Без покаяния. Книга первая - Эстер Росмэн

— Боюсь, семейное планирование несколько выпадает из сферы моей деятельности, Бритт.

Она засмеялась. Но затем, помолчав, грустно вздохнула.

— Брак — дело непростое. Но мы с Энтони любим друг друга. И это самое главное. А остальное приложится, я уверена.

Хогэн сплел пальцы и спросил:

— Вы намерены искать работу?

— Вероятно. Мне понравилась ваша идея насчет союза фирм и ассоциаций. Может, на первых порах я воспользуюсь ею. Но предстоит еще как-то убить несколько месяцев, пока не получен адвокатский сертификат. Энтони и Харрисон решили подремонтировать «Роузмаунт», так что мне придется какое-то время провести на Восточном побережье, присматривая за работами.

— Энтони готовится сейчас к следующей сессии?

— Пока идут отчеты по делам прошлой недели. А потом они будут решать, утвердить ли законность разрешения абортов, вынесенного на процессе «Рой против Вейда».

— Да, я что-то слышал об этом, — сказал Хогэн, ничем не прокомментировав ее сообщение.

— Если вы спросите меня, какое решение он готовит, то честно скажу вам, что не знаю. Сам он со мной об этом не заговаривает, ну и я тоже помалкиваю, поскольку считаю, что не должна оказывать на него давление. Для нашего брака полезно, что он оставляет эти проблемы в своем кабинете. Хотя, Бог знает, сумею ли я удержать рот на замке, если Верховный суд вынесет решение не в нашу пользу.

— Но вы не единственная женщина в Вашингтоне, которая занимается этой проблемой.

— Да, не единственная. Есть и еще несколько таких, как я.

— В общем и целом я тоже на вашей стороне.

— Вообще проблема абортов не проста. Пока что я могу заниматься ею только как профессионал. Но не хотелось бы столкнуться с ней и в личной жизни.

— Энтони, должно быть, испытывает то же самое.

— В общих чертах — да, насколько я знаю. Но он твердо убежден в том, что как профессионал не должен ориентироваться на личные убеждения.

— Я ему не завидую. Потому-то мы и обзаводимся судьями, чтобы ничего не решать самим.

В это время в дверь постучали, и вошла секретарша Хогэна.

— Простите, мистер Хогэн, — сказала она, — но у меня срочный звонок, просят миссис Мэтленд.

Джон и Бритт обменялись взглядами. У Бритт внутри что-то упало. Первая мысль: беда с Энтони! Она подумала о том, что в последнее время иногда приходило ей на ум: ее муж в том возрасте, когда смерть — не редкость, хотя он и обладает отменным здоровьем и прошедшие годы для него, казалось, имели меньшее значение, чем для нее. Но ему уже около шестидесяти…

— Кто звонит? — тревожно спросила она.

— Мистер Мэтленд. Вы будете говорить?

Бритт почувствовала облегчение и взяла трубку, протянутую ей Хогэном.

— Бритт?

— Энтони, ради Бога, что случилось?

— Прости, что побеспокоил тебя, дорогая, но боюсь, что другого выхода не было. У Харрисона сердечный приступ.

— О Боже!

— Мы еще не знаем, насколько это серьезно, но сейчас ему немного легче. Эвелин звонила минут пятнадцать назад из больницы Джорджа Вашингтона. Кажется, это случилось с ним во время утренней пробежки.

— Ох, но…

— Послушай, Бритт, мы не должны сейчас впадать в панику, — сказал он спокойным и уверенным голосом.

— Хорошо, Энтони, что будем делать?

— Я сейчас еду в больницу. Шеф предложил подвезти меня на своем лимузине, чтобы мне не тратить там времени на поиски места парковки; если хочешь, я заеду за тобой.

— Нет, лучше сразу поезжай туда. А я возьму такси, мне тоже не хочется возиться с парковкой. Думаю, буду там раньше тебя.

— О'кей, дорогая. Извинись за меня перед Джоном, что я забираю тебя.

— А ты не особенно расстраивайся, Энтони. И помни, я люблю тебя.

— Ох, Бритт, сердечко мое дорогое!

Она передала трубку Джону, и тот вернул ее на место.

— Неприятности? — спросил адвокат с видом трагической озабоченности.

— Да, у Харрисона сердечный приступ. Они еще не знают, насколько это серьезно.

— Слава Богу, что не у Энтони.

Было странно услышать подобное замечание из уст столь опытного, сдержанного на слова юриста, как Джон Хогэн, однако он это сказал, что само по себе весьма красноречиво говорило о человеческих пристрастиях.

— Да, — отозвалась она. — Слава тебе, Господи!

Эвелин Мэтленд сидела в больничной часовне, в ее серо-голубых глазах стояли слезы. Она говорила себе, что сейчас не время расслабляться. Харрисон нуждается в ней больше, чем всегда. Она вздохнула. С того дня, как прозвучали ее слова «я согласна», она не без гордости полагала себя хорошей женой, хотя подчас приходилось нелегко. Да, она знала, что бывает порой эгоистична, но у женщин свои привилегии.

Сейчас, конечно, нет ничего важнее здоровья Харрисона. В последние же месяцы более всего ее беспокоил их брак. Он отрицал, что с этим обстоит неважно, но она чувствовала, что его притягивает нечто вне дома. Л когда они были вместе, то он казался отсутствующим. Эвелин старалась не подавать виду, но чувствовала: появилось нечто, серьезно угрожающее их браку. Тысячу раз она повторяла себе, что если у него и бывают другие женщины, то это быстро проходит. И все же подозревала, что на этот раз происходит нечто совсем отличное…

Несколько месяцев назад она уговорила его отметить двадцатипятилетие их супружества на Бермудах, надеясь, что такая поездка сможет изменить их отношения к лучшему. Он согласился, но сердцем не участвовал во всей этой затее.

«Мид Оушн клаб» предоставил в их распоряжение апартаменты с окнами и балконом в сторону океана. В первую ночь они отправились спать рано и лежали в постели бок о бок, слушая шум прибоя и дыша свежим океанским воздухом. Харрисон, как обычно, лег в трусах, а она облачилась в дымчато-прозрачную ночную рубашку, надеясь возбудить его. На что, впрочем, он никак не прореагировал, хотя бывали времена, когда это действовало безотказно.

Когда Эвелин поняла, что он не хочет даже соприкоснуться с ней, то решила сама приблизиться, положив ладонь на его волосатую грудь. Она всегда находила привлекательным крепкое тело Харрисона. Когда-то он был для нее пылким, в рамках благопристойности, конечно, любовником. Но поскольку плотская страсть не являлась основой их отношений, то довольно скоро увяла. Секс превратился в некую обязанность, исполняемую Харрисоном от случая к случаю.

Той ночью на Бермудах Эвелин показалось, что они в своем браке достигли критической точки, и она почему-то подумала, что если не сумеет привлечь сегодня мужа, то потеряет его навсегда. Так и вышло, что она решила идти до конца и сделать все возможное, чтобы соблазнить его.