Любовь слепа - Элеонора Глин

Холодно, с видом, полным достоинства, так хорошо знакомым его клиентам, встретил обоих Вениамин Леви, когда старшая горничная церемонно ввела их в гостиную.

— Я должен увидеть свою жену, — с порога объявил Губерт, — мистер Леви, произошла ужасная ошибка!

— Леди Сент-Остель не желает, чтобы ее беспокоили до наступления утра. Милорд, не будете ли вы добры сообщить мне, что произошло?

Заговорил Ральф Донгерфилд:

— Случилось ужасное недоразумение.

Отец Ванессы резко прервал его:

— Недоразумение, которое требует полного объяснения. Я понял из слов моей дочери, что муж выгнал ее из дому.

Теперь вмешался Губерт. Он сказал, что ошибочно заподозрил свою жену, потому что случайные обстоятельства были слишком сильны. Он не старался себя защитить и высокомерно рассказал правду в самых кратких словах.

Когда он кончил говорить, Вениамин Леви встал и ответил с гневом и злобой в голосе.

— Милорд, вы заподозрили мою дочь в предумышленном убийстве и выгнали ее из дому! Я отказываюсь допустить вас к ней — дело зашло слишком далеко…

— Я хочу ее видеть! Вы принудили меня жениться на ней, но я люблю ее, и она моя жена!

Губерт выпрямился во весь свой рост, его синие глаза, казалось, метали искры, и те, кто находил, что он выглядит усталым и равнодушным, были бы поражены, увидев его сейчас.

— Немедленно проводите меня в ее комнату!..

Мужчины посмотрели друг другу в лицо.

Способность, которой Вениамин Леви был обязан своим успехом, — умение в любом положении спокойно, почти абстрактно, обсудить его — вернулась к нему, его мозг начал рассуждать. Он навязал лорду этот брак. Такие люди, как его зять, — честные, сдержанные и гордые, не лгут даже для того, чтобы защитить себя. По всей вероятности, Ванесса приревновала его, хотя лорд Сент-Остель и приписывает всю некрасивую сторону происшедшего себе и берет на себя всю вину. Каким образом довести эту драму до благополучного конца? Вот о чем нужно думать, а не о том, кто из них виноват. По-видимому, самым разумным было бы, чтобы эти двое встретились, объяснились и закончили свою ссору.

— Я пойду спросить, хочет ли она теперь вас видеть, милорд, но если она откажется — вы должны ждать…

Губерт, не слушая, последовал за тестем к дверям комнаты Ванессы.

Вениамин Леви осторожно постучал.

— Ванесса, — позвал он мягко.

В ответ раздался все тот же безжизненный, монотонный голос:

— Что, папа?

— Ванесса, твой муж приехал и хочет тебя видеть.

— Мне не о чем говорить с ним. Оставьте меня в покое, папа.

— Ванесса, умоляю вас, разрешите мне войти, хотя бы на минуту! — вскричал Губерт, пришедший в отчаяние от горя и ужаса при мертвенном звуке этого голоса.

— Все кончено. Вы выгнали меня из дому, меня и вашего ребенка.

Голос едва звучал через дверь. Затем раздался легкий, болезненный вскрик, и все трое мужчин — Ральф Донгерфилд тоже приковылял сюда — вздрогнули от страха.

— Ванесса, Ванесса, скажите же что-нибудь, — звал Губерт в отчаянии, но ответа не последовало.

— Я не могу больше переносить это! — и Губерт, бешеным усилием сломав замок, ворвался в комнату.

Перед их испуганными глазами Ванесса без сознания лежала на полу.

ГЛАВА XIX

Будет ли она жить или умрет? Быстро созванные врачи-специалисты не могли дать определенного ответа. Маленькая жизнь, слабо возвещавшая о своем появлении, вернулась в то таинственное неизвестное, откуда появилась… Ванесса с лихорадочным румянцем на щеках в продолжение многих дней лежала в бреду, тихо говоря о муже, о своей ревности, о герцогине и о других сокрушивших ее вещах. А трое мужчин смотрели, ждали… И бесчисленные серебряные нити появились в каштановых волосах Губерта.

Неужели его наказание будет так ужасно? Ничего нельзя было знать.

То, что Алиса Линкольнвуд, так романтично раненная, быстро поправлялась, что Оскар Изаксон был помещен в дом для неизлечимо умалишенных, что все общество было заинтересовано и потрясено, — все это, в равной степени для всех троих, не имело никакого значения. Их занимала одна Ванесса, наблюдение за ней и страх — будет ли она жить?

Наконец врачи объявили, что она почти вне опасности, но ей был предписан полный покой. Ее возвращающееся сознание должно быть ограждено от всего, что могло ее взволновать. Это время общего несчастья сделало троих мужчин близкими друзьями. Стерлись внешние различия, исчезли предрассудки. Губерт ближе познакомился со своим тестем, а Вениамин Леви сумел разглядеть сквозь кору тысячелетней наследственной заносчивости настоящие человеческие черты в своем зяте. Что касается Ральфа Донгерфилда, то он был настоящим другом, утешая одного, ободряя другого, забывая ради других самого себя и собственные раны. Они еще не могли чувствовать себя уверенными и радоваться. Какой будет Ванесса, когда поправится и снова возвратится к жизни? Не слишком ли глубока рана? Сможет ли она когда-нибудь простить Губерта? Вернутся ли к нему ее мысли?

Кто терпеливо ждет — всегда дождется. И вот, в середине ноября, когда на деревьях уже почти отгорели яркие краски осени и утренние заморозки причудливыми узорами покрывали землю, бледная, хрупкая Ванесса лежала в своей комнате, освещенная огнем камина, и слабой улыбкой приветствовала входящего Ральфа Донгерфилда.

Слезы наполнили его глаза, когда он увидел маленькие прозрачные руки, белое печальное лицо, на котором, казалось, остались одни глаза.

— Ванесса, моя маленькая кузина…

— Дорогой Ральф…

Он с любовью поцеловал тонкие пальчики. Она выдержала смертельную борьбу… она прошла через страну теней…

— Ванесса, Губерт ждет вас, теперь, когда вы вернулись к нам.

Она без раздражения пожала плечами.

— Ничто меня больше не интересует, Ральф…

— Ванесса, вы не должны так говорить… Губерт невыразимо несчастен. Он жаждет сказать вам о своей любви, своем преклонении, о том, что он все понял…

— Но мне нечего сказать ему. Зачем он женился на мне и разбил мою веру и мое сердце?..

— Он любит вас, — честно защищал его Ральф, хотя его собственное сердце разрывалось от боли, и он должен был призвать на помощь все свое мужество, сделавшее его героем на костылях… — Ванесса, вы должны его видеть. Вы должны дать ему возможность оправдаться.

— Хорошо, я увижусь с ним, если он этого хочет, но меня ничто больше не интересует…

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.