Антимаг - Александр Гедеон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нищие, — Лёха ухмыльнулся. — Я с таким сталкивался. Видела, там шпана мелкая отиралась? Вот один из них и стуканул, куда надо. Стража дороже, а такие вот мальцы оголодавшие за грош голыми на столе спляшут.
— Значит, нужно поскорее превратиться из оборванцев в приличных слуг средней руки госпожи, — заключила Миа. — Потому что ориентировка на беглых чужаков в обносках.
Лёха кивнул, спрыгнул с ветки и направился за оставленным в лекарне оружием.
Глава 8
Лауру на попечение медиков оставили с лёгким сердцем. Даже свёрток с её шкатулкой оставили на хранение, рассудив, что на рынке куда больше шансов остаться без ценного груза.
Стоило нагруженным трофеями беглецам пройти пару улочек, Стриж вдруг осознал некую странность. Не обращая внимания на удивлённо уставившихся на него Мию и прохожих, он зажмурился и принялся крутиться на месте, словно выполняя упражнение для вестибулярного аппарата. Покрутившись столько, что едва стоял на ногах, он, не открывая глаз, указал на дом доктора и спросил:
— Мелкая в той стороне?
— Ага, — не скрывая удивления подтвердила Миа. — Как ты это сделал?
— Я, мать-перемать, теперь ещё и грёбаный компас на нашу мелочь, — Лёха открыл глаза. — Хрен пойми как — но я чую, где она. Подозреваю, что она может таким же образом чуять, где я.
— Теперь мы можем не волноваться, что девчонку похитят. И, похоже, тебе не стоит особо рассчитывать на побег, если наша протеже, вернувшись к отцу, не захочет отпускать свою батарейку, — мрачно предрекла Миа. — Хорошо, хоть я не прошла через этот грёбаный ритуал…
— Время покажет, — Лёха поправил мешок со скарбом за плечами. — У мелкой вон… — он стукнул себя по лбу, — … уже как минимум один конкурент, от меня запитывающийся. Эх, ладно, всё решим по мере надобности. А сейчас — к насущным вопросам.
И зашагал к нужной вывеске.
Трофейное оружие они после часа споров продали за тридцать серебрушек, сохранив невозмутимые лица, когда продавец высыпал монеты в ведро с водой, а потом выудил всплывшие. Вообще, так делали все виденные Лёхой торговцы, что приводило того к двум самым правдоподобным версиям: это либо часть религиозного культа, либо какая-то магическая проверка подлинности валюты.
Себе же путешественники оставили по ножу, положив их в торбы — незачем лишний раз привлекать к себе внимание стражи острым предметом на поясе. Может, тут к остроухим относятся с повышенным подозрением, так что лучше поберечься.
— Не знаю, что я хочу раньше: новую обувь, поесть, или помыться, — призналась Миа, оглядывая разнообразные вывески. — Пожалуй, поесть. Чувствуешь, какой-то выпечкой пахнет?
— Ага, — Лёха втянул ноздрями воздух.
В брюхе шумно заурчало и в тон ему отозвался в голове демон.
— Как же ты достал, грёбаный инфернальный нытик, — сообщил ему Стриж.
Источником ароматного запаха оказались плетёные корзины, за которыми восседала румяная жизнерадостная бабулька. Прохожие охотно раскупали у неё выпечку, что служило лучшей рекламой качества.
— И почём? — поинтересовался у старушки Стриж.
— Осьмуха за два, с любой начинкой, полуухий, — весело отозвалась бабулька. — Хошь — с мясом, хошь — вот, с яйцами да луком, а хошь — сладкие…
— Давай на грош всех понемногу, — Стриж протянул ей монету.
— Ты гляди, — поразилась торговка. — Вроде тощие, а прожорливые.
— Оголодали в дороге, по нормальным харчам соскучились, — с улыбкой объяснил Стриж.
И совершенно честно добавил:
— А я пирожки люблю — страсть. Ажно рожа трусится.
Миа согласно кивнула, уже уминая протянутый старушкой пирожок.
— Так вы что, не местные? — поинтересовалась бабулька.
— Есть такое, — кивнул Лёха.
Врать бабке смысла не было — чужаков в них видно за версту, а неумелое враньё может насторожить. Так что лучше отвечать полуправдой.
— А ночлег сыскали уже? — прищурилась торговка.
— А что? — немного насторожился Стриж.
— Дык то, — бабулька указала рукой на соседнюю улицу. — Вот той дорогой ежели пойдёте, то перед мостом — вправо, мимо работных домов, и упрётесь прямо в постоялый двор «Старая кляча». Там и занедорого, и ночлег хороший, и кормят сносно. Скажете — от пирожочницы Агафы, вам и малость цену сбросют.
Лёха расслабился. Бабка просто подрабатывает «рекламным агентом», за процент наводя клиентов на нужный постоялый двор. Прям как таксисты в его мире.
— Спасибо, уважаемая Агафа, — поблагодарил её Стриж.
Пирожочница положила пирожки в торбу Мии и путешественники двинулись к постоялому двору, на ходу воздавая должное свежей выпечке.
— Матерь божья, как же это вкусно, — объявила эльфийка, прикончив первый пирожок и сразу выудив следующий. — Это даже примирило меня с травоядной диетой.
Словно в насмешку, следующий пирожок оказался с мясной начинкой. Вздохнув, Миа всё же откусила немного, а остальное протянула Лёхе.
— Тесто необычное, — заметил тот, энергично расправляясь с подарком. — Как из гречки, что ли…
— Прости, но я мало разбираюсь в земных злаках, — развела руками Миа.
— Какие-то потомки у меня… недалёкие.
— Потомки? У тебя есть дети? — удивилась эльфийка.
— Ага, — Стриж вздохнул. — Мальчики. Сорок штук. Чёрненькие, в возрасте от двадцати до сорока и все от разных пап и мам. Зато спать, жрать и на горшок ходят по команде.
Мимо промаршировал патруль местной стражи — трое вооружённых алебардами и короткими мечами крепких мужиков, внимательно оглядывавших улицу.
Лёха поглядел им вслед и завершил рассказ о своей «семье»:
— В общем, «личный состав» всё это называется.
Миа, как водится, рассмеялась. Вообще, её способность радоваться даже незатейливым шуткам наводила на мысль, что это качество она приобрела по ходу не самой простой жизни.
Нужный поворот увёл их с людной улицы. Зелёнь здесь росла куда гуще и оставляла впечатление запущенности, словно за ней никто не ухаживал, дома — победнее.
— Наверное, это и есть «работные дома», — Лёха взглядом указал на три стоящих рядом каменные трёхэтажки, возле которых кучковались личности со следами вчерашних возлияний на лицах.
— Интересно, а что они тут собой представляют? — задумчиво протянула Миа. — У нас они есть только на Новом Плимуте и Акадии, и лучше туда не соваться.
— Почему? — полюбопытствовал Лёха.
Для него термин «работный дом» был достоянием далёкой старины, да и то по прочитанным в детстве книгам. Он смутно помнил описание беспросветной нищеты и тяжёлой работы, на этом воспоминания заканчивались.
— Поганые места, — объяснила Миа. — Примитивные производства для перевоспитания мелких уголовников, вроде трудотерапии. Как от принудительной социализации стали отказываться — попытались ввести такую систему.
— Что за принудительная социализация? — не понял Стриж. — Общественные работы?
