Начало - Ирина Рычаловская

– И кого мне благодарить?

– Не психуй. Я на тебя рассчитываю.

Старший продавец отошла. Тамара решила, что наступило время попить чайку. Но ей опять помешали. Какой-то незнакомый человек, улыбаясь, заглянул в окошко, показывая кривые зубы.

– Что вы хотите?

– Так это самое! – он выразительно щелкнул пальцами перед носом. – Денежку!

– Вы здесь первый раз?

– Но!

– Почему же решили, что я заплачу? У нас существует система предварительной записи…

– Че, не дадите, что ль? – переспросил мужчина, тупо глядя перед собой.

– Вначале необходимо записаться.

Он повернулся и быстро двинулся по коридору, стуча сапогами.

– Счастливого пути, – про себя пожелала ему Тамара, направляясь на разборку в алкогольный отдел.

– Как жизнь? – поинтересовалась она, подойдя к Аиде, одиноко стоявшей среди бутылок. На них, отражаясь в лучах зимнего солнца, скользили яркие блики. Облокотившись о прилавок, продавщица с мечтательным выражением изучала зимний пейзаж за окном. Миниатюрная, с блестящими черными волосами спускавшимися до самых плеч, накрашенная сверх всякой меры, девица отличалась на редкость упрямым и вздорным характером. Вздрогнув, она перевела на старшего кассира отсутствующий взгляд.

– Я слышала, что у вас недостача?

– О – о! – нараспев протянула Аида с капризными интонациями. – Есть немного.

– Сколько на этот раз?

– Какая вам разница!

Аида была весьма невоздержанна на язык.

– Как же это случилось?

– Понятия не имею.

Продавщица поежилась. Всмотревшись в нее, Тамара заметила, что у «алкоголички», так называли работающих в этом отделе, расширенные зрачки. Подумала, уж не наркоманка ли та и приготовилась к долгому разговору. Но подоспела вездесущая Таня Пэн, встав по другую сторону прилавка.

– Нашла! – спросила она с утвердительной интонацией.

– Нет! – коротко ответила ей Тамара, добавив про себя: – И не искала!

– Жаль! – протянула Таня, исчезая.

Аида вновь отвернулась к окну.

– Продолжим. Так сколько в действительности не хватает?

– Не все ли равно.

– Вы обязаны отвечать. Может быть я сумею помочь.

Строптивица недоверчиво усмехнулась.

– Мы просмотрим контрольную ленту, вдруг что-нибудь обнаружим.

Немного поколебавшись, продавщица сообщила: – Четыре восемьдесять.

Тамара подошла к полкам. Ассортимент поражал своим разнообразием. На самых верхних этажах располагалась «тяжелая артиллерия» – «Джим Бим», коньяк «Давыдофъ», коньяк «Юбилейный»… Цены тут начинались от десяти лат и выше. Под ними стояли обыкновенные коньяки, такие как «Белый аист» и виски попроще, разного рода бренди… Середину занимали ликеры местного производства и привозные.

– Это тоже ликер? – ткнув пальцем в тяжелую белую бутылку, по форме напоминающую гранату, удивилась Тамара.

– Конечно. Но мне он не нравится. Терпеть не могу кокосы. А рядом яичный, секете? – усмехнулась Аида. – Вообще отпад!

– Противный, да?

– Не то слово!

Чуть дальше нашли приют солидные марочные вина. Мелькали знакомые названия, такие, как «Алазанская долина», «Пиросмани», «Хванчкара»…

– Почему тот «Кинзмараури» в несколько раз дешевле этого?

– Болгарское производство, а здесь настоящее грузинское, – повеселев, пояснила Аида.

Внизу, видимо, что бы быть всегда под рукой, обосновались водочные изделия. Бросались в глаза необычные этикетки:

«Ореховая», «Облепиховая», «Рябиновка»… А это что? Водка «Столичная», так называемая чекушечка. Два сорок. Умножаем на два – получаем четыре восемьдесят.

Задумавшись, Тамара вышла из-за прилавка. Вполне можно было предположить, что невнимательная девица, погруженная в личные переживания, словно в транс, могла по рассеянности не взять с покупателя деньги, а чек пробить и товар отдать. А тут Таня Пэн со своими претензиями: – ищите мол!

Большинство женщин в магазине работают аккуратно, понимая, что в случае недостачи им придется выплачивать из собственного кармана. Однако с «алкоголичкой» едва ли не ежедневно случаются мелкие неприятности. То она опоздает к открытию, то у ней заболит голова, то придут молодые люди и станут болтать отпугивая потенциальных покупателей. Но избавиться от нее к сожалению нет возможности, потому что в городе катастрофически не хватает продавцов и каждый из них давно уже на вес золота. Прошли времена, когда на вывешенное объявление о наборе сотрудников прибегали десятки желающих. Отток трудоспособного населения за рубеж кардинально изменил положение на рынке труда. Теперь любая особа, стоящая за прилавком, больше не опасается за свое будущее. Подумаешь, выгонят! В крайнем случае перейдет через дорогу и ее с удовольствием примут в соседний магазин.

Такой вот побочный эффект от вступления Латвии в ЕС! Буквально несколько лет назад устроиться даже уборщицей была большая удача. Образованные и не очень, со специальностью и без, люди хватались за любую работу и, ради ее сохранения, шли на всевозможные сделки с хозяевами. Они получали зарплату в конвертах, старались ни в коем случае не сидеть на больничном, безропотно соглашались на сверхурочные лишь бы хоть как то просуществовать. Хуже всех конечно же приходилось «проклятым инородцам». Особенно выходцам из интеллигенции. Сообщить о том, что у тебя имеется диплом инженера в то смутное время было равносильно признанию в собственной неполноценности. Ведь производство развалено. Кому в свободной Латвии могут понадобиться русскоговорящие инженеры? Смешно! Свободной Латвии оказались необходимы экономисты, юристы и… очень много чиновников. Остальное все по боку. Представители титульной нации с удовольствием занимали руководящие посты. Не латышам оставалось либо основывать собственный бизнес, либо идти наниматься к хозяевам.

Теперь положение изменилось. В настоящий момент любого квалифицированного работника еще нужно хорошенько поискать и как следует материально поощрить, что бы не вздумал переметнуться на Запад. Особенно много вакансий образовалось в торговле. Зарплаты там, не смотря ни на что, остаются не очень высокими, продавщицы, чувствуя собственную неуязвимость, становятся все более несговорчивыми… При каждом удобном случае они дают ясно понять, что в «Дионисе» их ничто не удерживает.

Но лица, занимающие более высокие должности, по-прежнему продолжают цепляться за свои места. Тамара хорошо понимала – известие об утрате пятисот лат отрицательным образом скажется на ее имидже. Если заведующая узнает об этой потере, она немедленно доложит хозяйке. Начнется долгое разбирательство как в случае с Николаем Ивановичем. И вряд ли начальство поверит, что старший кассир ни при чем, все в первую очередь подумают о растрате. Поэтому приходилось молчать, исподволь собирая нужную информацию.

Распрощавшись с Аидой, она направилась в кухню за кипятком. Настало время подкрепиться. Но на пороге ее застал телефонный звонок.

– Магазин, – по-латышки сказала Тамара.

В ответ послышался треск. Сквозь него прорывался рассерженный женский голос.

– Отправили моего человека… на каком основании…

– Думаю, вы ошиблись номером.

– Не прикидывайтесь идиоткой. Только что наш шофер возвратился без денег. Почему?

Понятно, наверное это тот тип, что даже не захотел разговаривать! Повернулся и просто ушел!

– Между прочим, у нас существует система предварительной записи, – попыталась оправдаться Тамара.

В ответ раздалось: – Не умеете работать!

Ну и парочка подобралась – водитель тупой и диспетчер такой же! Одного поля ягоды! Нужно быстро их успокоить. Ну… а как же девиз – «отдай все и отойди в сторону»? Самое время сейчас применить его!

Ужасно, когда тебя оскорбляют. Так и хочется наорать в ответ, восстановив справедливость. Но зачем? Что такое обида? Когда кто-то кому-нибудь причиняет душевную боль! Иногда это делается сознательно. Может быть таким низким способом человек заряжает себя энергией, забирая ее у противоположной стороны? Для чего же тогда потакать ему, реагируя на оскорбление? В этом случае лучше всего отойти в сторону и убрать раздражение от себя, убивая его в зародыше. Ведь известно – тот кто намеренно обижает ближнего, принимает на себя часть им же самим высказываемых проклятий. Значит лучше всего воздержаться от негатива. Это трудно, но вполне достижимо.

– В этом мире вообще без усилия ничего не бывает, – сказала себе Тамара, вслушиваясь в изрыгающую проклятия трубку.

– Заплатите за бензин!

И, переступая через собственное я, чувствуя, как оно яро противится принятому решению, привыкнув за долгие годы к иным методам урегулирования спорных вопросов, она спокойно сообщила: – Простите, я была не права!

На мгновение воцарилась тишина, потом торжествующий голос назидательно произнес: – Видите, к чему привело ваше безответственное отношение к работе?