Игры порочной крови - Алиса Пожидаева

безошибочно. Откинувшись на ароматном сене, и закусив губу, чтоб не вырвался

непрошеный стон, я ласкала себя, погрузившись в воспоминания. Память услужливо

подкидывала видения сладких дней в объятиях мужчины, которого не могла забыть. Как

его губы тянули мгновенно твердеющий сосок, как выгибалось под его уверенными

умелыми ласками моё тело, как сладко тянуло внутри, когда он входил в меня. Пальчики

уверенно порхали между нежных складочек, и тихий уютный финал не заставил себя

ждать.

Полежала еще немного, впитывая умиротворение с горькой капелькой разочарования.

Задуманное не удалось, а значит, придется решать проблему иначе. Любовники уже

отворковали что-то прощальное и покинули сенник поодиночке. Так что я спустилась с

настила по шаткой лесенке, привела в порядок одежду, и покинула место жаркого

свидания через конюшню.

Плетеные кресла и диванчики, расположившиеся на террасе в резной тени виноградной

лозы так и манили опуститься в них, выпить стоящего на столике лимонада, переждать

сиесту.

Одно из кресел было занято. Я устроилась рядом с миловидной женщиной, лениво

поправляющей прическу. Глянув на моё лицо, она участливо поинтересовалось:

- Не получилось, да?

- Увы, - я протянула руку, вытащила несколько сухих травинок из её светлых волос. – Кто

это был хоть?

- Новый управляющий виноградников на южном склоне, - блондинка довольно

сощурилась. – Женка у него на сносях, а мужик молодой темпераментный.

Я потянулась к кувшину лимонада, потрогала нагревшийся бок, ткнула в стекло пальцем,

отчего прозрачная поверхность замутилась изморозью.

- А где все? – в доме царила умиротворяющая тишина.

Карина покосилась на левое крыло особняка, отделанного светлым камнем, налила

холодного лимонада.

- Спят поди. Да и я пойду вздремну, - она легко поднялась, огладила платье на ладной

фигурке, - Ты когда в храм поедешь?

- Думаю, завтра на рассвете. Не хочу уезжать надолго.

Экономка понимающе улыбнулась, погладила меня по каштановым локонам и скрылась в

доме. А я налила еще лимонада и принялась планировать завтрашнюю поездку.

Судя по его виду Храм был всегда. Я не изучала историю, но то, что выточенная природой

в скале пещера со стройными рядами колонн сталагнатов, скрытая водопадом несла на

себе налёт какой-то немыслимой древности, было очевидно. Кажется, даже появление в

нашем мире демонов, шедших своим путём и покинувших его так же внезапно в поисках

своего нового дома, не сильно повлияло на культ Богини Матери.

В висящей над рушащейся со скалы водой мороси горела пара радуг. Чтоб не вымокнуть

от этой водяной взвеси я поспешила отвести поток от неприметной тропки, и потянула за

собой фыркающую лошадь под уздцы. Сырость и темнота пещеры ей не нравилась.

Можно было оставлять кобылку на одной из ферм неподалеку, но женщина, совершающая

конную прогулку всё-таки менее приметна, чем идущая пешком по предгорьям, да и

далековато.

Большим секретом это место не являлось. Воистину, хочешь что-то спрятать - оставь на

виду. Просители ходили в небольшой грот на противоположном берегу реки. Там

оставляли подношения, там озвучивали просьбы. Иногда получали знак или лекарство. Я

миновала узкий ход, поморгала, привыкая к мраку. Едва заметный свет откуда-то сочился,

так что замотанную в тёмное одеяние фигуру я заметила. Меня встретили. Как всегда.

Я вспомнила, как пришла сюда впервые. Вернее, впервые после десяти лет отсутствия.

Тетушка завела меня под отклоненные струи воды, помогла раздеться, завернула в тёплый

плащ и скрылась. В лабиринт подземных залов и переходов меня увлекла уже молчаливая

фигура в темном одеянии.

По моим обнаженным плечам скользила губка и стекала теплая вода из ковша.

- Что это? – чуть светящаяся в полумраке жидкость переливалась в ладонях. Моя магия в

этом месте словно впала в дремоту. Вода вокруг, но она почти не отзывается на зов.

- Сёзы Богини, - ответ меня впечатлил. За антрацитово-черную капельку Слёз,

заключенную в крошечный стеклянный фиал можно отдать целое состояние. Только

чужим она была ни к чему. Каждая капля настраивалась на своего будущего владельца, и

запускала в организме такие мощные восстановительные процессы, что смерть удавалось

отводить в безнадежных случаях. А сейчас вокруг меня их целое озерцо, пусть и

разбавленных.

- Слёзы очищают душу, - шелест голоса сливался с журчанием воды. – Только достигнув

истинной чистоты помыслов можно избегнуть...

- Нэя, опять ты наводишь таинственность? – послышался веселый голосок тётушки

Мадлен, а потом появилась и она сама.

- Мэд! - голос перестал быть и загадочным и шелестящим.

Тётка, впрочем, не прониклась.

- Не та аудитория, - продолжала она, открывая толстенный фолиант, лежащий перед

каменной чашей в которой я плескалась. – Алира, посиди смирно, это может быть немного

больно.

- Будто у меня есть выбор.

- И правда нет, - легко согласилась Мадлен.

Устроилась удобнее на коленях, но не удержалась от вопроса:

- А это не опасно для…

- Нет, - в один голос ответили мне обе, переглянулись, этим вопросом я замучила всех.

- Наоборот, опасно промедление, - закончила тётка, нервно убрала за ухо светлый локон, и

начала зачитывать, какой-то текст из книги. Голос звучал и звучал, убаюкивая, расслабляя,

уводя за собой. В какой-то момент я отрешенно отметила, как засветились символы по

периметру чаши, как замерцала сильнее вода, в ритме моего сердца. Удары звучали всё

более гулко, застревая в горле, отдаваясь дрожью в пальцы. С неким болезненным

любопытством я поднесла влажную руку в бисеринках мерцающей влаги к лицу.

Присмотрелась. Сквозь кожу проступали сосуды, бились, пульсировали и так же

светились мертвенным голубоватым светом. Я подняла глаза, встретила сочувственный

взгляд тетки и через мгновение поняла, с чем была связана её жалость.

Боль скрутила судорогой всё тело. Я инстинктивно свернулась клубком, хватаясь за живот.

Кажется, почти слышала треск. Ощущала, как одновременно сократившиеся мышцы

готовы сломать кости, порвать мои жилы. И даже кричать не могла, только корчилась на

гладком каменном дне, поднимая брызги. Кое-как собрав остатки воли, я выползла к краю,

подтянулась на непослушных руках, цепляясь за гладкий камень. Я почти выбралась,