Найденыш с погибшей «Цинтии» - Жюль Верн

Решив подготовить почву, юноша частенько заговаривал о своём намерении присоединиться к какой-нибудь научной экспедиции после того, как он окончит образование. Продолжая заниматься в Упсальском университете, он закалял себя различными упражнениями и суровой тренировкой, исподволь подготавливаясь к опасной и полной лишений жизни, являющейся уделом великих путешественников.

11. НАМ ПИШУТ С «ВЕГИ»

Стоял декабрь 1878 года. Эрику только что исполнилось двадцать лет и он сдал свой первый докторский экзамен[49]. В это время внимание всех шведских учёных, а можно сказать, и учёных всего мира было приковано к грандиозной арктической экспедиции знаменитого мореплавателя Норденшельда. Совершив несколько предварительных путешествий, чтобы лучше подготовиться к своей будущей экспедиции в область вечных льдов, а также глубоко и тщательно изучив все материалы, необходимые для решения поставленной задачи, Норденшельд сделал ещё одну попытку открыть Северо-Во-сточный проход из Атлантического океана в Тихий, тот самый проход, который на протяжении трех столетий тщетно разыскивали все морские державы.

План этой экспедиции был изложен шведским мореплавателем в подробной докладной записке. Он обосновывал в ней свои предположения, что Северо-Восточный проход доступен летом, и излагал различные способы, с помощью которых надеялся осуществить этот географический desideratum[50]. Щедрая субсидия двух шведских судовладельцев и содействие правительства позволили Норденшельду так организовать экспедицию, что можно было рассчитывать на успех.

21 июля 1878 года Норденшельд отплыл из Тромсе на борту «Веги», стремясь достигнуть Берингова пролива, обогнув с севера европейскую Россию и сибирское побережье. Лейтенант шведского флота Паландер управлял кораблём, на борту которого вместе с начальником и вдохновителем экспедиции находился весь цвет науки — ботаники, геологи, физиологи и астрономы. «Вега», оборудованная специально для арктической экспедиции по указаниям самого Норденшельда, была судном водоизмещением в пятьсот тонн, недавно построенным в Бремене и снабжённым винтовым двигателем в шестьдесят лошадиных сил. Три парохода, гружённые углём, должны были сопровождать «Вегу» до заранее намеченных наиболее отдалённых пунктов сибирского побережья. Все было рассчитано на двухлетнее плавание на случай, если бы пришлось зазимовать в пути. Но Норденшельд не скрывал своей надежды ещё до наступления осени достигнуть Берингова пролива, учитывая эффективность принятых мер, и вся Швеция разделяла его надежду.

Покинув самый северный порт Норвегии, «Вега» 29 июля достигла Новой Земли, 1 августа вошла в воды Карского моря, 6 августа прибыла к устью Енисея, 9 августа обогнула мыс Челюскин — крайнюю точку старого континента, дальше которой ещё не заходил ни один корабль. 7 сентября «Вега» бросила якорь в устье Лены и рассталась там с последним из сопровождавших её пароходов с углём. 16 октября телеграмма, переданная этим пароходом в Иркутск, известила весь мир об успешном завершении первого этапа экспедиции.

Можно представить себе, с каким нетерпением многочисленные друзья шведского мореплавателя ждали подробных известий о его путешествии. Но долгожданные подробности прибыли только в первых числах декабря. Ведь если электричество преодолевает расстояние со скоростью человеческой мысли, то этого нельзя сказать о сибирской почте. Письмам с «Веги», посланным в Иркутск одновременно с телеграммой, потребовалось более шести недель для того, чтобы попасть в Стокгольм. Но наконец они туда прибыли, и с 5 декабря одна из крупнейших шведских газет начала публиковать корреспонденции молодого врача, участника экспедиции, о первой части проделанного пути.

В тот же день, за завтраком, Бредежор с живейшим интересом просматривал четыре газетных столбца с подробным описанием плавания, как вдруг взгляд его упал на строки, заставившие почтенного адвоката подскочить от удивления. Он внимательно прочёл их, потом ещё раз перечитал и, стремительно поднявшись, быстро надел шубу и шапку и помчался к доктору Швариенкрона.

— Вы прочли корреспонденцию с «Веги»? — закричал он, врываясь, как вихрь, в «маатсал»[51], где его друг сидел за завтраком вместе с Кайсой.

— Я только лишь начал её читать, — ответил доктор, — и собирался закончить, когда закурю трубку.

— Так, значит, вы ещё не знаете, — продолжал, с трудом переводя дыхание, Бредежор, — вы ещё не прочли, о чём говорится в этой корреспонденции?

— Нет, не прочёл, — ответил доктор с невозмутимым спокойствием.

— Ну так слушайте же! — воскликнул Бредежор, подходя к окну. — Это дневник одного из ваших коллег на борту «Веги». Вот что он пишет:

«30 и 31 июля. Мы входим в Югорский пролив и становимся на якорь у ненецкого селения Хабарове. Высаживаемся на берег. Исследуем нескольких жителей, чтобы проверить по методу Хольмгрема их способности к восприятию различных цветов. Убеждаемся, что чувство цвета у них развито нормально… Покупаем у одного ненецкого рыбака два превосходных лосося…»

— Простите, — прервал его доктор, улыбаясь, — уж не шарада ли это? Должен признаться, что не усматриваю особого интереса во всех этих подробностях…

— Ах, так вы не усматриваете в этом интереса? — ехидно переспросил Бредежор. — Хорошо, потерпите минуточку, и вы его сейчас усмотрите!..

«Покупаем у одного ненецкого рыбака два превосходных лосося, вид которых ещё никем не описан, и, несмотря на яростные протесты нашего кока, я помещаю их в спиртовой раствор. Происшествие: сходя с корабля, этот рыбак падает в воду, как раз в ту минуту, когда мы собираемся поднять якорь. Его вылавливают из воды полузахлебнувшимся, окоченевшим до такой степени, что бедняга напоминает железный брус. К тому же он ранен в голову. Когда его, погруженного в глубокий обморок, переносят в лазарет „Веги“, раздевают и укладывают на койку, то оказывается, что этот ненецкий рыбак — европеец. У него рыжие волосы, нос, расплющенный после какого-то несчастного случая, а на левой стороне груди, у сердца, вытатуированы затейливыми буквами следующие слова: „Патрик О'Доноган. Цинтия“.

Тут доктор Швариенкрона не мог удержаться от возгласа изумления.

— Потерпите, это ещё не все! — сказал Бредежор.

И он продолжал чтение.

«Под воздействием энергичного массажа он приходит в себя. Но высадить его на берег в таком состоянии невозможно. У него высокая температура и бред. Вот, собственно, и все наши исследования чувства цвета у ненцев, так неожиданно разлетевшиеся в пух и прах.