Отдел странных явлений: Лесоморский детектив - А. Котенко

Избавившись от юбки и обуви, я вошел в воду и первым делом вымыл лицо. Нет, нет, нет, я не женщина и не хочу ей быть. Прохладная речная вода бережно ласкала мое тело, когда я нырял до самого дна, а потом лежал, покачиваясь на волнах, на спине, глядя на пушистые белые облака и жмурясь от ослепительно яркого сияния Ра.

Выбравшись на берег, я, не обтираясь, лег на траву. Приятно чувствовать себя собой, а не кем-то другим. Как жаль, что эта радость продлится совсем недолго. Чтобы не обнаружить себя, мне придется опять надевать опостылевшую женскую одежду и прятать волосы под париком.

— Призрак Неба, — ой, видение, этого не может быть, чтобы вот так, рядом со мной звонким колокольчиком звенел голос любимой Маш-шу. — Или не призрак…

Я развернулся и увидел, что она, бросив мешок с вещами, сидя на корточках, с удивлением рассматривает валявшийся в траве наряд Юли.

— Маш-шу, — прохрипел я, поднимаясь на локтях, чтобы посмотреть в ее очаровательные карие глаза.

Откуда она тут взялась? Неужели боги услышали мои молитвы и сняли с нее заклинание, наложенное Ирой, и теперь она будет воспринимать меня как человека, а не бесплотное видение. Поймав на себе мой взгляд, девушка замерла, приоткрыв рот.

— Призрак… или нет… почему… — ее речь была бессвязна, словно она сама боролась с колдовством Семеновой.

Поставив себя на ее место, я понимал, какие терзания охватывают ее душу. Разум верит, что Неб жил задолго до ее рождения, и он никак не может оказаться вот тут, на берегу реки, и прикоснуться к ее дрожащим пальцам теплой рукой.

— Почему куда б я ни пошла, я встречаю призрак Неба? — прошептала, наконец, она.

— Маш-шу, я не призрак, я живой, — выпалили мои губы против воли.

Понимаю, она приехала сюда к брату, шла по дороге из деревни, и, скорее всего, она случайно увидела Юлю, то есть меня в ее одежде. Заклинание, наложенное Ирой, сработало безотказно: перед Маш-шу предстала не Шаулина, а мой призрак. Ясно, что раздираемая любопытством девушка решила проследить, куда отправится видение и чем займется. Так она и вышла к пляжу. Другой версии событий я придумать не мог.

— Жи-вой? — наклонив голову набок проговорила она и робко прикоснулась к моему еще мокрому плечу. — От-ку-да? Как? Не мо-жет быть!

— Может, но не знаю, как. Нетеру говорят, что так надо.

— Почему я вижу тебя белым призраком? — не унималась она, притягивая меня к себе.

Ее горячие губы оставили отпечаток на моей щеке.

— Я тебя чувствую. Ты живой. Но прозрачный. Как призрак! — прошептала она.

Если даже поцелуи не могут снять заклинание Ирины, что ж тогда способно развеять иллюзию? Время? Прошел уже почти месяц после моего появления в этом мире, а девушка все еще не воспринимает меня как живого. Не переборщила ли Семенова с магией. Моя волшебная сила подсказывала, что только я смогу снять колдовство, наложенное на несчастную девушку.

У нас чуть больше часа. Потом начнется праздник Нептуна. На радость детям. Сейчас все на обеде, никто не придет, поэтому можно попробовать заняться ликвидацией защитной магии.

Я крепко прижал к груди охнувшую от неожиданности девушку, задрав ей на талии тонкую белую кофточку. Маш-шу было отстранилась и покачала головой. Представляю, нечто бестелесное сковало вдруг ее движения. Она попала в плен к призраку. Но, спустя мгновение, она обхватила руками мою шею и припала к моим губам. Не знаю, что она ощущала, целуясь с призраком. Но Маш-шу вскоре повалила меня и легла сверху, прижимая мои плечи к траве. Она плакала, а я нежно гладил ее пальцами по щеке, размазывая слезы и краску для ресниц.

— Я живой человек, понимаешь? Живой! Не призрак и не видение!

— Я… — всхлипнула она, — верю, но вижу полупрозрачного призрака.

Мои руки легли ей на грудь, и я зажмурился из-за накативших слез, припоминая то утро, когда мы обнимались с ней на берегу Хапри. Ее круглые карие глаза, полные слез, смотрели на меня, а я ничего не смог придумать в ответ. Как замечательно, что она появилась здесь и сейчас. Пора распрощаться с ее заклинанием. Если не помогают поцелуи, надо идти дальше. Вдруг, ощутив близость живого тела, колдовство сдастся и даст разуму поверить, что я живой, а не бесплотный дух.

— Знаешь, — прошептала она, когда я, жадно целуя ее шею, расстегивал кофточку, — эта река, высокие камыши, яркое небо мне напоминает тот берег Нила… Хапри…

Нет, пейзаж отличался очень сильно: на другом берегу росли высокие изумрудные сосны непроходимого леса, неподалеку от того места, где мы сидели, в воде плавал полусгнивший понтон, и стояло две поблекших таблички 'Поведение на воде' и 'Не заплывай за буй'. И река была другой — лазурно-чистой, прозрачной, не то, что мутные от ила воды Хапри.

У нас схожие воспоминания. Это замечательно. Что-то в глубине сознания шептало мне, что победить защитное колдовство Иры мы сможем только вдвоем, поняв и простив друг друга. Иначе оно никогда не развеется.

Забыв обо всем на свете, я видел перед собой только ее, ощущал руками лишь ее горячее тело, наслаждался ее страстными поцелуями. Складывалось ощущение, что она уже понимала, как впивается ногтями в спину живого человека, а не призрака. Я чувствовал, как ей хорошо, мое волшебное 'я' проникало в каждую клеточку ее существа. О каком заклинании или иллюзии может идти речь?

Обессилев, я перевернулся на спину и взял за руку лежавшую рядом любимую. Она прижалась ко мне боком, и ее рука легла мне прямо на грудь, где бешено колотилось сердце. Я жадно вдыхал прохладный российский воздух и мило улыбался, поглаживая по затылку самого любимого человека на свете.

— Как ты тут очутился? — все еще не веря своим глазам, прошептала Маш-шу.

Я видел, что пелена заклятья спала, и теперь девушка не могла разобраться в произошедшем.

— Честно-честно, я и сам не знаю. Проснулся в квартире Юли. Хотел домой. Сказали, что нельзя.

— И замечательно, раз так! — она провела нежными пальцами по груди и животу.

— Мне тяжело здесь.

— Я рядом, — она улыбнулась уголками губ, — справимся. Привыкнешь.

И все же она никогда не хотела видеть во мне Владыку Обеих Земель. За что я ее и люблю. Всякая девушка способна на ласки и поцелуи. Но только единственная, Маш-шу, может понять мою душу. Когда она узнала правду, она отвесила мне пощечину, перед лицом смерти она звала меня 'Ваше величество' и не хотела принимать помощь. Но несмотря на это, любила всей душой. Будто знала, что я никуда от нее не денусь, а ее выходки только разожгут во мне огонь страсти.

Мы бы лежали с Маш-шу на берегу до вечера, обнимались бы и целовались, чтобы восполнить месяц вынужденной разлуки. И когда наши губы слились в очередном страстном поцелуе, рядом со столом, где стоял магнитофон, раздался знакомый голосок: