Честный враг – наполовину друг - Сергей Самаров

Проверка простая. Я сразу набрал и отправил запрос в детективное агентство в Лондон. Необходимо проверить счет, открытый на Артаганова. Были ли на него в последние дни поступления и не снимались ли крупные суммы...

Ответ на запрос пришел после обеда. Со счета Артаганова были сняты практически все деньги. В один день переведены на другие счета. Значит, все было ясно. Артаганов приговорен своими хозяевами.

Одновременно мне пришло и другое письмо, которое меня слегка удивило. Опять объявился все тот же доброжелатель, который сообщил мне сначала приятную новость, потом не очень приятную. Приятная сводилась к тому, что МВД Чечни отозвало из Интерпола свою просьбу на объявление меня в международный розыск. Следовательно, я всегда мог поехать домой и не испытывать трудностей с пересечением границы Великобритании по поддельным документам. Необходимо будет по другим каналам проверить эту информацию, чтобы не попасть впросак. А что, недурно было бы на недельку заглянуть домой. Хотя бы отоспаться в тишине и покое.

Но эта информация опять толкнула меня к мысли об авторе послания. Очень походило на то, что этот человек работает именно в МВД Чечни и обладает информацией. И поддерживать меня такой человек будет только исподтишка. А если что-то случится, то на него надеяться не стоит. Это было ясно.

Вторая информация, однако, мое представление поменяла. Она касалась комбата спецназа ГРУ, которому я прострелил ногу. Да, я действительно наводил справки о нем. Хотелось знать, что с ним стало. Но подобная информация могла поступить к моему доброжелателю как из МВД Чечни, так и от спецназа ГРУ. Если он имеет отношение к спецназу ГРУ, для меня это, может быть, менее интересно, поскольку охотиться за мной не спецназ ГРУ, а именно МВД Чечни. И получать информацию оттуда в моих интересах. Но стоило все-таки выяснить, что это за человек. Осторожно, без нажима... Необходимо придумать какую-то хитрость.

А пока следует другим делом заняться.

– Давид, не в службу, а в дружбу... Купи мне запасную сим-карту на любой из своих паспортов. Это срочно.

– Понял, иду, – отозвался Давид из кухни, что-то, кажется, дожевывая...

2. КОМБАТ

Уже поздно вечером, когда я приготовился отправиться спать, мне позвонил Ангел.

– Извини уж, Леха, за любопытство, но я прочитал твою переписку с Людоедом. Сам виноват, что втравил меня в это дело. Но дело того стоит, как мне кажется. И мы включаемся в него большим составом, нежели прежде. По крайней мере, Пулат уже начал работать параллельно со мной, но по своим каналам.

– Ты хочешь сказать, что Людоед стоит интереса антитеррористического отдела Интерпола? – спросил я слегка настороженно, потому что мне не очень приглядной показалась мысль, что с моей помощью, не спросив меня, на руки Исрапила Хамзатовича могут нацепить наручники. Я в этой ситуации чувствовал бы себя предателем, и неизвестно при этом было бы – предал я друга или врага.

– Не совсем так, но он в этом вопросе проходит, что называется, по касательной... Понимаешь, о чем я говорю? Не главным действующим лицом и даже не свидетелем, по большому счету, а именно по касательной.

– Не очень, честно говоря, понимаю.

Ангел вздохнул в трубку.

– Ты смотрел материалы уголовного дела по взрыву на московском вокзале? Тот взрыв, в организации которого пытались обвинить Азнаурова.

– Как эти материалы попадут ко мне в руки? Я слышал только, что на суде и в ходе следствия имя Людоеда ни разу не всплывало. И обвинения местных милиционеров признаны несостоятельными. Они пытались сделать из Людоеда ответчика и организатора.

– Правильно, его имя не всплывало. Только там и другие имена не всплывали. Кто заказчик взрыва – до сих пор загадка, а осужденные благополучно молчат, потому что знают, что с ними будет даже в зоне, если они развяжут языки. Но я посмотрел на материалы с другой стороны. Попытался сравнить этих террористов с другими, задержанными террористами. И пришел к интересным выводам. Все осужденные по данному делу в последние годы никакого отношения к деятельности бандитов и террористов не имели. Разными делами занимались, но с бандитами, которые в лесах живут, связи не поддерживали. Но ведь не секрет, что обычно все террористические акты планируются именно там. А из этих только двое имеют бандитское прошлое, но сдались давным-давно по амнистии, и избежали судебного преследования. Остальным и сдаваться не нужно было. Они никогда бандитами не были. Но стали вдруг террористами. Перешагнули один рубеж и сразу достигли последнего, отчаянного, за которым только террорист-смертник. Тебя и это ни на какую мысль не наводит?

– На мысль не наводит, но вопросы возникают, – задумался я.

– Вот-вот. А меня и на мысли определенные наводит. Только я пока не буду их формулировать, чтобы тебя с толку не сбивать. Но я не вижу причины, по которой эти люди стали террористами. Разве что по чьему-то приказу. Но с этим нужно разбираться. Будет какая-то конкретика, мы с тобой это дело обсудим. А пока я разослал по представительствам нескольких стран запросы. Попробую кое-что выяснить – связи, финансы и прочее.

– Если будут данные по моему вопросу.

– Сообщу сразу. У меня на сегодня, кажется, все... У тебя новости есть?

– Если ты читал мою переписку, значит, знаешь о разговоре со старшим следователем из Чечни. Племянник мой уже звонил. К нему Абдулкадыров тоже приезжал. Андрей, как я и просил, никого на фотографиях не узнал. Но его, бедного инвалида, этот садист в прокурорском мундире два с половиной часа пытал. Заставлял все повторять снова и снова, отыскивая в показаниях противоречия. Он не воевал, не знает, что в пылу боя не все точно помнится. И каждый раз представляется по-разному. Сразу после его ухода Андрей и своему другу в Рязань позвонил. Тому только одну ногу ампутировали. Старший следователь к нему поехать собрался. Андрей предупредил и договорился, что тот тоже никого не узнает. Мы правильно поступили? Как ты думаешь?

– Я думаю, что правильно. Абдулкадыров лицо подозрительное, особенно если учесть характеристику, которую ему дал Людоед. А он его хорошо знает.

– Спасибо, утешил. А то меня сомнения гложут, и поддержка была нужна. У меня все.

– Тогда до связи.

Положив трубку, я забрался под одеяло. Люба все еще сидела за компьютером и стучала по клавиатуре. У нее почему-то стук всегда получается слишком громким. Даже через стену уснуть мешает. А когда я наконец уснул, почти сразу пришла ложиться спать Люба. И, хотя она, старалась осторожно через меня к стене перебраться, все-таки разбудила. И я опять никак не мог уснуть, ворочался с боку на бок и жене мешал спать. Потом уснул, и мне приснился дурной сон.

...Шел тот бой. Последний бой в моей жизни и потому часто перебираемый в памяти до мелочей. Наверное, из-за этого внутреннего «разбора полетов» бой так четко засел в подсознании, что во сне ощущается реальность. А это не всегда приятно. У меня, кстати, такое не в первый раз случается. Раньше дважды бывало, когда этот бой мне снился, и оба раза реалистично, и с тем же действительным концом, с той же физической болью, словно это был и не сон, а сюжет, заснятый на видео, и какой-то внутренний проигрыватель в моей голове снова и снова запускал изображение. Правда, этот сон не пугал и не вызывал терзаний, разве что кроме непонятных угрызений совести за то, что послал своего племянника именно сюда. Мог бы кого-то другого послать? Конечно, мог... Но от того, что пострадает посторонний, стало бы мне легче? Сомневаюсь. Зная свою привычку посылать Андрея на самое трудное дело, я жалел бы постороннего парня еще сильнее. И тогда думал бы, наверное, почему не послал вместо него Андрея, которого считал хорошо подготовленным для боя. Я вообще считал Андрея подготовленным лучше, чем другие, потому что он передо мной особенно старался, да и во вкус службы вошел, его не нужно было на нудных занятиях подгонять, он сам искал сложностей. А здесь не среагировал, здесь что-то не сработало, помешала какая-то секундная расслабленность, эйфория после захвата бандита живьем, и все пошло насмарку...

Я встал, прошел в кухню. И долго сидел в темноте, не желая снова ложиться, словно боялся, что опять приснится тот же сон. И там, на кухне, прислушиваясь к себе, вспоминая и сон, и явь, я в который раз пытался понять, ненавижу ли я виновника произошедшего. И снова убеждался, что ненависти к Людоеду испытывать не могу. Даже заставить себя, принудить к этому тоже не могу и вижу его только жертвой обстоятельств и действий других людей. И убедить меня в обратном было, наверное, уже невозможно.

Я ушел в комнату, загрузил компьютер, вышел в Интернет и отправил Ангелу письмо с просьбой прислать, мне если возможно, копию материалов уголовного дела на виновников организации теракта на московском вокзале. Хотелось самому посмотреть, и, по возможности, разобраться в этом вопросе.