Единожды приняв присягу... - Владлен Владимиров

Сообщение органов военной контрразведки было еще тревожнее: несколько разведчиков из числа выпускников этой школы, избежавшие провалов и полностью выполнившие задания, высказывают мнение, что их товарищей выдал провокатор, и обращают внимание, что провалы начались с северо-восточных районов Ворошиловградскон области, коснувшись в основном только обучавшихся в той школе.

На совещании, созванном руководством подразделения для обсуждения полученных данных, было решено установить за Шаповаловым наблюдение, поскольку накопились косвенные улики достаточно серьезного характера, а опытным оперативным сотрудникам поручили серьезно проверить его связи.

— Теперь, лейтенант Борисов, смотрите в оба, — наставлял майор Брант. — Капитан Бессмертный будет лично подстраховывать, но многое зависит именно от вас. Вы — на прямом контакте с подозреваемым, свою руку обязаны держать на его пульсе, фиксировать малейшие изменения настроения и поведения.

И я «смотрел в оба».

Нервозность, едва-едва заметно проступившую в поведении Шаповалова, уловил скоро, при очередной встрече. Он осторожно, но очень настойчиво выведывал мнение о нем руководства управления, мое отношение, взгляды других товарищей, сетовал, что чекисты ему, наверное, не совсем доверяют и т. д.

Продолжая играть роль ограниченного службиста, я не подал вида, что обнаружил его тревогу, и немедленно доложил руководству свои соображения: подозреваемый почувствовал что-то неладное. Оказалось, что аналогичные сигналы поступили и по другим каналам наблюдения.

Чтобы предупредить возможную попытку скрыться, решили Шаповалова задержать.

В процессе следствия чекисты установили, что задержанный — опасный военный преступник.

Благополучно приземлившись в июле 1942 года в окрестностях хутора Погорелово Станично-Луганского района, Шаповалов и не думал выполнять разведзадание. Вместе с напарником Кашубой — затаившимся антисоветчиком — он добровольно явился в полевой пункт «Абвергруппы-2», которым руководил кадровый разведчик майор Лемке, и предложил гитлеровцам свои услуги.

Фашисты зачислили его на службу в состав контрразведовательного органа «Мельдекопф-Тан», обосновавшегося в Старобельске, и использовали для поиска и опознания советских разведчиков. Шаповалов выдал 43 советских патриота, большинство которых после пыток и истязаний погибли, сохранив верность Родине и воинскому долгу.

Отступая под ударами Красной Армии, гитлеровцы оставили Шаповалова в Ворошиловграде с заданием внедриться в органы госбезопасности. Ставка делалась на почти безукоризненную легенду, разработанную «Абвергруппой» для своего агента, и уничтожение всех следов и возможных свидетелей преступлений предателя.

В июле 1943 года военный преступник Шаповалов предстал перед военно-полевым судом.

ОЛЕГ ВОЛЬНЫЙ

«СООБЩИТЕ В СМЕРШ»

13 сентября 1944 года.

Окрестности Транобжога (Польша).

Войдя в комнату, Малов увидел брившегося за большим обеденным столом молодого майора в расстегнутой гимнастерке.

— Товарищ майор, разрешите обратиться?

— Слушаю вас.

— Разрешите закрыть дверь.

— А в чем дело?

Малов прикрыл дверь, расстегнул ремень и положил кобуру с пистолетом на стол.

— Примите, пожалуйста, оружие и сообщите в «Смерш», что сержант Малов, раненный и плененный в октябре сорок третьего года, после окончания разведшколы абвера из плена прибыл.

Офицер вскинул удивленные глаза и схватился за телефонную трубку…

Первая беседа с советскими контрразведчиками длилась более десяти часов.

18 октября 1943 года.

Запорожская область. Окрестности села Альбери.

Сменив на пулемете опустевший диск, сержант Малов огляделся. Дно окопа устелено стреляными гильзами, патронный ящик опорожнен еще полчаса назад, в нише, где хранился запас боеприпасов, тоже пусто, только единственная граната лежит с краю.

Последний диск и граната. В таком бою хватит минут на пять, не больше.

А может, удастся задержать атакующих гитлеровцев дольше, опять огнем прижать к земле и, используя складки местности, уйти вслед за своими? Неужели не найдется спасительный овражек или ложбинка?

В ходе наступательной операции батальон 312-го стрелкового полка далеко опередил боевые порядки дивизии и попал под удар гитлеровцев, контратаковавших большими силами. Возникла угроза окружения. Командование распорядилось оттянуть подразделение на основные линии полка.

Стрелковая рота, где сержант Малов командовал отделением, оставалась в арьергарде, сдерживая натиск врага, а когда батальон соединился с другими подразделениями полка, получила приказание прорываться к своим.

Собрав поредевшие взводы, ротный подозвал Малова.

— Прикрой отход, сержант. Половина бойцов — раненне. Если противник рванется следом, нам не уйти. Вся рота ляжет в степи. Продержись, Саша, сколько сможешь.

Малов давно потерял счет времени и атакам, следовавшим одна за другой почти беспрерывно.

Яростные попытки гитлеровцев сбить с небольшой возвышенности заслон, перекрывавший им путь, раз за разом захлебывались — меткие очереди ручного пулемета швыряли атакующих на землю. «Дегтярь» раскалился от непрестанной стрельбы, но работал безотказно, словно знал, что от него зависит судьба роты, жизнь десятков израненных бойцов, под его прикрытием уходивших на соединение с основными силами полка.

Сколько еще удастся продержать гитлеровцев у подножий возвышенности?

Сквозь чавканье минных разрывов донесся отдаленный тяжелый гул.

Сержант прислушался, выглянул за бруствер окопа. На сердце похолодело — танки! Конец. Теперь сомнут. Пулей танк не остановить и «лимонкой» не возьмешь.

Ой, как не хочется умирать восемнадцати лет от роду.

И жизни осталось несколько минут, пока танки доползут до окопа.

Жалко сестренок-сирот, плакать будут, когда узнают, что единственного брата убило. Росли без матери и отца, а теперь — совсем одни на белом свете. А ребята с ротным успели добраться до наших? Как пить хочется, и фляжка куда-то запропастилась…

В голове вертелся калейдоскоп мыслей, а руки делали свое дело. Ствол пулемета развернулся в сторону ближайшей группы гитлеровцев, бросившихся в атаку.

— Я с Донбасса, сволочи! — скрипел зубами Малов, ловя на мушку движущиеся фигуры. — Вы меня запомните!

Взрыв, взметнувшиеся на бровке окопа. Тяжелый удар по ноге. Страшная пекущая боль…