимся на абсурдном человеке.
Камю на разные лады описывает абсурдного человека. Человека, который не только встретился с абсурдом, осознал его и пережил, но и принял его как свой удел.
Что это за человек? Это человек, который (напомню вам еще раз эпиграф из Пиндара: «Душа, не стремись к вечной жизни, но постарайся исчерпать, что возможно») не стремится к вечности, но он живет в здесь и сейчас. Который, подобно Сверхчеловеку у Ницше, способен жить без иллюзий, брать ответственность за себя на себя и не боится посмотреть в незрячие глаза бездны мира. Человек, которому не нужны ни хозяева, ни рабы, но которому нужны свободные люди, для которого все люди являются братьями. Это человек, который умеет, не будучи Богом, вставать на место Бога и вносить в мир хоть какой-то смысл.
И Камю разбирает целый ряд типов абсурдных людей.
Например, Дон Жуан. Или Завоеватель (отсылка к известному роману Андре Мальро).
Тут я позволю себе попутно две ремарочки. Первая: многие типы абсурдных людей Камю вызывают первую очевидную ассоциацию. Знаете, что они напоминают мне? Ну, конечно, самая первая ассоциация – это «эстетик» Кьеркегора. Эстетический тип Кьеркегора очень напоминает абсурдного человека Камю. И даже образ Дон Жуана, который был так важен и для Кьеркегора, и для Камю неслучаен. И некоторые другие типажи. (С противоположными их оценками, конечно. Для Кьеркегора эстетик – пленник суеты времени; для Камю абсурдный человек – героическая и трагическая фигура, способная (при отсутствии трансцендентного) наполнить временное и преходящее смыслом и полнокровно прожить его.) Другая, более отдаленная параллель – с «забавами» Паскаля. Но я сейчас не буду в это уходить.
И вторая ремарка. Камю много в своей совсем небольшой работе «Миф о Сизифе» посвящает другим экзистенциалистам: Паскалю, Кьеркегору, Шестову, Ясперсу, Хайдеггеру. Он кратко разбирает других философов, о ком шла речь в нашем курсе: ссылается на них, соглашается и спорит. И что он о них обо всех говорит? Практически все они, кроме Сартра, о котором он как раз здесь особо не говорит, религиозные экзистенциалисты. И Камю с ними соглашается в вопросе констатации абсурда, бессмыслицы, трагизма бытия. И говорит, что они – молодцы, что это все поняли. Тут очень интересно: мы видим взгляд атеистического экзистенциалиста на экзистенциалистов религиозных.
Но потом он говорит, что затем они совершили акт малодушия. С его точки зрения, вера – это малодушие. Слабость, непоследовательность, «прыжок» и бегство в утешительные иллюзии. Прыжок к трансцендентному от ужасов бытия. Кьеркегор, Паскаль, Шестов, Ясперс увидели: мир ужасен, мир трагичен; увидели все совершенно правильно, соглашается Камю, но… дальше у них не хватило мужества. И они улизнули, прыгнули в веру. С точки зрения Камю (и я, конечно, никак не могу с ним в этом согласиться!), вера – это такая легкая и произвольная вещь, в которую можно запросто бежать, как в кусты. Вера для него – это акт малодушия. Когда у этих философов закружилась голова от бездны и жути, они робко сбежали в сторону религии. Вообще, это интересно, как атеистические экзистенциалисты смотрят на религиозных. И наоборот. Если вы хотите посмотреть на это наоборот, с противоположного берега, то почитайте Мунье. Само название его книги говорит за себя: «Надежда отчаявшихся». Не буду сейчас в это уходить, просто направлю вас. Так вот, давайте вернемся. Типажи абсурдных людей.
Я хочу немного остановиться еще на одном типаже абсурдного человека, очень ярком и показательном. Это как раз Актер. (К вопросу о театре в жизни и философии Камю.) Почему именно актер является идеальным типом абсурдного человека? Не писатель, не художник, а актер. Скажем, если я писатель, у меня есть иллюзия, что я умру, а мои книжки еще сто лет будут читать и только потом окончательно забудут. И ничего от меня в этом мире не останется. А если я актер, у меня нет такой иллюзии.
Я вот сейчас играю, здесь и сейчас. И через три минуты ничего этого не будет. Совсем ничего. Я живу вот именно этим мгновением. Вдумайтесь в это! Поэтому тип актера идеально воплощает для Камю мир абсурда. Актер – этот тот, у кого хватает мужества жить только сейчас. Без иллюзий о вечности, без иллюзий о будущем.
У актера нет никакого завтра, послезавтра, никакого «через десять лет», «через сто лет». Актер – это абсолютно эфемерно. Как время. И если он умеет наполнить эту улетающую эфемерность смыслом, тогда он истинный человек абсурда! Только сейчас, а потом – ветерок унесет. Ну, не знаю, как вам это еще сказать… Вот Данте, Шекспира мы еще читаем. Но представить себе великих актеров XVI века невозможно. Или XVIII даже. Какого-то Гаррика и других великих виртуозов-лицедеев прошлого, о которых мы слышали что-то. Актер – это «идеальный тип» абсурдного человека, если использовать язык Макса Вебера.
Но пойдем дальше. В общих чертах я вам обрисовал, что такое абсурдный мир и абсурдный человек, по Камю. Ну, конечно, очень примерно. Теперь давайте обратимся к образу Сизифа. К, собственно, мифу о Сизифе в «Мифе о Сизифе». Это там заключительная итоговая главка. И обобщающий образ абсурдного человека.
Это очень многослойный, многоаспектный образ. Давайте посмотрим, что же за ним
