Звезды над Шандаларом - Владимир Васильев

Не говоря ни слова, Мирон прошел в свой Мир и тотчас на лицо ему упали прохладные мелкие капли.

Он остался наедине с мелким дождем, тремя Знаками чужого Мира и невеселыми мыслями. За сутки ему предстояло придумать, как перехитрить трагов. Как решить извечную проблему переправы через реку волка, козла и капусты при наличии всего одной лодки.

Он сел под жиденький куст ивы и стал думать.

Ближе к полудню вернулся Рон и уселся рядом с Мироном. Еще через некоторое время багровое пятно начало понемногу тускнеть, пока совсем не исчезло. Скала стала просто скалой, рыжей и мокрой.

— Все, — сообщил Рон бесстрастно. — Дверь открылась.

Мирон вдруг явственно представил, как по ту сторону мерцающих красным клинков, чмокнув, лопнула трепещущая перепонка и навстречу рванулось что-то клыкастое, закованное в вороненый металл и угрожающее...

Наверное, это было совсем не то, но больше ничего Мирон представить не смог.

Он уткнулся в подтянутые к самому лицу колени и в сотый раз собрался с мыслями.

Варварам тогда задали хорошую трепку и отбросили вглубь их снежных земель. На плоских пятачках среди рек целую неделю пировали волкособаки и тощие северные вороны. Но таково свойство варваров: они гибнут сотнями, а возрождаются тысячами и вновь нападают, невзирая на былые поражения. От набегов страдал не только Шандалар, но и соседняя Фредония, край дремучих лесов.

Неизвестно уже, кому пришло в голову объединиться: фредонцам ли, хозяевам чащ, шандаларцам ли, жителям болот, но так или иначе совместными усилиями удалось основать вдоль границ с варварскими землями несколько сторожевых постов. С тех пор стало спокойнее, ведь варварам уже не удавалось застать селения врасплох.

Объединение и дружба с фредонцами быстро дали обильные плоды: лес, которого так не хватало Шандалару, потянулся от соседей целыми караванами. Правда, караваны вязли в шандаларской грязи, но фредонцы научили соседей стелить поверх размокших троп сплошные бревенчатые гати, а туда, где раскинулись непроходимые топи, лес сплавляли по многочисленным рекам.

Снова Шандалар ожил, и теперь по рекам и озерам нетрудно было встретить вереницы торговцев-плотогонов. А на северо-запад тянулись лодки, груженые рисом и плодами опоки, которые охотно брали лесовики.

Казалось, что наступают хорошие времена, но разразилась война Фредонии с Гурдой и торговля враз захирела. Воины со своими верными отрядами ушли на запад, а в Шандаларе наступило затишье. Людям только-только успевшим привыкнуть к более-менее сытой и обеспеченной жизни, вновь пришлось отказывать себе во многом.

А тут еще не то кто-то из переселенцев, не то вернувшиеся варвары занесли в Озерный край неведомую смертоносную болезнь. Эпидемия вспыхнула и распространилась с невероятной быстротой, зараза косила людей целыми хуторами, а лекарства никто не знал.

Неизвестно, что произошло бы дальше, не приди на помощь монахи с архипелага. Они тоже не знали лекарства, но, умудренные опытом предшественников, стали упорно искать спасительное средство.

И нашли. Не думайте, что это было легко.

Сай Леонард, настоятель.

Приход Эксмута, летопись Вечной Реки, год 6897-й.

Незаметно опустился вечер, потом пришла ночь, а Мирон с плотно завернувшимся в плащ монахом все так же сидели под кустом, почти не двигаясь. Монах, похоже, дремал. Мирона одолевали мысли.

Задача: вот три Знака. Их нужно переправить в соседний мир. Траги хотят этому помешать. Пока он в своем Мире магия трагов ему не грозит. Черти бы побрали их магию...

Мирон тягостно вздохнул. Не привык он соперничать со столь могучими противниками.

«Я тут голову ломаю, — возникла сердитая мысль, — а друзья рубятся неведомо с кем...»

Дальше: едва он, точнее его Знак покинет этот Мир, траги лишаются магии и с ними можно говорить уже совсем по-другому. Но как вынести Знак отсюда?

Впрочем, три Знака сейчас находились вне пределов Мира.

Мирон даже дышать перестал. Место у двери — не в Мире! Об этом говорил Дервиш.

Но Воины непременно вернутся в свой Мир после изнурительной битвы. На это и рассчитывают траги.

И вдруг решение пришло к нему, простое, ясное и очевидное, настолько простое, что додуматься до него с ходу было невероятно тяжело. Практически невозможно.

Мирон вскочил.

— Й-э-э-э!!!

Рон вздрогнул и очнулся, недоуменно тряся головой. Он едва успел пригнуться: меч Мирона, описав полукруг, начисто снес гостеприимному кусту верхушку.

— Ты чего? — удивился монах. — Или очумел?

Шелех уже взял себя в руки и убрал оружие в ножны.

— Прости, Рон, я бы тебя все равно не задел. Я кое-что придумал, поэтому и радуюсь.

Монах пожал плечами и вновь привалился к пострадавшему кусту. Шелех же принялся и так, и эдак взвешивать новую идею. Изъянов он пока не замечал, но для ее исполнения нужно было каким-то образом вытащить сюда одного из деммов.

— Рон, — негромко спросил Шелех. — Ты сможешь после всего заглянуть в Мир деммов? Всего на пару минут?

— Смогу, — ответил монах. — Но это... Как бы тебе сказать... Не принято.

Мирон довольно потер ладони.

— Но если ты думаешь отдать чужие Знаки мне, забудь об этом. Траги не допустят, чтобы я ускользнул. В коридор я еще успею войти, но в Мир деммов — никак.

— Сможешь ли ты привести хотя бы одного демма? Монах неопределенно развел руками:

— Понятия не имею. Посмотрим.

— Но ты попробуешь?

Рон промолчал.

Теперь время почему-то стало тянуться еле-еле. Мирон то сидел у увечного куста, то вскакивал и бегал туда-сюда. Нетерпение овладевало им, и с каждым часом все сильнее.

Очень медленно светало; во мраке все отчетливее вырисовывалась громада скалы. Серые сумерки клубились у ее подножия. Ночь пряталась по ложбинам и пропадала, уступая место дню — может быть, самому важному в жизни Мирона.

До полудня все равно оставалась уйма времени. Мирон пробовал подремать, но безрезультатно. Монах допил воду из белой фляги и сходил за свежей.

Вскоре явились еще несколько послушников из монастыря. Все они уже достигли почтенного возраста и седин, поэтому терпения им было не занимать. Сели себе полукругом на корточки и застыли, прикрыв глаза. Мирон даже позавидовал.

Он успел потерять всякое представление о времени, когда Рон рядом с ним наконец шевельнулся.

— Все!

Шелех вскочил, как ужаленный. На буром теле скалы постепенно стали проступать смутные очертания багрового пятна-хода. Старцы-монахи тоже поднялись; легкий ветер колыхал их длинные плащи и бороды. Мирон побежал к скале.

Из кровавой тьмы нетвердо выступил Демид. Глаза его лихорадочно блестели, меч был весь зазубрен, а левая рука болталась, словно чужая. Он шагнул несколько раз и рухнул на колени. Монахи заспешили к нему, на ходу извлекая из-под плащей небольшие сумки, наверное со снадобьями.