Укрощение любовью, или Уитни - Джудит Макнот

– О, я в этом уверена, – бросила Уитни, почти ощущая, как он вновь раздевает ее взглядом, словно тогда у ручья. – Возможно, кто-нибудь из ваших новых друзей будет так добр, что покажет вам границы наших владений с тем, чтобы вы больше не попадали в неловкое положение, проникая в чужое поместье и злоупотребляя нашим гостеприимством, как сегодня.

Настороженное молчание вновь воцарилось среди собравшихся, веселость на лице Клейтона мгновенно исчезла.

– Мисс Стоун, – преувеличенно терпеливо начал он, – мы, кажется, неудачно начали наше знакомство. – И, кивнув на танцующих, вежливо предложил: – Возможно, вы окажете мне честь и согласитесь подарить танец…

Если он и сказал что-то еще, Уитни уже не слышала, потому что за спиной, совсем близко раздался мучительно знакомый низкий голос:

– Прошу прощения, мне сказали, что сегодня Уитни Стоун будет здесь, только я никак не могу узнать ее.

Чья-то рука коснулась ее локтя, и сердце Уитни забилось, словно обезумевшее. Не в силах вымолвить ни слова, она молча позволила Полу повернуть ее лицом к себе.

Она чуть приподняла голову и, встретившись взглядом с самыми голубыми глазами в мире, порывисто протянула руки и почувствовала пожатие теплых сильных пальцев. За последние четыре года она сотни раз представляла эту сцену и сочиняла дюжины остроумных реплик, которыми собиралась приветствовать Пола, но сейчас сумела выдохнуть лишь два слова:

– Здравствуй, Пол.

Медленная восторженная улыбка озарила лицо Пола, и, продолжая сжимать ее руки, он попросил лишь об одном:

– Потанцуйте со мной!

Пытаясь подавить внутреннюю дрожь, Уитни едва не бросилась в объятия Пола и почувствовала, как он обвил рукой ее талию. Ткань его красивого темно-синего фрака под кончиками ее пальцев скользила, словно живое существо, которое так хотелось погладить еще и еще. Уитни понимала, что теперь следует превратиться в гордую, сдержанную, равнодушную красавицу, какой она была в Париже, но ничего не могла с собой поделать: обрывки мыслей лихорадочно метались в голове, сердце беспорядочно колотилось; внезапно она словно вновь стала пятнадцатилетней влюбленной девчонкой. Ей хотелось повторять снова и снова: «Я люблю тебя. Я всегда тебя любила. Хочешь ли ты меня сейчас? Изменилась ли я настолько, чтобы теперь ты захотел меня?»

– Вы скучали по мне? – спросил Пол.

Какой-то предостерегающий голос зазвучал в мозгу Уитни, сумевшей распознать самоуверенные нотки в голосе Пола. Девушка, повинуясь безошибочному инстинкту, наградила его загадочной полуулыбкой.

– Отчаянно! – объявила она драматически и тут же усмехнулась, давая понять, что это утверждение явно преувеличено.

– Насколько отчаянно? – настаивал Пол, притворно хмурясь.

– Я была поистине безутешна, – пошутила Уитни, прекрасно зная, что Эмили уже успела поведать ему о ее парижских победах. – Говоря по правде, я едва не зачахла от одиночества и тоски по вам.

– Лгунья, – хмыкнул он, властно сжимая ее талию. – Сегодня утром я слышал совершенно другое. Признавайтесь, вы заявили какому-то французскому дворянину, что, если бы его титул произвел на вас такое же впечатление, как невероятное тщеславие и самомнение, вы могли бы поддаться искушению принять его предложение?

Уитни нерешительно кивнула, едва сдерживая смех:

– Совершенно верно.

– Могу я спросить, в чем заключалось его предложение?

– Не можете.

– Тогда, вероятно, мне стоит вызвать его на дуэль?

Уитни почувствовала себя на седьмом небе. Стоит ли ему вызвать француза на дуэль? Пол флиртует с ней, в самом деле флиртует с ней!

– Как поживает Элизабет?

Не успели слова сорваться с губ, как она мысленно осыпала себя всеми известными французскими и английскими проклятиями, а увидев довольное лицо Пола, едва не топнула ногой! Какая глупость с ее стороны!

– Я отыщу ее и приведу, чтобы вы могли возобновить знакомство, – предложил Пол с понимающей усмешкой, как только раздались заключительные аккорды музыки.

Уитни все еще пыталась прийти в себя от унижения после своего омерзительного промаха и не сразу поняла, что Пол ведет ее к компании, собравшейся вокруг Клейтона Уэстленда. До этой минуты Уитни совершенно забыла о том, что, когда Клейтон приглашал ее танцевать, она, не ответив, ушла с Полом.

– Кажется, я украл мисс Стоун как раз в тот момент, когда вы просили ее подарить танец, Клейтон, – извинился Пол.

Учитывая, как была груба Уитни с новым соседом, избежать танца не представлялось возможным. Она ожидала, что Клейтон повторит приглашение, но он и не подумал делать ничего подобного. На глазах у недоброжелательных зрителей он позволил ей полностью испить чашу позора, пока Уитни не залилась краской гневного смущения. Только потом он предложил ей руку и равнодушно, почти сквозь зубы выдавил:

– Мисс Стоун.

– Нет, благодарю вас, – холодно бросила Уитни. – Мне не хочется танцевать, мистер Уэстленд.

Резко повернувшись, она направилась в другой конец залы, решив держаться как можно дальше от этого невежды и грубияна, и присоединилась к гостям, которых развлекала беседой тетя Энн. Но не прошло и пяти минут, как рядом появился отец.

– Я хотел бы познакомить тебя кое с кем, – проворчал он с угрюмой решительностью.

Однако, несмотря на его тон, Уитни видела, что отец очень гордится ею, и потому с радостью последовала за ним через всю залу, пока… пока не осознала, куда он ее ведет. В нескольких шагах стоял Клейтон Уэстленд, о чем-то весело беседуя с Эмили и ее мужем. Маргарет Мерритон по-прежнему цеплялась за его руку.

– Папа, пожалуйста, – настойчиво прошептала Уитни, отступая. – Мне он не нравится.

– Чепуха! – раздраженно отрезал отец, подталкивая ее вперед. – Вот и мы! – громко, жизнерадостно объявил он и, обернувшись к дочери, приказал, как малому ребенку: – Сделай реверанс и поздоровайся с нашим новым другом и соседом, Клейтоном Уэстлендом.

– Мы уже встречались, – сухо ответил Клейтон.

– Мы знакомы, – еле слышно подтвердила Уитни.

Щеки ее вновь загорелись под издевательским взглядом Уэстленда. Уитни подумала, что, если он посмеет сказать или сделать что-нибудь, пытаясь опозорить ее в глазах отца, она просто убьет наглеца. Впервые в жизни Мартин убедился, что дочь изменилась, что ее принимают в обществе, что никому и в голову не приходит смеяться над ней!

– Прекрасно, прекрасно, – кивнул отец, выжидающе глядя то на Клейтона, то на Уитни. – Почему бы вам не потанцевать? Музыканты так стараются…

Уитни мгновенно поняла, что они вряд ли будут танцевать: замкнутое лицо Клейтона ясно выражало, что он больше не пригласит ее на танец даже под угрозой смерти. Сгорая от стыда и унижения, Уитни заставила себя умоляюще посмотреть на него, а потом на танцующих, так, чтобы смысл ее просьбы стал ясен.