Боюсь тебя убить...Часть 1 (СИ) - Сурина Лилия

- Не сдерживайся, я не хочу… Хочу, чтобы ты запомнил этот день надолго.

- Думаешь, я забуду? Никогда в жизни!

Я таю от его слов, плавлюсь в сильных горячих руках. Смущение куда-то исчезло совсем, на смену пришло любопытство и желание все повторить незамедлительно.

- Ник-и-и-и… - прошу я, целуя его вкусные губы. Тут же спохватываюсь и предупреждаю:

- только не ласкай… не возбуждай.

В этот раз я сверху. Ники полностью отдался в мои руки, только слегка помогая. Небольшой дискомфорт постепенно проходит, я, аккуратно насаживаясь на член, постоянно проверяю свои ощущения. Алый туман не спешит заволакивать мой мозг, чему я особенно рада. Только приятные волны накатывают, заставляя меня содрогаться от восторга и стонать, не выдержав острых ощущений. А они отличаются от первых, еще непонятных и робких эмоций, немного стыдливых. Теперь же я чувствую себя более уверенно. Вижу, как губы Ники расплываются в блаженной улыбке, и увеличиваю темп, принимая его в себя всё глубже и резче.

Неожиданно мышцы живота  сжимаются в горячий комок, и я чувствую такую сладостную судорогу в своем лоне, что едва не кричу от наслаждения. Ритмичные сокращения внутри всё нарастают, посылая по телу жгучие волны восторга, которые накрывают меня с головой. А вместе с ними и темнота.

Откуда-то слышится голос Анечки. Он взволнован и доносится, будто из-под воды. Чувствую острый запах нашатыря и машу рукой, отталкивая от себя мерзкий аромат.

- Ну, вот… давай-давай, приходи уже в себя, - говорит подруга и треплет меня по щекам, на что я недовольно мычу.

Вдруг вспоминаю, что произошло и подскакиваю, ища взглядом Никиту. Я не переживу, если сделала ему что-то или … убила… Но я тут же вижу парня, он стоит у дверей и кусает губы, волнуясь за меня. Опускаю голову на подушку и облегченно выдыхаю. Потом перевожу взгляд на подругу, которая все еще водит куском ваты у меня перед носом, но уже на небольшом расстоянии.

- Не надо, - ловлю ее руку и прижимаю ее к своей груди, накрытой покрывалом. – Сколько я была в отключке?

- Минут десять, - отвечает Никита и присаживается в ногах. – Я сразу за Аней… испугался.

- Всё нормально! Порозовела уже. Завтра на прием к врачу тебя запишу, не нравится мне всё это. И не спорь, даже слушать не буду, - выговаривает мне Аня. - Я сейчас принесу обед, проследи, чтобы она поела, пока борщ еще горячий, - говорит уже Никите и тот кивает головой в согласии.

А у меня нет сил, спорить с ней. Я не понимаю, что со мной происходит, поэтому обязательно пройду обследование.

- Как ты? – спрашивает любимый, спустя несколько минут, когда мы оделись и сели за стол, на котором аппетитно парятся тарелки с борщом.

- Всё хорошо, правда слабость немного, - беру его руку и прикладываю к щеке. – Прости, что напугала тебя и всё испортила.

- Не испортила Юляш, ты застонала и упала мне на грудь, когда всё закончилось. Было так здорово, что я не сразу понял… но потом испугался, что я тебя… ох!

Вскоре ситуация отпускает нас, мы даже смеемся. Анечка приносит еще яблочный пирог и остается с нами почаевничать ненадолго, поддерживая разговор. Я со страхом жду пяти часов, когда мой Ники уедет. На полтора года. Когда время подходит, я понимаю, что не могу отпустить его, напрашиваюсь взять меня с собой в город. Никита соглашается, но сует мне деньги на такси, взяв обещание, что я сразу поеду домой, как только провожу его.

Мы приезжаем раньше времени. Останавливаемся у какого-то белого здания,  и ждем командира Никиты, стоя возле военного «Уазика». Он сжимает меня в объятиях и целует макушку.

- Я буду скучать, моя Юляшка, - шепчет он, вызывая слезы у меня.

Я только крепче обхватываю его за пояс, держась за солдатский ремень, и прижимаюсь к широкой груди. Чувство, что больше не увидимся. Оно щемит в груди, не давая дышать. От безысходности сдавливает горло, горечь комком встает поперек него.

Из здания выходят люди в военной форме, и Никита отстраняется от меня, коротко целуя в губы.

- Спасибо… спасибо за сегодняшний день, любимая! Жду писем…

Он уезжает, а я еще долго сижу на лавочке, переживая заново этот день и собираясь с силами.

38.

Уже смеркается, когда я, набродившись вдоволь по большому городу, ловлю такси. До моего городишки всего пятьдесят километров, я и не замечаю, как желтая машина уже притормаживает у моего двора. В квартире по-особенному пусто сегодняшним вечером. Стараясь не смотреть на букет нежных розовых бутонов в вазе на столе, я разгружаю сумку с продуктами, складывая все в холодильник, и со вздохом усаживаюсь на стул. Как я без него проживу эти полтора года? Мне хочется повторить сегодняшний день…

Вспомнив о том, что произошло, я рванула в спальню. Нужно срочно поменять постельное белье, не дай Бог, бабуля увидит и догадается, что произошло. Я просто накинула покрывало днём. Но в дверях останавливаюсь. Какая разница, что бабуля увидит? Это моя жизнь! Но подумав, всё же решаю прибраться. Не хочу слышать ее нотаций и наставлений.

Откидываю покрывало и разглядываю скомканную простыню, на которой четко виднеются пятна крови и следы нашей с Ники любви. В голове вихрем проносятся все чувства и ощущения, испытанные мною днём. Внезапно начинает ныть низ живота и в горле встает комок, еще немного и хлынут слёзы. Сдергиваю ткань с матраса и сворачиваю ее в комок, не зная, что делать с ней дальше. Выкинуть? Сохранить? Я склоняюсь к первому, но пока стелю чистую простынь, решаю просто выстирать вещь.

Покончив со стиркой, понимаю, что развешивать белье на своем балконе, это вызвать недоумение и ненужные вопросы со стороны бабушки. Поэтому бегу к соседке. У Анечки не бывает ненужных вопросов, лишь дельные советы. Только вот муж идиот, но сегодня он на охране, в ночную смену, и уже смылся. Аня без разговоров развешивает простыню в голубой цветочек у себя на балконе, пряча ее за своим почти высохшим бельем. Затем тащит меня в кухню, наливает чай и пододвигает блюдо с остатками пирожных, моих любимых. Из гостиной слышится звук телевизора, где шестилетняя Аришка смотрит мультики по видеоплееру, это уже ритуал, перед сном посмотреть новую серию про Диснеевских героев.

- Ешь, и чай пей, не сиди и не вздыхай, - улыбается подруга, хлопая меня ладошкой по руке.

- Я ем…

- Давай, рассказывай, чего сегодня в обморок хлопнулась? – Аня берет меня за запястье и считает удары моего сердца, хмурясь и цокая. – Ох, чёт ты мне не нравишься. Тебе так больно было, что…

- Нет. Больно почти не было, - перебиваю я, смотря ей прямо в глаза. Аня женский врач, и мне не стыдно ей признаваться в чем-то, потому что это не праздное любопытство. – Я не знаю…

- Ма-а-м… - зевает появившаяся в кухне Аришка. Потом видит меня и с визгом бросается, обхватывает за шею и целует. Моя крестница! У нас любовь просто. – Юл-я-я! А я не видела, когда ты пришла.

- Потому что мультиками так увлеклась, вот и не заметила. Про что сегодня смотрела? – любопытничаю я, но Анечка прерывает нас, потому что девочка может часами рассказывать о любимых героях.

Мать уводит ребенка в детскую, и пока укладывает девочку спать, я прихлебываю остывший чай, жалея, что бокал уже не так горяч, не согреть об него озябшие руки. Встаю и зажигаю конфорку под белым с ягодами малины эмалированным чайником. Когда подруга возвращается, я уже разливаю по бокалам свежезаваренный горячий напиток. Прикладываю ладони в посудине и греюсь. Рассказываю доктору всё без утайки, пусть ставит свой диагноз.

По окончании моей исповеди Аня уходит и приносит тонометр, молча меряет давление.

- Ну, слава Богу! – восклицает она, чем радует меня. Я сегодня здорово напугалась.

- Что?

- У тебя давление низкое. Слабость есть в последние дни? Голова кружится? – задает вопросы, и я утвердительно киваю. – А когда ложишься, то все хорошо?

- Да. И что это было? Обморок?

- Ну, тут всё просто. Уровень адреналина скакнул, и кровь прилила к тазу. Мозг остался без порции крови, получилось кислородное голодание. Вот и весь секрет. Если бы у тебя было нормальное давление, то обморока бы не было. Я боялась, что с сердцем чего, так что всё нормально.