Охота на флагманов - И Кубатько

Среди тех, кто пережил свой корабль, не оказалось никого ни из носовых отсеков, ни из башен А и B.

Главный дальномер был разбит, носовая мачта рухнула. В разных местах из нутра корабля пробивалось пламя, а огонь ещё уцелевших орудий становился все менее точным. Теперь "Бисмарк" едва продвигался к тому месту, где, по мнению адмиралтейства, были собраны немецкие подлодки.

Расстояние между противниками было меньше четырех миль и продолжало сокращаться. С расстояния в три с половиной мили линкор "Родни" выпустил ещё две торпеды из единственного неповрежденного торпедного аппарата, но ни одна в "Бисмарк" не попала.

Эффективность оружия.

Из почти шестидесяти торпед (не считая "финальных" торпед с "Дорсетшира"), выпущенных по "Бисмарку", попали в него только три, максимум четыре. Только одна причинила серьезный ущерб...

Агония

...На "Бисмарке" все ещё сохранялись признаки жизни. На мачте развевался флаг, и потому в корабль всаживали все новые и новые тяжелые снаряды. "Не могу сказать, что мне это занятие очень нравилось, - заявил впоследствии капитан Далримпл-Гамильтон, - но что ещё оставалось делать?"

Эффективность оружия.

Орудия главного калибра "Кинг Джорджа V" давали отказ за отказом, так что в один момент их боеготовность снизилась до 20 процентов. Матросов бросало в холодный пот при мысли, что случилось бы с их кораблем, встреться он с "Бисмарком" один на один.

Тови казалось невероятным, что вражеский корабль после стольких попаданий все ещё оставался на плаву.

- Принесите кто-нибудь мне пистолет, - не выдержал он. - Может, мы хоть так добьем это чудовище.

Первый итог:

...К десяти часам от "Бисмарка" остался лишь изуродованный и обгорелый остов. Умолкли деформированные стволы орудий, борта и надстройки пронизали сотни пробоин, сквозь которые выбивался огонь, из тысяч дыр валил дым, который относило ветром. Корабль тяжело кренился на левый борт, но на фок-мачте все ещё развевался адмиральский вымпел, а на грот-мачте - боевой флаг германского военно-морского флота. С британских судов на "Бисмарк" смотрели со смесью удивления и сочувствия.

Сочувствия, что от такого изумительного корабля осталась жалкая развалина.

Уважения - потому что его команда так решительно сражалась до конца.

"Дай нам Бог никогда не узнать, - сказал Гернси, - что натворили наши снаряды там внутри."

Пока англичане наблюдали за изувеченным гигантом, на том стали проявляться признаки жизни: крохотные фигурки забегали по верхней палубе, переваливались через борт и прыгали в море. Британские корабли прекратили огонь, поскольку "Бисмарк" уже никому не угрожал - пришел его последний час.

Когда канонада затихла, Соммервиль запросил Тови по радио, уничтожен ли неприятель. Ответ его поразил. "Бисмарк" все ещё держался на плаву.

Дав команду строиться в походный ордер, адмирал Тови приказал передать всем кораблям: "Если у кого остались торпеды, отправьте "Бисмарк" наконец на дно."

Торпеды оставались лишь на "Дорсетшире", и капитан Мартин рвался выполнить адмиральский приказ. Он подошел к "Бисмарку" с правого борта на полторы мили, выпустил две торпеды, и обе удачно. Потом обогнул останки "Бисмарка", и с другого борта с дистанции около мили выпустил ещё одну, последнюю торпеду. И тоже попал.

С мостика флагмана "Кинг Джордж V" Тови наблюдал в бинокль, как огромный вражеский линкор медленно ложится на борт, так что трубы коснулись воды, и ещё медленнее переворачивается вверх дном.

Донесение адмирала Тови:

"Бисмарк" весьма достойно противостоял превосходящим силам противника и не уронил традиций немецкого императорского флота".

Ответ адмиралтейства:

"По политическим соображениям ваша оценка действий противника оглашению не подлежит".

К вопросу о плавучести

Торпеды с "Дорсетшира" нанесли тяжелые, но не окончательные повреждения. Линкор затопила его собственная команда: были открыты кингстоны и подорваны специальные заряды ниже ватерлинии. Так что можно сказать, что могучее соединение британских кораблей победило, но не уничтожило "Бисмарк".

...Под воду ушла корма, потом киль, и последним - гордо задранный форштевень. Теперь на поверхности остались только сотни моряков в спасательных жилетах, барахтавшихся в нефтяной пленке.

Рассказали спасенные.

Те, кто пережил гибель линкора, не знали или знали слишком мало о происходящем в других отсеках, потому что оставались на своих постах за броневыми плитами, пока не пришел приказ оставить корабль.

...Ганс Ридель, заряжающий башни С, вспоминал, что перед боем все ощущали какое-то напряжение, неуверенность, но едва "Бисмарк" открыл огонь, настроение сразу поднялось.

...Матрос Хайнц Штаат, находившийся на боевом посту глубоко под броневой палубой в недрах корабля, рассказывал об офицере, который нервничал и, возможно, трусил. "Но остальные не нервничали, - рассказывал Штаат, - казалось, все были совершенно спокойны и уверенны, по крайней мере внешне".

В трюмах слышали грохот и удары высоко наверху, но не могли отличить стрельбу собственных орудий от попаданий британских снарядов. Свет ещё горел, машины работали на малом ходу. Необычным было только то, что в вентиляционных трубах журчала вода - значит, вражеские снаряды падали совсем близко. Потом в трубы стал проникать дым от взорвавшихся снарядов и огня пожаров, дышать стало трудно, и в некоторых отсеках надели противогазы.

...Матрос Эрцог как в тумане слышал, как по трансляции передали, что адмирал и Линдеман убиты, потом, что Линдеман не погиб, - и тут раздался страшный грохот, лязг металла и крики раненых, которые он слышал словно через вату.

...Командир аварийной команды, главный механик Вильгельм Шмидт из Фридрихсхафена видел, как английские снаряды пробивают верхнюю палубу - а некоторые и нижнюю, - взрываются внутри замкнутых отсеков, наполняя их пылью и дымом, выгибают и деформируют трапы, двери и люки.

...Когда разорвало орудие главного калибра в башне D, Вайнанд запустил насос и принялся заливать хранилища снарядов; неизвестно, удалось ли тем, кто находился там, спастись, или они утонули, или погибли ещё раньше при разрыве орудия.

...Матрос Блюм отправился в каптерку за трубой, но тут в соседнем отсеке взорвался снаряд. Двери распахнуло ударной волной, и Блюм сквозь дым увидел, как уносят раненого, а другой лежит с оторванной рукой. Он отправился наверх и там снова попал под чудовищный взрыв. Всего в паре метров от себя увидел красный огненный шар, услышал страшный грохот, почувствовал, как закололо в ушах, и рухнул на пол.

...Штаат перебрался через мертвых и потерявших сознание, пробрался к корме по узкому коридору, увидел трап, ведущий к какому-то люку, с помощью пятерых соседей открыл люк и выбрался на верхнюю палубу.

...Блюму удалось выбраться на верхнюю палубу через деформированный иллюминатор. Как и Штаат, Блюм был потрясен увиденным: всюду трупы и огромные пробоины, из трюмов поднимался серый дым, на палубе - груды мертвых тел и раненых.

...Матрос Пауль Халлер работал в снарядном погребе. Когда пришел приказ покинуть корабль, Халлер выбрался наружу по шахте подачи снарядов и потом через маленький люк на среднюю палубу, затем на артиллерийскую палубу и через шахту снарядного подъемника наверх.

...Матрос Адольф Эйх выбрался по соединительной шахте с кормового поста управления артиллерийским огнем.

...Герхард Шэпе встретил моряка, который сошел с ума и с пеной на губах кричал, что прилетели немецкие "штукас".

...Одними из последних, кто выбрался наверх, стали офицеры и матросы из машинного отделения.

Герхард Юнак был в центральном машинном отделении, когда капитан Леман отдал приказ провести операции по шифру 5. Из котельной ещё поступал пар и все три машины работали на малых оборотах. Юнак приказал свои матросам заложить подрывные устройства с часовыми механизмами в емкость охлаждающей воды и открыть кингстоны. Матросы Юнака подожгли бикфордовы шнуры, рассчитанные на время горения 9 минут и поднялись наверх. Отсеки были полны дыма, но свет ещё горел вовсю. Горел свет и на броневой палубе, хотя там никого не было.

- Стрельба стихла, - рассказывал Юнак, - и стояла мертвая тишина, как в порту воскресным вечером. И в этой тишине было слышно, как глубоко под нами взрываются подрывные заряды.

По следующей палубе они попытались пробраться в нос, но пожар загнал их обратно, а на следующей палубе они наткнулись на толпу матросов в спасательных жилетах и противогазах. Юнак велел всем идти за ним, нашел полуоткрытый люк, велел матросам снять противогазы и жилеты, и все они с трудом протиснулись в люк на верхнюю палубу.

На верхней палубе к ним присоединился ещё и Мюлленхайм-Рехберг со своими матросами с кормового поста управления огнем и расчетом башни С, из которого, как рассказывал Ганс Редель, никто не был даже ранен.