i 2bfbb827db0fe0dd - Unknown

Я неожиданно вспомнил, как на нас наводили странные коробочки Элина и повариха в кафе. Наверное, это был какой-то обменник свойств, и с нас брали плату за гостиничный номер и за еду. Что же они взяли? Ум? Хитрость? Красноречие? Я вспомнил, как после этих коробочек было трудно сосредоточиться на работе.

Сворачиваем проект? - убито спросил Павлик, мечтавший о приличной премии.

Ещё не вечер, - пробурчал я в ответ, понимая, что, скорее всего, всё-таки уже "вечер".

Заново ведь придётся план дилапинга разрабатывать, - проныл Виталик. - За три дня не успеем. Тем более за нами хвост.

Я изо всех сил ударил кулаком по столу:

Ну, чего раскудахтались?! "Не получится", "не получится"... У нас ещё куча времени! Не из такого дерьма выпутывались!

Мне нужно было просто взбодрить напарников, хотя надежды на успех было мало. Но у меня ещё было три дня, а для дилапера это большой срок.

Наверное, Элина или повариха выкачали из меня изрядно сообразительности. Как я не смог догадаться до всего сам! Суфлёра удалось подключить к местному информационному хранилищу, и он объяснил мне некоторые философские доктрины этого мира. У них считается, что с развитием цивилизации вверх берёт вторичное, а первичное уходит на задний план. Как у нас на Земле пользователь компьютера, сидя за раскладыванием пасьянса, мало задумывается об элементарной базе, регистрах и прочих составляющих этого сложного устройства. Вторичное затмевает первичное: программы становятся главнее оборудования, дух - главнее материи, слова - главнее вещей, свойства - главнее предметов. Зачем нужна машина, когда лучше просто задействовать скорость. Зачем нужна промышленность, когда изделия можно выдумывать. Зачем следящие устройства и видеокамеры, если существует искач.

Постепенно аборигены начали считать, что вещи в мире - это сгустки свойств, действий и функций. Вторички, как тут называют. Каждый отдельный человек, животное, камень, стул, кровать - это сгусток бесконечного количества вторички: массы, плотности, электропроводности, храбрости, сообразительности, бега, стояния, прыжков. Причём значения этих свойств у каждой вещи уникальны, из-за чего она и становится вещью. Вселенная по здешней философии обладает сразу всеми свойствами, в том числе и несочетаемыми. Она упруга, вязка, текуча и тверда, у неё масса пять, и семь и сто тонн одновременно. Материя смела, она железная и деревянная, толстая и тонкая, умная и мягкая. Материя одновременно бежит, стоит, прыгает, мелькает, ест и спит. Отсюда и основной вывод из их странной философии - количество вторички в природе всегда одинаково. Если одна вещь увеличивает массу, то где-то эта масса должна уменьшиться. Если человек становится добрее, то какой-то другой должен обязательно стать злее. Если кто-то побежал, то другой должен остановиться. Этот факт и позволял умным и волевым аборигенам обчищать глупых и слабохарактерных, ведь это закон природы.

Правда, были ещё и преобраза, которая переделывала одни свойства предмета в другие не меняя его сущности, и обезвред, удаляющий вредные свойства, и другая онтроника для работы со свойствами, но изъятие свойств у нищесвоев был основной метод поддержки высокого морального облика и интеллектуального развития высшего класса.

Вторичкой в Миогене оперировали с такой лёгкостью как на Земле - с кухонной утварью. В этом помогала онтроника. Аналогизатором можно было сделать один предмет похожим на другой, корове придать свойства электромотора. Беззаком можно отменить на небольшой территории любые законы природы. Невера позволяла любое невозможное событие сделать возможным и даже актуальным. Действиями обменивались, их выторговывали за свойства. Навыки глотались и мгновенно усваивались. Облик меняли как одежду: утром ты блондин, а вечером брюнет. Конечно, всех прелестей онтологического прогресса были лишены нищесвои, миссия которых была - питать ожиревшее общество своими свойствами.

Это был мой первый промах за всю мою дилаперскую деятельность. Я готовился в дилаперы с детства. В детском саду я был один из самых слабых в группе. Но мне удавалось постоянно стравливать между собой сильных мальчишек, оставаясь при этом небитым. В школьные я был первым интриганом во всей школе. Любого самого авторитетного хулигана я мог лишить его титулов за пару-тройку недель своими кознями и сплетнями. В институте я ещё больше развил свои навыки, потому что на факультете дилапинга склоки и интриги активно поддерживались преподавателями и деканатом. И неужели после стольких лет практики мне не удастся справиться с этим странноватым миром!

Два дня после ареста Герта я сидел в номере и обдумывал дальнейший план действий. Вернее, делал вид, что обдумывал, а на самом деле большее количество времени сидел, уставившись в точку. На удивление, нас не выселили из номера и, кормёжка появлялась на столе в холле три раза в день, как обычно. Гуманисты чёртовы! Какие же вы гуманисты, если паразитируете на глупых и трусливых нищесвоях! Как можно пользоваться чужими свойствами! Хотя, если рассудить, ничего особенного в этом нет. У нас тоже много добрых и заботливых людей, которые тем не менее не возражают против тюрем и пользуются вещами, изготовленными заключёнными.

Виталик понимал, что меня лучше не трогать. Пока я, мрачный, сидел на своей койке, он, как мышь, затаивался в своём углу либо потихоньку брёл к визуну и смотрел всё подряд. Зато Павлик, вместо того, чтобы помочь, натолкнуть на мысль, ударился в глубокие философские размышления о Миогене и зачастую отвлекал меня своими безумными теориями и догадками. Он - философ по образованию. Считается, что философия - наука обо всём, но я думаю, что обо всём - это, значит, ни о чём. Болтология одна, а не наука.

Время от времени суфлёр выходил на связь. Каждый раз я думал, что он мне подкинет зацепку (времени до выдворения из Миогена осталось катастрофически мало), но он, вместо этого, нёс очередной бред:

Слышишь, Игнат! Я тут подумал... У нас на Земле принято считать, что у материи есть только одна форма существования - движение. И количественная мера движения - энергия. А в Миогене, помимо движения, открыты другие формы существования материи. Например, материализация-дематериализация. Наши философы в один голос возразят, мол, материя несотворима и всё такое. А миогенцы отрицают это сплошь и рядом. Выдумальни те же... А мера этой материализации - матэргия. Аналог энергии!

Через час:

Я думаю, Игнат, что миогенцы используют ещё одну форму существования материи, на которую у нас не обращают внимания. Самоорганизация. А это - штука фундаментальная, можно сказать, причина возникновения космоса из хаоса. И у неё есть количественная мера - синергия. По моему, таких форм движения и, соответственно, таких "эргий" в Миогене не один десяток!

Через другой час:

Скорее всего, у них тут есть матэргетические и синергетические станции. Типа наших электростанций. Они перерабатывают один вид "эргии" в другой. Вот бы их приватизировать! В общем, ты думай, Игнат, думай! Шевели серыми извилинами!

Ты бы подсказал, умник! - не выдерживал я. - "Матэргия", "синергия"... Толку от твоей зауми никакой, одна боль головная!

А что тут думать! - легкомысленно возражал суфлёр, видимо, уже потерявший надежду на премию. - Мы напоролись на новую общественную формацию - посткоммунизм.

Что за посткоммунизм?

Я думаю, что тут недавно был коммунизм: самые умные и честные, в общем, хорошие, правят миром, бесклассовое общество и всё такое. Но постепенно хорошие обнаглели и установили диктатуру. Да ещё и онтроника помогла свойства собирать и накапливать. Ничего нового.

Эх ты, всевед-буквоед! Каша у тебя в голове! Коммунисты считают что коммунизм - высшая формация, конечная цель человечества. Мы, нормальные люди, считаем, что коммунизм - тупиковая, ошибочная ветвь. Какой ещё посткоммунизм?!

Но разочаровавшийся во мне, как в дилапере, Павлик был красноречив:

Значит, и те, и эти ошибаются. Почему бы коммунизму не перейти в новую формацию? Диалектика! В мире нет ничего абсолютно высшего и абсолютно низшего.

Почему тогда из коммунизма выросло классовое общество - хорошие против плохих?

Ну так и рабовладельческое классовое общество выросло из бесклассового первобытнообщинного. Развитие по спирали. Проще: новое - хорошо забытое старое.

Павлик любит не только шутить, но и философствовать. Он меня, конечно, здорово отвлекал, но я прислушивался и старался подчерпнуть из его философских рассуждений рациональное зерно. Но оно упорно не хотело подчерпываться.

Но решение всё же пришло, неожиданное и эффективное. Вечером, после ужина, мы с Виталиком сидели в номере, погружённые каждый в свои думы. Не знаю, о чём думал стажёр, а я маялся от стыда перед новеньким - изображал из себя тёртого дилапера, и тут такая неудача. И ещё я думал о предстоящей головомойке от межмирторговского начальства. Все расходы за неудачный проект обычно возлагались на виновника, то есть в данном случае на меня. Когда я суммировал в уме стоимость пива и репродукций картин современных художников, в голове раздался вызов - кто-то мыслился ко мне.