Корова (сборник) - Наталья Горская

Вот она, силища-то молодецкая! С такими-то силами да построить бы что-то разумное, доброе, вечное. Но вы и в летописях не найдёте упоминаний, чтобы у нас когда-нибудь сила тратилась на это избитое разумно-добро-вечное. Или встречаются такие талантища, что могут прямо из-под снега железнодорожную колею украсть, а то и автомобиль из-под сугроба. Тепловоз на запасные пути заталкивает вагоны, но они почему-то сходят с рельсов. Кругом – снежная гладь и никакого намёка на чьи-либо следы. Но колеи нет. Когда снег только начал падать – она была. Она была и когда снег уже основательно её присыпал, а через сутки её уже нет. А у нашего энергетика во дворе стояла машина. И точно так же её на глазах всего двора в течение дня засыпало снегом. Снегопад был сильным, так что укрыло автомобиль гигантской снежной шапкой. Энергетик утром пошёл её расчищать, а там вместо машины деревянный каркас с натянутым куском брезента. Кругом же наблюдается такая снежная и нерукотворная глядь, какую можно только после затихшей метели увидеть.

И вот страна в развале, никто не знает, как из него выкарабкаться – на деле не знает, на словах-то все знают. А тут такая виртуозная мозговая деятельность. Это ж надо додуматься украсть сто метров колеи из-под снега! Про машину энергетика вообще молчу. Вот какие талантища в народе есть! Как наладить бесперебойное освещение на улицах – никто не знает: от чиновников до рядовых электриков. А как чего разорить да развалить – знают все. Ломать – не строить. Опять вылезают оправдывающиеся: «А мы вот такие! Это в европах-америках народ нормальный живёт, а мы вот не могём так!». Как говорится, и хочется, да не можется. А я не верю, что не можется. Я так думаю, если целый вагон в четыре руки утащили, то можется и ещё о-го-го как.

После этого случая на железной дороге приезжали какие-то комиссии, покудахтали, попричитали, посовестились сами перед собой:

– Ах-ох, да-да, мы вот не углядели. Вот в Европе такое вряд ли, а у нас что деетси! Ах, не будет у нас никогда порядку, и мечтать нечего.

Один только задался разумным вопросом:

– И откуда они такому научились? Разве у нас где такому учат, чтобы вагон из-под контактного провода под высоким напряжением слямзить?

А разве нет? Вы разве в пионерах не состояли? Много потеряли. Если теперь есть куда ворованный вагон сбыть, так чему ж удивляться? В советское время вагоны не воровали, потому что куда бы человек с ним попёрся-то? А сейчас повсюду стоят будки, где на совершенно законных основаниях принимают металлолом в любом виде и количестве. Но если понаставили эти будки, значит кому-нибудь это нужно? Если есть спрос, то будет вам и предложение. Ну в самом деле, если люди, да к тому же безработные, изо дня в день ходят и видят, что кто-то ждёт от них металл, словно дразнит, что вот у кого-то есть, что сдать, а ты чего-то всё мотаешься тут и штанами трясёшь, они невольно и где-то даже подсознательно начнут обдумывать одну мысль: где взять? Да вот же оно стоит на рельсах! И сами рельсы вроде как можно сдать…

У нас в Райцентре в депо полностью разобрали электровоз. Один кузов остался, а все внутренности вынули. Его теперь можно только киношникам отдать в качестве бутафории для съёмок какой-нибудь железнодорожной мизансцены. Не знаю, зачем его оставили в такое металлоискательное время, но был он заперт в стойле, да к тому же на территории депо находился, а не в черте города гулял. Сколько дней он простоял – неизвестно, но когда машинист в него полез, только открыл тяжёлую дверь, только ногу занёс, чтобы её уже в электровоз поставить, а там… там… Там не только все вентиляторы-генераторы сняты, но и полов тоже нет. Полы-то в электровозах тоже металлические. Скрутили всё настолько быстро и профессионально, что ни стука, ни малейшего скрежета никто не слышал. Вот они, умельцы народные! Куда бы в советское время гражданин с украденным с электровоза вентилятором подался бы? Куда бы он пошёл с этой здоровенной штуковиной, размером с огромную бочку? Он до первого отделения милиции дошёл бы и выдохся. А нынче нет. Нынче ситуация в корне изменилась. Теперь это всё можно куда-то выгодно сдать и даже деньги за это получить. А власть, всё это разрешившая, только языками цокает: «И отчего же это у нас такой бессовестный народ, а? Вы не знаете?».

Не знаем. Точнее, знаем, но вам не скажем: сами догадайтесь.

Я тут заглянула как-то в свой чуланчик, смотрю, а там – мой тазик-алмазик! Лежит забытый всеми, как немой свидетель такой далёкой и милой моему сердцу эпохи. Сколько лет мы с ним проходили на сборы металлолома, сколько раз мой класс благодаря этому тазику вырывался в лидеры по сбору этого самого лома, который потом оставался гнить под дождями на прекрасной некогда полянке, превращённой нашими стараниями в страшную помойку… Прекрасное было время. Хотя, говорят, время всегда прекрасно, когда человек молод.

Пошла я с этим тазиком в местный «пункт приёма металла у народонаселения», да и сдала его нашим «металлическим» коммерсантам. Как все нормальные люди делают, если у них в хозяйстве появилось какое-то отработавшее свой век железо, а не подлаживают этот факт под какое-нибудь соревнование не понятно с кем и ради чего.

«Коммерсанты от металла» приуныли и руками замахали:

– Тащи чего-нибудь из цветных металлов, медь там или алюминий.

– Медь с алюминием все подобраны в боевые девяностые. Пора бы знать славные вехи истории нашей Родины.

– Ну, хотя бы в сплавах!

– А золота не хотите? Уголь тоже с виду на драгоценный камень не похож, а ведь является ближайшим родственником алмаза… Да возьмите тазик просто так! Куда он мне?

Тазик у меня взяли – куда денутся, если бесплатно, – а вот макулатуру пришлось выкинуть на помойку и раздать владельцам печек на растопку. Не нашла ни одного пункта по приёму бумажного вторсырья. А жаль. Дело-то нужное. Но только без соревнований! Боже сохрани ещё когда-нибудь в этом идиотизме участвовать, бр-р!

Не люблю соревнования. Видимо, отсутствует у меня ген, отвечающий за к конкуренции, когда все начинают друг друга ненавидеть и пихать локтями в битве за место под солнцем. С таким невыживательными настроениями в наше дикое рыночное время, живущее по суровым законам простейшей биологии, конечно же, трудно. Но что делать?

Мезальянс

В начале августа, когда у технолога Ильи Алексеевича Нартова случился день рождения, разразилась гроза. Не в смысле природного явления, а в виде бурных человеческих эмоций. Виновник торжества притащил коллегам в угощение огромный арбуз, который сам выкатился ему под ноги, когда он пролезал под товарным составом по пути на работу мимо разгрузки продуктовых вагонов.

– На большее у меня фантазии не хватило, – извинился он.

– Да не переживай ты, Илюха! Мы всё умнём в два счёта, – успокоили его коллеги.

В обед под арбуз и стихийно наструганный из подручных материалов салатик «раздавили» бутылочку Мартини. И только собрались пропеть Нартову «Хэпи бёрсдэй ту ю» – особенно славно эта «песня» выходила с фольклорным бабьим подвыванием заведующей лаборатории Эммы Сергеевны. Как вдруг от помещения с ксероксом к кабинету нормировщиков пронеслась волна сжатого воздуха.

Источником сей волны оказалась Каролина Титановна Троегубова – дама крайне важная, но в целом для процесса производства незначительная. Её к нам прислали после очередного сокращения штатов в раздутом аппарате Управления, который настолько раздулся, что выписывание пустяковой справки стало растягиваться на три квартала, если не на целый год. Каролина Титановна в Управе занималась мелкими канцелярскими делами, хотя всем для солидности говорила, что возглавляла там очень серьёзный отдел. Её врождённое разгильдяйство, неопрятность и неумение уживаться с людьми говорили о невозможности этого, но мы старались не добивать подпавшею под сокращение аппаратчицу и делали вид, что верим.

Сначала не знали, куда её пристроить. У нас всегда после очередного сокращения Управления целую ораву бывших управленцев не знают куда распределить. Водят по Заводу, предлагая то да это. Экс-управленцы при этом на каждом шагу болезненно морщатся и изумлённо вопрошают:

– И вот вы думаете, что я, бывший сотрудник Управления, стану тут в мазуте копаться?! Вы серьёзно так думаете? Вы хорошо ли подумали, прежде чем мне – МНЕ! – это предложить, а? Не для того мною в своё время был совершён такой колоссальный рывок в Управление с самого дна пролетарской жизни, чтобы теперь скатиться до смотровой канавы или к токарной фрезе! Вы сами-то осознаёте, КОМУ вы это безобразие предлагаете, м-м?..

А завод – он и в Африке завод: станки, грохот, скрежет, лязг, грязные спецовки, пыль и прочие «безобразия». И мазут. А куда же без него? В какой-то целой армии управленцев сразу под зад коленом дали, потому что всё равно некуда было девать. Шутка ли, если только в одном отделе составления графика отпусков скопилось около сотни сотрудников, да все на хорошем окладе. И это когда на заводах не хватает квалифицированных рабочих! Уж и пугали, что скоро простых рабочих будут набирать только с высшим образованием, что придут на их места «люди в шляпах». Но слоган этот не сработал, потому как даже выпускники ПТУ или люди вовсе без образования потеряли всякий интерес к тяжёлой работе в тяжёлой промышленности.