Аватары тьмы (СИ) - Моисеева Ольга Юрьевна

  - Угу, было такое.

  - Вот тогда, наверное, коробку эту тоже прихватил и там оставил.

  - Наверное...

  "...Вещи кое-какие не мешались..." На самом деле это были вещи деда, и их увезли, чтобы не попадались племяннице на глаза и не напоминали об утрате... Дядя с тётей заботились о ней, беспокоились...

  - Спасибо, тёть Сонь! - Вера порывисто обняла родственницу.

  - Ну, что ты, милая!

  Она стала нежно гладить племянницу по спине, и та вдруг осознала, как мало осталось вокруг близких людей... Вот как тётя Соня... и пусть она слишком много пила, из-за чего оказывалась порой недоступна, но ведь она действительно любила её - Вера так остро это чувствовала, что даже контакт светаков был не нужен.

  - А платье это, Верунчик, ты лучше всё-таки выкинь... Очень тебе советую!

  - Я поняла, тётя Соня! Спасибо.

  Чуть меньше десяти лет назад (2010 год)

  Лысорской обработки Виктор Индукин не помнил: он просто очнулся у себя дома, на полу, в одних трусах и с мерзейшим привкусом на шершавом языке - прямо не рот, а давно не чищеная клетка хомячка. Индукин медленно поднялся и побрёл, шатаясь, в ванную, где долго чистил зубы, стараясь изгнать отвратный вкус и запах, но помогало плохо. Всё тело ломило, голова раскалывалась, и хотелось лишь одного: немедленно выпить.

  Прополоскав рот и плеснув в лицо водой, Виктор выпрямился и, глянув в зеркало, поморщился: мешки вокруг глаз, небритая щетина, скулы обтянуты сухой, как пергамент кожей, - тот ещё видок... Снизу вдруг полыхнул странный красноватый отсвет - Индукин отпрянул от зеркала назад и замер, вытаращив глаза: там, где солнечное сплетение, горела красным светом окружность, миллиметра два толщиной и диаметром, наверное, сантиметра три.

  И тогда Виктор вспомнил. Это было как удар под дых, заставивший его задохнуться, а потом тихо осесть на пол, обхватив руками голову: "Чёрт! Чёрт!! Чёрт!.." Сознание обрушилось на него лавиной, буквально придавив к земле, он повалился на бок и долго лежал на холодной плитке пола, прежде чем заставил себя подняться. Светящееся кольцо, конечно же, оставалось на своём месте.

  Тяжело, со стоном, вздохнув, Виктор вышел из ванной. На кухонном столе стояла почти допитая бутылка водки - там было грамм сто - он застыл, пожирая её глазами, пока всё его существо, весь организм прямо-таки вопил о необходимости срочно, вот прямо сейчас, промочить пересохшее горло. Проклятье... Он закрыл глаза, вспоминая, как умирал Митя, и Виктора затрясло, заколотило, затопило невыносимой болью, так, что невозможно думать, стоять, дышать. Он схватился за косяк, вновь переживая всё, что тогда чувствовал... Нет! Нет, пожалуйста! Он не сможет, больше не сможет такое вынести, это хуже смерти, и надо сделать всё, чтобы спастись из адова круга, который он так нелепо сам себе создал.

  Конвульсивно сглотнув, он повернулся к водке спиной и проковылял в комнату, разыскивая свой мобильный телефон, но всё вокруг вдруг расплылось, мешая видеть, и Виктор с изумлением понял, что по щекам его потоком струятся слёзы.

  Стерев их кулаками, Индукин тряхнул головой и, переборов накатившую слабость, вновь осмотрел комнату. Телефон отыскался на полке с книгами: сплошные пропущенные вызовы, в основном от брата Васьки.

  Ладно... Ладно, сейчас! Виктор прошёл на кухню, схватил бутылку и, не медля, не думая ни секунды, опрокинул её над раковиной и туда же бросил, едва вылилась последняя капля водки. Потом, залпом осушив два стакана воды подряд, сварил себе кофе - обжигающе горячий и адски крепкий. Виктор долго цедил его маленькими, скупыми глоточками, думая, сколько драгоценных часов, которые он мог бы провести с сыном, отняла у него эта чёртова "лампочная" деятельность. И что в итоге? Помогла она вообще хоть кому-нибудь? Куда они там, мимо этих проклятых лысорей, проскочили? И действительно ли эти проскочившие смогут что-то сделать, чтобы прекратить вечное пиршество монстра? Или они только напрасно тратят силы и время? Кто может рассказать, а? Ну, кто?!

  Когда он снова взял телефон и позвонил брату - руки почти не дрожали.

  Васька звонку удивился - похоже, давно уже списал запившего братца со счетов. Знал бы он!.. - мелькнула сумасшедшая мысль рассказать всё, как есть, но стоило коснуться собственного солнечного сплетения, как порыв мгновенно сошёл на нет. Чувствуя пальцами, как тёплую кожу рассекает холодное, гладкое и скользкое, будто лёд, кольцо, Виктор торопливо договорился о срочной встрече и нажал отбой.

  Увиделись они тем же днём, в кафе, в Васькин обеденный перерыв.

  - Привет! - брат тепло обнял Виктора. - А ты похудел.

  - А-а, ага... но это... ерунда.

  - Садись! - Вася подвёл его к столику в углу и жестом подозвал официантку. - Заказывать что будешь? Я угощаю!

  - Да нет, спасибо, я только что поел, - соврал Виктор. - Если только водички...

  - С газом, без? - осведомилась официантка.

  - Без.

  Пока брат заказывал себе обед, Виктор отключил мысли, чтобы сделать то, для чего пришёл: совместить свою светотень со светотенью брата. Это оказалось непросто. Управлять движением цветного двойника и так-то было трудно, а за несколько месяцев тупого пьянства Виктор совсем потерял сноровку. Понадобилась целая минута предельной концентрации, прежде чем его тень сдвинулась с места и медленно поплыла к тени брата.

  От усилия затошнило, и на лбу выступила испарина. Наконец, два переливавшихся пятна совместились, и Виктор почувствовал, будто внутри него вдруг возникли тончайшие, но очень быстрые потоки и устремились к чужой светотени, по дороге собираясь в нечто, твёрдое в центре, но мягкое по краям. А потом это нечто скользнуло внутрь светотени брата.

  Тот кашлянул и замер, нахмурившись. Виктор моргнул, впуская мысли:

  - Что с тобой?

  - Да так... - Василий поднял взгляд от меню и уставился прямо в глаза брату. - Сердце кольнуло.

  - Простите, - вклинилась топтавшаяся с блокнотом официантка. - Ещё что-нибудь заказывать будете?

  - Нет, это всё, спасибо.

  - Так, значит, вода без газа, салат... - стала уточнять официантка.

  Холодея от страха, Виктор вновь удалил мысли и постарался побыстрее развести светотени - его собственная выглядела не ахти. Однако увидеть, что именно перешло от него к брату, и вообще заметить чужую обработку не удалось: Васькина светотень выглядела здоровой, а у него самого все тёмные пятна и вмятины казались оставленными горем от потери сына и последующим пьянством...

  Виктору вдруг почти захотелось, чтобы брат догадался, в чём дело, тогда не пришлось бы вот так... втихаря... - рука сама потянулась к груди и, хотя рубашка не давала почувствовать пальцами кольцо, оно было там. Сознание этого отрезвляло и даже заставило испугаться: что если брат сумел продвинуться и обрести способность считывать со светотени конкретные болезни и события? Многие считали, это вполне достижимо, но пока даже самые талантливые среди "лампочек" понимали только, в какой области у человека непорядок: скажем, сердце под угрозой или желудочно-кишечный тракт слабоват, или вообще проблема не в физическом теле, а с психикой - короче, видели общее направление. Однако точно поставить диагноз или определить, что именно послужило причиной нервного срыва, получалось плохо. Тем не менее все "лампочки" верили, что научиться этому вполне реально и даже более того - ходили разговоры, что когда-нибудь появится суперлампочка, которая сможет не просто считывать болезни, но и лечить их, напрямую исправляя дефекты светотени.