В облаках - Маргарита Ардо

А мне не нужны отношения, чтобы вновь не оказаться преданной и брошенной, чтобы не собирать себя по кусочкам и не рыдать ночами. Скоро исполнится год с того дня, как ушёл тот, кто меня предал. И я его не люблю больше, но в душе до сих пор больно. И я больше не хочу этого, нет! Да, я верю — будет ещё у меня нормальный мужчина, не плейбой, не миллионер и не гений, а тот, кому будет понятна моя жизнь. Но когда-нибудь очень потом, когда я перестану быть такой уязвимой, когда я забуду о боли в ногах и научусь быть сильной.

Мгновение с Артёмом в повязке было прекрасно, но оно закончилось, и всё, как в компьютерной игре, встало на свои места — на начальный уровень. Не стоило и обольщаться.

* * *

Прекрасная, вдохновенная Лиза с пушистыми волосами и небесного цвета глазами увлечённо читала нам стихи Руми из книги, предложенной официанткой в одноимённом этно-кафе, и не догадывалась, что защищает меня... от меня. И от пристального взгляда Артёма, в котором сквозило недоумение.

«Друзья, и ничего больше», — говорила себе я, беспечно улыбаясь и изучая меню.

Мы сидели в углу за столиком кафе, залитом ровным золотым светом от светильников, ревнующих посетителей к солнечным лучам. Впрочем, те почти и не попадали сюда сквозь затемнённые окна. Восточные ковры на полу, деревянная отделка, картины на крымские темы на стенах — уютно. Артём явно не был поклонником суфийской поэзии, но терпеливо выслушал поэму о попугае и купце до конца. А потом мы ели, перекидываясь фразами и взглядами, будто шариками для пинг-понга.

— Твой родной город? Ты отсюда? — спрашивал Артём.

— Нет. Новочеркасск. Твой?

— Москва. Люблю её очень.

— А пробки не мешают?

— У меня квартира в центре. Всё рядом. Я люблю ходить пешком. Водитель жалуется, что ему нечего делать.

— Водитель? Не умеешь водить?!

— Умею, но не люблю.

— Как и делать руками?

— Я всё умею. Но не всё хорошо. Я гений в продажах и переговорах.

— Так уж и гений? А скромность?

— Правда предпочтительней. Чем ты занимаешься в свободное от гостиниц время?

— Рисую.

— Тогда тебе будет интересно, — он подался вперёд, словно нащупав, наконец, точку соприкосновения. — Знаешь, что такое «Burning man»”?

Знала ли я?! Боже! Конечно, знала! Семьдесят тысяч человек приезжают на машинах в пустыню Невада со всем скарбом для того, чтобы творить, сходить с ума в творческом экстазе, а иногда и в наркотическом, но не суть... Главное, народ съезжается туда, чтобы танцевать круглосуточно, чтобы устраивать невообразимые инсталляции, ходить в фантастических костюмах и жить почти месяц в обществе, где нет денег, зато есть натуральный обмен и возможность радикального самовыражения! Это место, где собираются скульпторы, музыканты, художники и те, кому хочется уйти в отрыв... Там создаются дерзкие тенденции, новые слова в искусстве, это сумасшествие в самом хорошем смысле слова. Это мечта! Моя несбыточная мечта! Потому что билет туда стоит под сотню тысяч долларов.

Проект мой в позапрошлом году завернули, и никакой «благодетель» не помог, увы... Хоть и обещал. У меня уже тогда руки опустились, вместе с самооценкой. Но вслух я только сказала:

— Да, слышала.

— Я ездил три года подряд туда, — загорелись глаза Артёма. — Мы жили в соседних трейлерах с Энни Хэттавэй. Она классная, такая простая в общении. Там нереально! Ты обязательно должна побывать в Неваде! Для художника — золотое место.

— Однажды обязательно, — кивнула я, начиная злиться.

А наш миллиардер достал Айфон и принялся показывать фотографии мужчины в шортах, почти плавках и в цветной-полосатой меховой куртке, в стим-панковских очках и шлеме, в сандалиях со шнуровкой, как у римского легионера, на идеальных, смуглых ногах. И всё это на фоне гор и песков.

— Это я, — признался Артём.

— Я б тебя не узнала, — ехидно заметила я.

— Не жарко было? — сочувственно спросила Лизочка.

— Нет, там плюс сорок, но такой ветер с гор! — и Артём принялся с азартом рассказывать, о диджеях, играющих с утра до вечера, о парне в шубе из лампочек, которая была такой тяжёлой, что танцевать у него не получалось — ходил, как медведь вразвалку; про телефонную будку среди песков, — там если позвонишь, кто-нибудь обязательно ответит с другого конца пустыни. Не важно, какого и на каком языке. Почти Кин-дза-дза, только поярче — съезд малиновых и жёлтых штанов без необходимости делать друг другу «Ку». В общем, шутовской коммунизм для очень богатых людей.

Слушать Артёма было интересно, но я злилась. И лишь потом поняла: я ему завидовала, а он этого даже не заметил, он был увлечён собой, невыносимо далёкий от меня. Кажется, мы вообще с разных планет, а говорят: дело не в деньгах...

Когда он закончил рассказ о своих приключениях в Неваде, я обнаружила, что на наших тарелках уже давно пусто.

— Счёт, пожалуйста, — сказал Артём.

— Раздельные счета, — поправила я.

— Вот ещё! — возмутился Артём. — Я заплачу.

— У меня есть деньги, — ответила я.

Он без дальнейших пререканий отдал карту официантке и расплатился за обед сам.

Официантка поднесла нам круглый поднос с ворохом бумажек.

— Традиционное гадание на день, — улыбнулась она.

Я вытянула свою бумажку, но даже не заглянула. Артём тоже. А Лизочка прочла радостно:

— У вас в жизни скоро будут потрясающие изменения! Интересно!

Ну, хоть кому-то хорошо.

По дороге обратно Артём молчал. Обиделся? Жаль. Но это к лучшему. Между нами пропасть. И даже разбежавшись изо всех сил, я не перепрыгну её, только разобьюсь. А он этого, возможно, и не заметит — уедет снова на Мальдивы или в Неваду, в Калифорнию или Перу.

Нет, всё я делаю правильно, лучше сразу без иллюзий.

За нас обоих говорила Лизочка, умная, изящная, одухотворённая. Она щедро одаряла эпитетом «Красиво» и кошку с котёнком, и заросший жёлтыми гроздьями бобовника дом, и рассказ о помощи незнакомого человека. Сейчас мне хотелось бы быть Лизочкой, свободной от дурного электричества и притяжения самого красивого на свете мужчины, который по несчастью оказался миллиардером.

Глава 13

Артём и Лиза ушли слушать Мастера. Меня ожидали не слова о просветлении, а Зоя Петровна с выражением лица, как у посланника ада.