Камасутра от Шивы - Наталья Солнцева

Аля забыла, что едет в метро. Злые слезы застилали ей глаза, губы дрожали. Гор прав: он не скрывал от нее, что любит разнообразие и не потерпит претензий. Его жена мирилась с его похождениями, принимала его таким. Другие тоже мирились. Любовницы знали, что он женат; знали, что никто из них не может стать единственной.

— Ты лжец!.. Негодяй!..

— Неправда…

На Алю оглядывались пассажиры, но она ничего вокруг не замечала. Весь мир сузился для нее в темную точку, слился в звук проклятого голоса.

— Теперь я хочу одну тебя… — вещал он. — Ты мой свет, Аленький! Ты — моя ночь! Моя звезда…

Если бы Аля могла плакать, она бы плакала. Но ее слезы давно высохли. Она привыкла к тому, что мужчины предают ее.

— Не верю ни одному твоему слову!

— А ты поверь… поверь…

— Это ведь ты убил Тамару?

— Я?.. Ты в своем уме? Зачем мне ее убивать…

— Ты! Накурился гашиша и… чего не сделаешь под кайфом. Жизнь человеческая — всего лишь пылинка на сандалии великого и всемогущего Шивы.

— Что за ерунда? — опешил Гор. — Ты должна мне верить!

— И Машу тоже ты прикончил! — рубанула она. — Вероятно, она знала о тебе что-то такое, чего нельзя знать остальным.

— Не говори так. Ты же не думаешь, что я…

— Думаю. Удивляюсь, как ты не сжег их тела, чтобы добавить в чилом пепел своих возлюбленных. Устроил бы крематорий где-нибудь на московском пустыре. Шива был бы доволен. Он бы подарил тебе блаженство! Не важно, что временное…

— Что ты несешь? — рассердился доктор.

— Ты же сам ратовал за откровенность.

— Я не убийца…

— Конечно, нет. Ты — божество! А богу все дозволено. Для него не существует запретов.

— Аленький, что с тобой?

— Я в порядке. Я кое-что знаю о тебе, Гор. Может, ты и меня захочешь убить?

В трубке воцарилось тяжелое молчание. Шестаков выжидал, Аля держала паузу.

— Что тебе известно? — хрипло спросил он.

— Многое.

— Ты… следила за мной?

— Я не собираюсь оставаться в дураках. Второй раз со мной этот номер не пройдет.

— А что, был первый?

— К сожалению.

— Я не виноват в том, что случилось с тобой до нашей встречи.

— Зачем я нужна тебе?

— Не буду повторяться…

Вагон метро мчался в темном туннеле. Из приоткрытых окон дуло затхлым теплом подземелья. На станциях горели огни, выходили и выходили люди. Аля не обращала на них внимания, поглощенная разговором.

— Поклянись, что любишь меня.

— Клянусь! — легко согласился он.

— Кто ты, Гор?

— Экспериментатор. Последователь Парацельса. Я не делаю ничего плохого.

— Я соскучилась, — вдруг сказала Аля. Это была правда, которую она не хотела признавать. — Давай увидимся.

— Нельзя. Ты же знаешь, какие у меня обстоятельства.

— Пригласи меня на дачу в деревне. Там нас никто не увидит.

Мимолетная заминка, и Шестаков бодро возразил:

— У меня нет дачи, Аленький. Может, у тебя есть домик где-нибудь в глуши? Остался от бабушки? Когда весь этот кошмар закончится, мы обязательно туда съездим. На целую неделю. Закроемся и будем любить друг друга…

— …до изнеможения! — заключила она с едким смешком. — А потом ты прикончишь меня и закопаешь труп в саду под яблоней.

— Для твоих подозрений нет почвы. Я чист перед законом, — оправдывался доктор. — И перед тобой.

— Кто же тогда убивает твоих женщин?

— Понятия не имею. Но обязательно узнаю в самом скором времени.

— Интересно, как? Накуришься гашиша, сольешься с Шивой, и он укажет тебе на злодея?

— Я уже пробовал. Не сработало.

— Видимо, ты недостаточно освободил сознание. Оно все еще приковано к твоему бренному телу. К тому же ты хитрый изворотливый лжец. Шива вряд ли захочет общаться с тобой на языке богов.

— Я тебя не обманываю! — обиженно протянул Гор.

— Да? Значит, дом в Прокудинке мне приснился?

Пораженный, Шестаков не сразу ответил. Пауза затягивалась. Наконец он справился с волнением и произнес:

— Какой… дом?

— Первый раз слышишь? — развеселилась Аля. — И в Прокудинке не бывал, и в навозе не копался? И бутылей в глаза не видел?

— Тише! — вырвалось у него, хотя они говорили по телефону. — Все-таки ты за мной следила…

— Испугался? А если я расскажу кому следует?

— Ты этого не сделаешь…

— Я пока повременю. Но взамен ты откроешь мне свою тайну. Идет?..

Глава 27

В салоне магии пахло жжеными травами. Эрна чувствовала себя ужасно. Сегодня она приняла двух клиенток, а третьей отказала. Ее снедала тревога. Она окурила помещение зверобоем, но продолжала ощущать витающую в воздухе угрозу.

Хрустальный шар, который она использовала для гадания, помутнел. Эрна тщательно протерла его, но прежняя прозрачность не вернулась. Дурная примета.

На столе лежали карты Таро. Эрна не прикасалась к ним. Казалось, они покажут что-то страшное. Лучше не искушать судьбу.

Она подошла к зеркалу и подняла глаза… начала приводить себя в порядок. Поправила прическу, прошлась по щекам кисточкой для румян, обновила помаду на губах. Она уже не молода — кожа обвисла, морщины, второй подбородок. Сквозь крашеные волосы пробивается седина. А мечты о семье, о любящем муже так и не сбылись. Одна вырастила детей, бьется, как рыба об лед. Здоровье подводит. Устала она, устала. Умела бы по-настоящему привораживать или колдовать, разве осталась бы без толкового мужика? Эх, жизнь…

Должно быть, Эрна увлеклась своими мыслями, потому что не заметила, как в зеркале появилось еще одно лицо — мужское.

— Ты?

— Не ожидала? — криво улыбнулся гость. Он стоял сзади и созерцал ее отражение. — Давненько мы с тобой не виделись.

— С тех пор, как ты вылечил меня от аллергии.

— Ты все тем же промышляешь? Охмуряешь народ?

— Нужда заставляет.

— Вижу, дела идут неплохо, — повел он рукой в воздухе. — Салон открыла. От клиентов отбоя нет?

— Не жалуюсь, — скромно потупилась Эрна. — На хлеб хватает.

— А совесть у тебя есть или вся вышла?

— В каком смысле?

Посетитель обошел стол и без приглашения уселся в кресло, заложив ногу на ногу. В белых брюках и рубашке с короткими рукавами он выглядел свежим и элегантным. Когда-то у них с Эрной было одно незабываемое любовное свидание. Она не надеялась на продолжение, понимала: он намного моложе и женат на юной красотке. Что его толкнуло в объятия Эрны, только провидению известно. Вероятно, любопытство. Каково это — переспать с женщиной, которая годится ему в матери?

Эрна вдруг застыдилась, покраснела. Гость рассмеялся. Потом нахмурился.

— Деньги тебе разум застили? Совсем страх потеряла?

— Ты о чем?

— Иди сюда, — жестом указал он на стул напротив. Потом достал из кармана фотографию женщины и показал Эрне.

— Знаешь ее?

— Ну… в общем… — у нее пересохло во рту, а в глазах зарябило.

— Знаешь! — утвердительно кивнул посетитель. — Я не сомневался. А эту?

Хозяйка салона уставилась на второй снимок.

— Тоже…

— Моя жена, — ткнул он пальцем в фото. — Тамара. Она недавно умерла.

— Это не я! Тебе отлично известно, что я не применяю черную магию. Я греха боюсь, Егор. За обман на том свете не так строго судят, как за ущерб чужому здоровью и жизни. Я мошенница, а не злая ведьма. Я ничего такого не делала…

— Говори правду! — он ударил по столу кулаком с такой силой, что подпрыгнул даже тяжелый хрустальный шар.

— Порчу… порчу заказала вот эта дамочка… на первом снимке. Она южанка, кажется. В глазах огонь, в сердце страсть. Берегись ее, Егорушка. Такая сожжет дотла, ни уголька не останется.

— Маша, — ухмыльнулся доктор. — Она пользовалась твоими услугами?

— Порча была мнимая, — забормотала Эрна. — Детьми клянусь! От нее не то что человек, муха не пострадает. Откуда мне было знать, что порча на твою жену заказана? Я ее ни разу не видела. Ты не показывал. Маша принесла ее фото, заплатила… я ни сном ни духом…

— Может, ты и на меня порчу наводишь?

— Да ты что, Егор!

— В глаза смотри, тварь! Признавайся, или… — Он нехорошо улыбнулся и погрозил ей пальцем. — Мы тут одни. Дверь я запер изнутри. Никто мне не помешает свернуть твою жирную шею…

Эрна побледнела и машинально схватилась за горло. Кровь сначала отхлынула, а затем прилила к ее щекам, глаза выкатились.

— Я… я только… — прохрипела она. — Но это тоже… это все чепуха…

— Что — «это»?!

— П-приворот…

— Маша решила приворожить меня с твоей помощью? — захохотал доктор. — И ты согласилась? Какую сумму ты с нее содрала? Большую?

Хозяйка салона обреченно кивнула. Она была в черном платье, расшитом китайскими иероглифами. На шее — ряды бус из разноцветных камней. Мочки ушей оттягивали длинные серьги. Смесь вычурности и безвкусия.