Всходы Власти - Гэвин Магнус

Прошла ещё пара минут. За это время мой секретарь успел, похоже, всё обдумать и в конечном итоге успокоился и принял вид лихой и придурковатый.

Это слегка поднимало его в моих глазах. Поняв, что нервничать бессмысленно, он немедленно взял себя в руки. Пожалуй, он действительно может подойти.

— Что ты думаешь о крысах, Люсьен? — спокойно обратился я к парню.

Задай я такой вопрос в схожей обстановке одному из своих людей в прошлой жизни, он бы точно занервничал. Может, даже попытался бы убить меня на месте, осознавая, что это его единственный шанс.

Я даже испытал лёгкую ностальгию по этому поводу.

Но люди Тиала ещё не ассоциировали крыс с предательством. Поэтому мой секретарь всерьёз задумался, резонно полагая, что король не будет спрашивать без веской причины.

— Они распространённые. Надоедливые паразиты, на попытки избавиться от которых все люди давно махнули рукой. Они буквально везде, и мы привыкли просто сразу учитывать процент потерь от их присутствия. — наконец, сформулировал ответ парень.

Одобряющие улыбнувшись, я достал мышь из кармана королевской мантии.

— Позволь мне представить тебе кое-кого. Это Пинки.

Брови секретаря взлетели вверх, увидев спокойно сидящую на столе мышь, но этим его реакция и ограничилась.

— Пинки хочет рассказать мне кое-что сегодня.

Порывшись в ящике стола, я достал доску с вырезанным в ней грубым оскорблением, где были деревянные буквы алфавита. Положив её на стол, я аккуратно перенёс мышь на доску. Блеснув чёрными-глазами бусинками, мышонок принялся выискивать среди сваленных в кучу деревянных букв подходящие и выстраивать их в слово.

Это было слово “Значит”.

Я взял чистый лист и принялся записывать его. Закончив, я подал своему маленькому шпиону продолжать.

Люсьен смотрел на это с широко раскрытыми глазами.

— Пока Пинки составляет слова, мы с тобой можем поговорить. Улос рассказал мне твою историю.

Обычно невозмутимый и равнодушный парень с безразличным выражением лица ощутимо вздрогнул.

— Хочешь что-то сказать по этому поводу? — осведомился я.

— Немного чести в том, чтобы быть безумцем, Ваше Величество. — криво усмехнулся Люсьен. — Но, полагаю, я не безнадёжен, раз я здесь.

Я отвёл взгляд от секретаря и сделал вид, что на миг задумался.

— Ты привык к мысли, что ты не такой, как все. Что ты безумец, опасный для общества и презираемый им. — Люсьен внимательно слушал, что я говорю, навострив уши. — Но это не так. На самом деле ты совершенно нормальный человек.

— Нормальные люди не берут чужое и не убивают других людей, Ваше Величество. — резонно возразил парень.

Я побарабанил пальцам по столу.

— И вот здесь мы приходим к истории, что произошла несколько столетий назад. На заре королевств, во времена основания Ганатры, подобные вещи были нормой. Нет, безусловно, если бы каждый человек начал заниматься только этим, это разрушит общество. Но никто не сделал бы трагедии из украденной ребёнком от голода еды, или убийства, особенно если это самооборона. Определенная часть общества всегда промышляла подобными делами, а благородные рыцари и лорды резали друг друга за богатые земли с большим удовольствием.

— Разве подобное не разрушило бы общество, Ваше Величество? — изумлённо спросил Люсьен.

— Строго наоборот. Именно лучшие из убийц построили королевства. Мы говорим именно о тех, кто основал Ренегон, Таллистрию, Палеотру, Ганатру…

Слегка отойдя от официальности встречи с королём, секретарь жадно слушал меня, впитывая каждое слово.

— Но как тогда мы пришли к тому, что имеем сейчас, милорд? — недоумённо спросил парень.

Я развёл руками.

— Вот здесь у меня есть пробелы. Никто не знает наверняка. Большинство людей списывает это на церковную пропаганду. А вот мне достоверно известно что это не так. Вообще-то, все общественные правила что придумали иерархи отнюдь не идут от Отца. Создатель дал нам всего три завета, и, они, в целом никак не ограничивают людей. Сейчас они давно позабыты, хотя, мастера и иерархи все помнят. Просто упоминают об этом редко. Но это не главное. Важен тот факт, что текущая ситуация в королевствах навязана извне. Кто-то крайне могущественный: и я говорю о могуществе божественного уровня, буквально заставил людей следовать предлагаемыми церковью правилам. Сейчас уже не разобраться что было первопричиной: может статься, что предложенные иерархами законы следствие навязанных людям ограничений, а может, наоборот, это некто, заметив подобные тенденции общества, воплотил их в жизнь, повесив на людей незримые оковы.

Люсьен долго раздумывал над сказанным.

— Получается, я человек, который каким-то образом избежал этого влияния, Ваше Величество? — осторожно спросил он.

Я отрицательно покачал головой.

— Нет. Дело не в этом. Это влияние крайне сложно снять с себя, не зная о нём, но всё же возможно. Этот требует чудовищного напряжения силы воли, и в нашем мире порой происходят события, в которых люди выходят за грань своих душевных сил. За грань, когда привычный мир вокруг рвётся... Это может быть чувство долга, рвущая сердце любовь, исступлённая злоба и ненависть… Или, может быть, желание жить у ребёнка, что умирает от голода. — я бросил взгляд на Люсьена. — Люди сильные существа. Иногда оковы ломаются. Так что, если знать ситуацию, ты всё ещё совершенно нормален. Строго говоря, нормальнее, чем большинство, потому что в силах не следовать навязанным извне моральным установкам.

Люсьен нервно начал ходить по комнате, запуская руки в волосы. Я не препятствовал и не одёргивал его — для просто средневекового горожанина высокие материи морали могут быть ошеломляющими новостями.

Но всё же парень был молод и умён. Он быстро пришел в себя и решительно заговорил:

— Вы говорите, что жестокость к друг друга была нормой в старые времена, но я сильно сомневаюсь, что даже тогда люди спокойно относились к