Маг для бастарда - Вера Чиркова

После привала Мэлин спать не пожелала, и мы двинулись в путь уже устоявшимся порядком: впереди я, на несколько шагов позади они. Несмотря на то что меня занимали собственные мысли и тренировка навыка управления амулетом, которой я занимался с большим усердием, понимая, что вчера именно амулет помог мне избежать большой неприятности, не подслушать, о чем переговариваются подопечные, просто не мог.

И был несколько озадачен. Когда Ганик попытался пожаловаться бастарде на мою несправедливость, девчонка равнодушно буркнула что-то далеко не сочувственное. Мне даже жалко немного стало мальчишку, он за время совместных тренировок привык считать ее кем-то вроде товарища по несчастью. Да и три дня, проведенные подростками в той избушке, где мой организм обрастал новой шкурой, их заметно сплотили.

Но вмешиваться я не стал, здраво рассудив, что если Ганик привыкнет к мысли о неизбежности расставания с нами, ему будет легче привыкать к жизни на новом месте.

Каменный столб я увидел издали, а едва подъехал поближе, рассмотрел двоих оборотней, сидящих на камне. Эта встреча меня обрадовала, видимо, и вправду тайные тропы короче. Солнце к этому моменту уже перевалило за полдень, и нам следовало спешить.

– Пообедаем немного дальше, – сообщил Ках, не давая нам остановиться, – сюда направляются путники.

– Сядете на коней? – спросил я с признательностью за эту новость, встречаться с кем бы то ни было не входило в мои планы.

Если чужие маги станут нас искать, а искать они обязательно будут, то опросят всех, кто встретится по дороге. И вполне возможно, даже с помощью магии, так что люди будут вынуждены все рассказать.

– Тут близко, – быстро пошел он впереди, сворачивая на незаметную звериную тропу, – там и вода, и трава для лошадей.

Место, расположенное в тысяче шагов от развилки и впрямь напоминало затерянную в складках гор жемчужинку. В неожиданно раздавшемся за поворотом ущелье речка, остановленная естественной преградой из когда-то рухнувшей скалы, разливалась в озерцо. По его берегам росло несколько деревьев и кустов, а из щелей между камней пробивалась ярко-зеленая трава.

– Мы тут иногда ночуем, – тихо сообщил Ках, идя следом за мной по берегу, – у нас есть пещера. Хочешь посмотреть?

– Не хочу, – отказался я и сел на камень. – Я тут думал о вас, и у меня возник вопрос.

– Задавай.

– Почему вы не заводите семьи?

– Заводим… иногда. Но насильно обращать женщин у нас не принято, хотя есть на юге пара стай, где так делают. А нормальные нас боятся – думают, съедим. Ну еще ведьмы… Но с ними трудно, чуть слово поперек – и пошел вон.

– Ках, я кое-что придумал насчет того, как вам помочь. Только чуть позже, у меня контракт. Ты должен знать, как это важно для маглора. Но я хочу, чтоб ты знал – до осени я намерен вернуться. Подыщу хутор или маленькое поместье, на что хватит денег, и вы там поселитесь. Может, и я, оформим контрактом. Заведете овец, коров. Не нравится мне, что вы зимой в пещерах живете. Вы же люди. А пока поживите где-нибудь тихо, я уже говорил – найди сытное местечко. И дай мне свой волосок, я настрою на тебя магического вестника. Как только освобожусь, дам знать. Без тебя покупать дом не буду, вам виднее, где удобно.

– Другим стаям это не понравится, – искоса взглянув на меня, тихо пробормотал Ках.

– Да неужели? – Едкая ухмылка сама выползла мне на губы. – Не нужно думать, что я никогда не видел волков. У нас на плато живут, и в голодные зимы мы их даже подкармливаем. И они никогда не нападают ни на людей, ни на скотину. А не понравиться такой поступок может не волкам, и даже не оборотням, а тем жадным вожакам, что наживаются на ваших шкурах. Ну так я тебе скажу: всех, кто захочет перейти к нам, будем принимать, а тех, кто решит помешать или нападет, отныне я буду убивать без предупреждения. А теперь пора подумать про обед.

Три толстые рыбины, которых за время разговора я выбрал из плавающего в озерце косяка, неторопливо подплыли к берегу, подхваченные не дающим свернуть потоком, и забились в траве, молниеносно выхваченные воздушной петлей.

– Жарить будем или сварим? – заинтересовался пришедший с моим заместителем молодой оборотень, мигом подскочивший к рыбинам.

– Отнеси к Мэлин, с ней и договоришься, – скомандовал я.

После того как бастарда выспалась, она перестала дуться на меня за наказание, и я очень надеялся, что не придется ничего ей объяснять по этому поводу.

– Я немного поразмыслил над твоим коконом, – внезапно сказал Ках, и я насторожился. – Думаю, все дело в той защите, что была на мантии. Чем ты ее усиливал?

– Ках, это была не моя мантия, – пришлось признаться, – и я не знаю, чем она была набита. Мантия досталась мне вместе с контрактом. А откуда ты вообще знаешь про такие детали?

– Когда-то я был молодым ведьмаком, и меня учил такой же молодой маглор, как ты. Но потом меня позвала дорога… а на ней встретился оборотень.

– Почему ты не вернулся к маглору?

– Дурак был… этого достаточно? – В голосе оборотня снова проскользнула глухая, застарелая боль, и он молчал несколько минут, пока от костра не поплыл запах жареной рыбы. – Дай еще раз посмотреть на твою руку.

– Пожалуйста. – Я выпустил когти и полюбовался на ячеистый узор.

Пожалуй, даже красиво, чем-то напоминает рыбу.

– Дракон, – вдруг сказал Ках, и хлопнул себя по лбу. – Как я сразу не понял! Ну, маглор, ты действительно попал. Но выход есть… вернее, может быть.

– Кахорис, если бы я не знал, что оборотни не пьют, решил бы, что ты напился. Какие еще драконы, их нет в нашем мире! – рассердился я.

– Есть, – серьезно сообщил он, – и ты их тоже знаешь. Я говорю про песчаных дракончиков, которых ловят ради чешуек.

Я потрясенно замер, глядя в сочувствующие глаза оборотня. Потом снял с руки иллюзию и, выпустив когти, пристально вгляделся в рисунок, уже понимая, что он прав.

Проклятая пентаграмма!

Вот это подарочек от параноика! И как он только додумался вплавить в свою мантию чешую песчаного дракона! Редчайшего существа, трудно добываемого именно из-за неимоверно крепкой чешуи, которую не берут даже мечи из гномьей стали!

– Не расстраивайся ты так, – в голосе оборотня послышалось живое сочувствие, – попробуй посмотреть на дело с другой стороны. Это же намного удобнее, чем носить мантию и амулеты на теле! Даже если ты купаешься – все равно защищен. И потом, ты не дослушал, я же сказал – возможно, есть выход. Пока ты помнишь свой прежний вид, вернее, вид снаружи своей старой кожи, ты можешь его поставить над коконом, вернее, над защитной шкурой, в какую он преобразовался, столкнувшись с вплавленными чешуйками. Ты же знаешь, уже использованное заклинание всегда можно пополнить, если оно еще действует. Но раз твоя кожа может меняться в случае угрозы, значит, ты можешь вызвать на поверхность и прошлый облик, ну хотя бы цвет кожи. Не думаю, что это получится с первого раза, но пробовать нужно. Начни прямо сейчас, и мне кажется, лучше это делать в воде. Ты же можешь ее согреть?

– Вареной рыбы захотелось? – Очень сомневаясь в его словах, я все же начал раздеваться. На миг задумался, снимать ли пояс, потом все же расстегнул и положил на камень.

– Не боишься, что я возьму? – как-то напряженно осведомился оборотень.

– А тебе он нужен? Вернее, ты сможешь выстоять против следующего претендента на это место? Тогда я сам отдам, но с условием: ко мне вы больше не имеете никакого отношения.

– Извини. Я пошутил.

– Как хочешь. – Дернув плечом, я пошел в воду. Лично мне было бы намного проще, если бы оборотни разбирались со своими проблемами сами.

Вот только я совершенно не уверен, что они выстоят против жадных ведьмаков, а до чего довел их Парамон, видел своими глазами. И застарелые болячки, и выпирающие ребра худых волчат, с рычанием рвущих птичек, и порванные явно не врагами уши. Слава пентаграмме, среди малышей не оказалось ни одного истинного оборотненыша, этого я бы уже не вынес. У меня и так от вида замученных волчат руки чесались немедленно найти еще пару стай и прибить их вожаков.

– Ну, получается?

– Пока нет. – Я смотрел на свои руки и представлял, как чешуйки уходят вглубь, пропуская на поверхность тонкий слой моей прежней кожи. И видел, как они чуть бледнеют… но и только.

– У моего друга было зелье убеждения, – негромко сообщил с берега оборотень, – он, правда, говорил, что оно редкое, но у вас же есть свои алхимики.

Да мы сами каждый себе алхимик, хихикнул я про себя, недаром с двух лет начинаем изучать самые простые составы, проверять на несъедобность травы, а чуть позже смотреть внутренним зрением заклинания и проверять свой резерв. А потом еще больше двадцати лет упорно учимся, сначала дома, потом у учителя, пока не пройдем все испытания на звание маглора. Кто-то раньше, кто-то позже, но в основном большинство укладывается к двадцати пяти годам. Я ушел с плато на полгода раньше и праздновал первое совершеннолетие в столице, в маленькой комнатушке на чердаке постоялого двора. Тогда у меня еще не было денег, чтобы снять башню.