Дерзкая, но любимая - Селина Дрейк

Такой вежливый прием несколько удивил Оливию, но, быстро справившись со смущением, та тоже вежливо поздоровалась.

— Извините, но Джейка нет дома.

— Я знаю. — И Оливия улыбнулась, как улыбается ребенок, довольный, что ему удалось всех перехитрить.

— Зачем вы это делаете? — спросила Николь, делая шаг в сторону, чтобы встать на пути Оливии, которая попыталась обойти ее. — Мы же договорились; что перед тем, как встретиться с Робертом, вы должны поговорить с Джейком.

— Я решила — раз я мать этого ребенка, то имею право на свидание с ним в любое время. — Глаз Оливии не было видно за темными очками. — И мне вовсе не обязательно для этого спрашивать разрешения. Тем более что мы все прекрасно знаем, что Джейк будет против. Он никогда не сможет мне простить, что я оставила Роберта, да и его тоже.

Николь словно обожгли эти слова, но она заставила себя не думать о том, переживает ли Джейк разрыв с женой. В более подходящее время она еще раз поразмыслит над этим. А сейчас нельзя допустить, чтобы Оливия и Роберт встретились без ведома Джейка.

— Дайте время, и Джейк привыкнет к мысли, что эта встреча необходима. В конце концов он поймет, что так будет лучше для всех.

— Но визит Джейка к юристу говорит о том, что он хочет избавиться от меня.

— Вы же хорошо знаете бывшего мужа и должны помнить, что он не принимает решение, не обдумав и не взвесив все хорошенько.

— Боюсь, что его обдумывания могут затянуться надолго. А у меня нет ни возможности, — Оливия категорически покачала головой, — ни желания ждать. Я хочу увидеть своего ребенка. — И Оливия попыталась еще раз обойти Николь, но та мягко взяла ее за руку и остановила.

— Вы, конечно, можете войти в дом и увидеть Роберта. Но вы еще больше настроите Джейка против вас. Подождите еще немного. Дайте Джейку время. Дайте время сыну, ведь его тоже нужно подготовить к встрече с вами.

Оливия вырвала руку и сняла очки. В ее глазах блестели слезы.

— Неужели Роберта нужно готовить, чтобы он мог встретиться с родной матерью? О чем вы говорите, Николь? Мы же с ним не чужие люди.

— Все правильно. Но с тех пор, как вы расстались, пришло слишком много времени. Да и согласитесь, расставание было не слишком приятным, особенно для ранимого и впечатлительного мальчика.

— Знаете, что меня больше всего удивляет? — Оливия смахнула катившуюся по щеке слезу. — Почему вы-то так переживаете из-за чужого ребенка? И почему так уверены, что лучше меня, матери, знаете, что ему нужно?

— Ни в чем я не уверена. Просто за то время, что здесь работаю, я очень привязалась к Роберту. Он замечательный малыш, и очень не хотелось бы, чтобы ему было больно.

Несколько секунд Оливия смотрела на Николь. Потом, не говоря ни слова, развернулась и пошла к машине.

Неужели это все? Как Николь хотелось, чтобы эта женщина поскорее уехала, пока чего-нибудь не случилось, пока Роберт не вышел из дома или Джейк не вернулся из города! Но судьбе было угодно распорядиться по-другому. Когда Оливия садилась в машину, детский голосок вдруг нарушил тишину:

— Николь!

Оливия резко обернулась на крик и замерла. И вдруг, спотыкаясь на высоких каблуках, бросилась к сыну.

— Ро-берт!

Но Николь преградила дорогу.

— Оливия, не делайте этого. Вы вредите себе сами!

— Не хочу ничего и слышать. — Женщина рванулась вперед. — Роб! Сынок! Как долго я ждала…

Николь поспешила за ней. Внезапно Оливия остановилась. Широко раскрытыми глазами она смотрела на крыльцо. А там стоял Роберт с игрушечным мишкой в руках и со своим вечным спутником — Гулливером. Мальчик только что вышел из дома и теперь с испугом смотрел на женщин, не понимая, что происходит.

— Мой малыш, — лицо Оливии расплылось в счастливой улыбке.

— Мамочка? — удивленно произнес Роберт. — Это ты?

Николь прислушалась к голосу ребенка, пытаясь понять, что он сейчас чувствует. Радость и в то же время испуг услышала она в его голосе. Медленно, чтобы не испугать мальчика, Николь пошла к крыльцу. Она увидела, как Гулливер сделал шаг вперед и оскалил свои огромные клыки; эта угроза относилась явно не к ней. Поведение собаки, чутко реагирующей на состояние маленького хозяина, доказывало, что Роберт больше испуган, чем обрадован встречей с матерью.

— Николь, — дрожащим голосом позвал Роберт, и мишка выпал у него из рук.

— Да, Робби, я здесь.

— Но почему? Почему мой сын зовет не меня? — Страдание исказило лицо Оливии.

Николь стало жалко ее. Но в конце концов, эта женщина сама виновата в том, что сейчас происходит. Ее просили и предупреждали не делать того, о чем потом все будут сожалеть.

— Николь, — снова жалобно позвал Роберт.

— Иду, иду. — Николь поднялась по ступенькам и обняла мальчика. — Ты доверяешь мне? — прошептала она.

Роберт кивнул. Тогда Николь продолжила:

— Пока я рядом, никто не сможет причинить тебе зла, даже твоя мать. А теперь, если хочешь, можешь уйти обратно в дом или останься здесь со мной.

— Я останусь с тобой. — Ручки Роберта вцепились в рукав ее рубашки.

— Тогда я попрошу тебя быть смелым и ничего не бояться.

— Я попробую, — не очень уверенно пообещал Роберт.

Николь сама слегка дрожала от волнения. Она стояла, прижимая к себе Робби, готовая защитить мальчика и моля бога, чтобы для этого не пришлось причинить боль его матери.

Оливия тоже попыталась подняться на крыльцо, но грозный рык Гулливера, стоявшего на верхней ступеньке, остановил ее. Тогда, прижав красивую руку к груди и чуть не плача от беспомощности, женщина произнесла:

— Мой милый мальчик, мой Робби. Я так ждала этой встречи. И вот теперь не могу ни дотронуться до тебя, ни поговорить с тобой.

Николь хотела кое-что объяснить Оливии, но тут на дороге показалась машина Джейка. Через несколько минут он, выпрыгнув из машины, бежал к дому.

При виде бывшего мужа Оливия побледнела.

— Джейк, пойми, мне необходимо было увидеться с Робертом.

Но мужчина, казалось, не слышал ее слов. Первым делом его взгляд отыскал Роберта. Когда Джейк понял, что мальчик находится в безопасности рядом с Гулливером и Николь, он облегченно вздохнул и повернулся к Оливии.

— Николь не подпускала меня к собственному сыну. Она не имеет на это права… — слезливо продолжала та.

Джейк снова ничего не ответил ей. Он думал о Николь. Она стояла, решительно расправив плечи и приподняв подбородок, готовая дать отпор любому, кто пожелает причинить вред его сыну. Так вот какая эта хрупкая женщина! У нее хватило сил противостоять Оливии! А ведь та могла подчинить себе любого.