Эффект Ноцебо - Vladi N

Когда оказываюсь у нужной двери, то почему-то долго собираюсь с мыслями, чтобы постучать. Не знаю, какой я застану Тиф, и что смогу сделать для нее. Но, все же, уверенно ударяю кулаком о темное полотно.

Тишина.

Снова повторяю стук.

Опять тихо.

Аккуратно толкаю дверь, которая, к моей неожиданности, поддается. Захожу в темную комнату, где единственный источник света в ней — дисплей девичьего телефона, освещающий заплаканное лицо.

Медленно прохожу внутрь, понимая, что Барлоу слышала, как я вошёл. Подхожу к кровати, на которой то ли полулежит, то ли полусидит девушка, и опустился рядом. Громкий смех Тиф по ту сторону экрана заставил меня потянутся вперёд, чтобы увидеть движущуюся в телефоне картинку: Барлоу обнимает темноволосый высокий парень, что-то проговаривая оператору, а Тиффани без конца смеётся громким, безумно заразительным хохотом. Таким я помню ее смех. И такой ее мне очень не хватает.

— Кто это?

Задаю вопрос, не надеясь услышать ответ. Но и тут девушка меня удивляет.

— Мой парень, — и столько горечи в этих двух словах, что терпкая слюна застряла у меня в горле, не в силах пройти дальше.

— Почему вы не вместе?

Молчание, которое красноречивее всех возможных слов. Только тяжелое женское дыхание выдает весь спектр чувств, которые испытывает Тиффани. Встречаюсь с блестящими глазами, а затем просто крепко сжимаю хрупкую девичью ладонь, лежащую рядом со мной. Все, что мне сейчас хочется — просто поддержать и защитить.

— Расскажешь, что произошло?

Снова зрительный контакт в цифровом отблеске, что все системы жизнеобеспечения тормозит — столько в нем боли и невообразимой тоски. А затем тихо, словно из последних сил:

— Да… — пауза, вырывающая задушенный вздох, — расскажу…

Глава 24

The Story — Thirty Seconds To Mars

Нью-Йорк, 2018 годТиффани

Сегодня я в очередной раз опаздываю. Торопливо преодолеваю ступени, пока в голове грохочет откровенный колокольный перезвон. Все из-за того, что я опять не спала всю ночь.

Папа снова не отвечает на звонки. Собственно, поэтому все мои мысли сейчас не о том, чтобы вкладывать силы в упорное изучение необходимых университетских дисциплин, а о том, чтобы он снова не начал играть или пить. После смерти мамы он слишком погряз на дне многочисленных бутылок виски. Бывают просветы, но чаще случаются жуткие запои, из которых мне приходится вытаскивать его за шкирку каждое мое пребывание в Лондоне. И это меня убивает.

Сейчас был период затишья, но последние несколько дней отец практически не выходит на связь. Если бы не миссис Дэвидсон, наша соседка, периодически проверяющая состояние папы, то я бы уже, скорее всего, сошла с ума. И моя учеба была бы закончена.

Залетаю в главный вестибюль корпуса, полностью погруженная в свои мысли, но краем глаза цепляю высокого парня и миниатюрную девушку, о чем-то громко спорящих прямо по центру помещения. Взгляд сам собой блуждает по статной фигуре молодого мужчины, подмечая густые темно-русые волосы, рельефные руки, обхватившие сумку, и напряжённый профиль. Девушка же едва доставала ему до подбородка, при этом что-то лихорадочно доказывала и вскидывала перед ним руки.

Когда до парочки оставалось всего несколько шагов, а я настолько погрязла в себе, что не смотрела по сторонам, то в момент почувствовала оглушительный удар и свалилась задницей на пол. Несущийся куда-то, сломя голову, громила налетел на меня и даже не остановился, чтобы извиниться или помочь подняться, чем и привлек внимание впереди стоящей пары.

— Тебя не учили манерам, придурок? — закричал парень, провожая взглядом удаляющегося виновника аварии, а затем повернулся ко мне. Как и девушка.

Странно. Они выглядели по-разному и в то же время одинаково. С того расстояния, с которого моя задница могла наблюдать за ними, первое, что выделилось на общем фоне — их глаза. Настоящая жженая карамель. После под раздачу моего взгляда попал нос и губы сначала его, а затем и ее. Но если у девушки во внешности все смотрелось очень аккуратно и мило, то у парня — сексуально. Мужественно. Красиво.

Так и не поднявшись с места, я продолжала заторможено смотреть, как молодой мужчина рассматривает меня с нескрываемым интересом, а затем медленно подходит и протягивает крупную ладонь.

— Не думаю, что стоит сидеть на холодном полу в ноябре месяце, — даже голос у него был похож на мелодию, — поэтому давай-ка поднимемся.

Вкладываю свои пальцы в его и покрываюсь мурашками от неожиданности. Ни на секунду не отвожу взгляда, как и он от меня. Через секунду оказываюсь на ногах и спешно отряхиваю джинсы.

— Держи, это, наверное, упало при столкновении, — не заметила, как миниатюрная девушка подошла ближе, поднимая мой блокнот с пола.

— Спасибо, — забираю у нее ежедневник и неловко улыбаюсь, а затем возвращаю взгляд парню, по-прежнему рассматривающему меня с явным любопытством. — И… Спасибо, что помог.

— Пустяки, — единственное слово, сказанное все тем же музыкальным голосом. — В следующий раз постарайся смотреть по сторонам, а то меня может не оказаться рядом.

— Мой брат шутит, не обращай внимания, — девушка заметила мой оторопелый взгляд и улыбнулась, а затем протянула мне ладошку. — Я Диана, кстати. Диана Уильямс. А это мой брат Дерек. Мой настырный, бесячий и старший на какие-то жалкие минуты брат.

Теперь понятно, почему они показались такими похожими. Двойняшки.

— Приятно познакомится. А я Тиффани. Тиффани Барлоу.

Наше время Тиффани

Я открыла эту папку в телефоне впервые за прошедшие полгода. Вся эта дерьмовая ситуация, развернувшаяся внизу, просто выбила из меня последние остатки самообладания. Я больше не в силах давить из себя, что все хорошо. Нихрена не хорошо. Нет в моей жизни ничего хорошего, потому что папочка об этом позаботился. И теперь, не смотря на то, что все вокруг пытаются создать возле меня видимость нормальной жизни, я не знаю, что будет со мной уже меньше, чем через четыре отведенных месяца.

Соленые слезы затопили мое лицо, стекая по щекам мокрыми дорожками, а я все мотаю и мотаю каждый фрагмент, что сохранился у меня с той жизни. Вожу пальцами по экрану и вымученно улыбаюсь, натыкаясь на видео, которая сделала Диана. Ее комментарии за кадром возвращают в такие яркие воспоминания, которые я всеми силами пыталась забыть. Чтобы не рвать сердце ещё больше. Чтобы не болеть. Чтобы заново не сгорать в агонии. Потому что тогда я была счастлива, а сейчас я в одиночестве и по уши в дерьме.

Когда дверь в комнату отворилась, я на секунду подумала, что это