Стража! Стража! (пер. С. Жужунавы под ред. А.Жикаренцева) - Terry Pratchett

– Все правильно, – рассудительно заметил Моркоу, – Закон о Метательном Оружии (Общественная Безопасность) от 1634 года.

– Хватит цитировать эту муру, – рявкнул Колон. – Ни один из этих законов больше не действует! Это все старье! Теперь все стало, как его там… Во, прагматичным!

– Закон или не закон, – отрезал Ваймс. – Я велел немедленно убрать эту штуковину.

– Но, капитан, я был в этом деле мастером! – запротестовал Колон. – К тому же, – сварливо добавил он, – ты по сторонам оглянись. Не я один здесь с арбалетом.

И это соответствовало действительности. Соседние крыши щетинились, как дикобразы. Покажись сейчас несчастный дракон, в воздух взвилось бы столько стрел, что бедной зверюге показалось бы, будто она внезапно застряла в куче мелких деревянных планок. Мысль об этом почти вызывала сочувствие.

– Я сказал, убери, – повторил Ваймс. – Мы, Ночная Стража, не палим по обычным горожанам.

– И это очень правильно, – одобрил Моркоу. – Мы здесь, чтобы защищать и служить, верно ведь, капитан?

Ваймс искоса посмотрел на него.

– Э-э… – протянул он. – Ну да. Так. Это правильно.

На крыше своего дома на холме госпожа Овнец устроилась в довольно легкомысленном шезлонге, разложив на парапете подзорную трубу, фляжку с кофе и сэндвичи. На коленях у нее покоилась записная книжка.

Прошло полчаса. За это время града стрел удостоились по очереди проплывающее облако, несколько невезучих летучих мышей и восходящая луна.

– Чтоб она провалилась, эта игра в войнушку, – сплюнул наконец Шноббс. – Зверюга испугалась.

Сержант Колон опустил пику.

– Похоже на то, – согласился он.

– И становится холодно, – отметил Моркоу. Он вежливо подтолкнул капитана Ваймса. Тот, привалившись к каминной трубе, зачарованно смотрел в одну точку.

– Может, пойдем отсюда, сэр? – спросил Моркоу. – Люди уже расходятся.

– Гм-м? – отреагировал Ваймс, по-прежнему таращась в пустоту.

– Да и дождь, похоже, вот-вот начнется, – сообщил Моркоу.

Ваймс не проронил ни слова. В течение нескольких минут он смотрел на Башню Искусства, центр Незримого Университета и, по слухам, старейшее здание в городе. Что оно самое высокое, это уж точно. Время, погода и циничные ремонтные рабочие придали формам башни оскаленность – так щерится дерево, повидавшее на своем веку слишком много гроз.

Он пытался припомнить форму башни. Обычно люди не замечают того, мимо чего каждый день ходят. Вот и капитан Ваймс уже долгие годы не разглядывал Башню Искусства. И теперь он пытался убедить себя, что этот лес башенок и зубчатых выступов, венчающий башню, выглядит сегодня точно так же, как и вчера.

Убедить себя никак не удавалось.

Не отрывая глаз от башни, он ухватил сержанта Колона за плечо и тихонько повернул его в нужном направлении.

– Взгляни туда. По-моему, башня выглядит как-то странновато, тебе не кажется? – спросил он.

Некоторое время сержант молча разглядывал цель, после чего нервно рассмеялся.

– Похоже, там сидит дракон, а?

– Да. И я о том же подумал.

– Только… только… только если вроде как вглядеться, то сразу различишь, что это просто тени, заросли плюща и все такое. А если прикрыть один глаз, то покажется, будто на башню взобрались две старухи с тачкой.

Ваймс попробовал.

– Не работает, – покачал головой он. – Все равно похоже на дракона. Он вроде как сгорбился и смотрит вниз. Видишь, вон у него крылья сложены.

– Прошу прощения, сэр, но это сломанная башенка создает такой эффект.

Оба наблюдали за башней еще некоторое время. А затем Ваймс произнес:

– Скажи мне, сержант, я интересуюсь из чистого любопытства, а что, по-твоему, создает эффект, будто над башней сейчас расправились два огромных крыла?

Сержант сглотнул.

– По-моему, его создают два огромных расправившихся крыла, – признал он.

– Внимание, сержант.

Дракон упал. Он не спикировал. Просто оттолкнулся от вершины башни и наполовину упал, наполовину полетел прямо вниз, быстро скрывшись за университетскими зданиями.

Ваймс поймал себя на том, что прислушивается, стараясь уловить звук упавшей драконьей туши.

Потом дракон вновь показался в поле зрения, летя как стрела, летя как шутиха, летя как нечто такое, что неведомым способом сумело превратить падение со скоростью тридцать два фута в секунду в неостановимое вертикальное пике. Дракон скользнул над крышами, едва не касаясь черепицы, – зрелище еще более ужасающее из-за сопровождающего движение звука. Словно воздух медленно и тщательно разрывали напополам.

Стража бросилась на землю. Ваймс успел краем глаза уловить черты огромной, смутно напоминающей лошадиную морды.

– Задницы поганые, – раздался из водосточной трубы голос Шноббса.

Покрепче ухватившись за каминную трубу, Ваймс вновь принял вертикальное положение.

– Ты в мундире, капрал Шноббс, – сказал он почти не дрожащим голосом.

– Виноват, капитан. Поганые задницы, СЭР.

– Где сержант Колон?

– Внизу, сэр. Забился в водосток.

– О боги. Моркоу, помоги ему выбраться.

– Тихо, – в предостерегающем жесте поднял руку Моркоу. – Смотрите, как он ДВИЖЕТСЯ!

Местонахождение дракона без труда определялось по свистевшим в воздухе стрелам, а также по вскрикам и бульканью горожан, в которых эти самые стрелы попадали.

– Он еще ни разу не взмахнул крыльями! – воскликнул Моркоу, пытаясь устоять на каминной трубе. – Смотрите, как он движется!

– Он не должен быть настолько БОЛЬШИМ, – пробормотал себе под нос Ваймс, наблюдая, как гигантская тень проносится над рекой. – Он ведь длиной с целую улицу!

Над доками полыхнуло пламя, и на какое-то мгновение тело животного закрыло собой луну. Только после этого дракон взмахнул крыльями – один раз, с влажным звуком, который издало бы стадо породистых овец, если бы разом бросилось с откоса в реку.

Описав небольшую дугу, дракон развернулся, несколько раз ударил крыльями воздух, набирая высоту, и вернулся.

Пролетая над штаб-квартирой стражи, он исторг столб плюющегося брызгами белого пламени. Черепица не просто расплавилась, она взорвалась раскаленными докрасна каплями. Каминная труба лопнула, на мостовую дождем посыпались кирпичи.

Казалось, кто-то бьет по воздуху молотом – такой звук издавали крылья дракона, когда он парил над горящим зданием, осыпая своими огненными копьями строение, которое быстро превращалось в груду раскаленных докрасна обломков. Затем, когда от здания осталась лишь расползающаяся лужа с интересными полосками и бурлящими пузырьками, дракон, презрительно взмахнув крыльями, устремился прочь, в пространство над городом.

Госпожа Овнец опустила подзорную трубу и медленно покачала головой.

– Это неправильно, – прошептала она. – СОВСЕМ неправильно. Не может быть, чтобы он был способен на ТАКОЕ.

Еще раз поднеся подзорную трубу к глазам, она прищурилась, пытаясь разглядеть, что горит. Внизу, в загонах, выли болотные дракончики.

Согласно традиции, очнувшись от блаженно бессобытийного бесчувствия, вы первым делом спрашиваете: «Где я?» Наверное, это из области расового подсознательного или чего-то в том же роде.

И Ваймс произнес именно эти слова.

Касательно второй реплики традиция предлагает несколько вариантов. В процессе их отбора ключевой момент – убедиться, что тело имеет все те части, которые, как ему помнится, оно имело накануне.

Ваймс проверил свои части.

Затем наступает мучительный момент. Теперь, когда снежный ком сознания начинает катиться, герою предстоит обнаружить, что он находится внутри тела, лежащего в канаве рядом с чем-то, напоминающим… Какое существительное последует дальше, не играет роли, ничего хорошего последовать не может – или кто-то думает, что это будут хрустящие простыни, успокаивающая ладонь и деловитая фигура в белом, отодвигающая занавес, за которым открывается сверкающий новый день? Все позади, и самое худшее, что может вас ждать, это жидкий чай, питательная овсяная болтушка, непродолжительные укрепляющие прогулки по садику и, если повезет, краткая платоническая любовь с обслуживающим вас ангелом. Или все это лишь мгновенное затмение, и какой-нибудь нависший над вами тип вот-вот займется вашей обработкой посредством тяжеленной мотыжной рукоятки? Принесет ли кто-нибудь апельсинов? Вот что хочет знать сознание.

В этот момент хорошим подспорьем служат внешние стимулы. Наибольшей популярностью пользуется фраза «Все будет в порядке», в то время как «Кто-нибудь, позвоните в больницу» – определенно дурной признак. Оба высказывания, однако, лучше, чем «По-моему, стоит позвать священника».

В данном случае чей-то голос произнес: «Ты едва выжил, капитан».

Болезненные ощущения, воспользовавшиеся бессознательным состоянием Ваймса, чтобы отлучиться на метафорическую пару затяжек, ринулись обратно.