Клуб любителей фантастики, 2006 - Андрей Буторин

Я вскочил, разминаясь, и выглянул наружу. Оказалось невысоко, и я, как был в плавках, сиганул в мягко спружинившую, еще мокрую от росы траву.

Итак, физически я в норме; меня и моих товарищей волновало другое: как приспособиться к новому в человеческих отношениях, иному уровню знаний, ко всем переменам за наше долгое отсутствие?

Правда, встретившие нас заверили, что эти трудности преодолимы. Люди нашего Послезавтра… Ни деформированных черепов с гигантскими лбами, ни атрофированных нижних челюстей, ни длинных рук с чудовищно утонченными пальцами, ничего похожего на карикатурные портреты, нарисованные болезненной фантазией предков. Они выглядели совсем как мы, вернее, лучшие из нас, только казались немного отрешенными. Впрочем, о достигнутом ими приходилось лишь гадать, но мы станем одними из них, людей Послезавтра. Так обещали встретившие нас.

Я добежал до бассейна и с разбегу бросился в холодную воду. Время замерло в тот же миг и вновь ожило, лишь когда я вылез и, прыгая для согрева, направился будить ребят. Но едва я покинул воду, появилось странное ощущение. Можно было поклясться, что за дощатым некрашеным забором скрывается некто, следящий за мной. Оглядевшись, я обнаружил в заборной щели блестящий от любопытства глаз.

— Я тебя засек! — торжественно провозгласил я, демонстративно отворачиваясь.

— Знаю, — отозвался тонкий голосок, исходивший откуда угодно, только не от заборной щели.

Я вновь посмотрел на забор; глаза на месте не оказалась. Я вздохнул, намереваясь идти своей дорогой, да так и обмер. Прямо передо мной, широко расставив тонкие ноги в красных сандалетах, с руками за спиной стоял пяти-шестилетний карапуз в белых трусиках и панамке, сосредоточенно изучавший мою внешность. Одного взгляда на выразительное, полное живого интереса лицо хватило, чтобы признать следившего за мной незнакомца. Но как он смог столь быстро проникнуть по эту сторону забора и незаметно зайти мне за спину? Ребенок как ребенок. В его возрасте я начинал постигать азы радиотехники; интересно, а что может мальчуган из будущего? Словно отвечая, мальчишка присел на корточки, опустил ладони между редких ромашек, немного напрягся и медленно поднял их над цветочными головками. Через мгновение он вскочил на ноги, отряхивая с ладошек травинки и комки почвы. Там, где он касался земли, проклюнулся еще один зеленый росток; вытягиваясь на глазах, прошел все стадии развития, и вот закачалось новое желтое солнышко в оправе белых лепестков. Я не мог вымолвить ни слова, успокаивая себя, что стал жертвой гипноза.

— Вовсе нет, — возразил малыш, точно угадывая мои мысли. — Простая биоиндукция. Каждый пацан так может.

Неуверен, произнес он «пацан» или другое равнозначное слово: я понимал непосредственно смысл его фраз, звуки же оставались в стороне от восприятия. Я не мог даже поручиться, шевелит ли он губами, когда говорит.

— Этому вас учат, м-м-м… в школе? — выдавил я наконец.

— Не-а, — пренебрежительно махнул малыш. — Каждый умеет сам.

Это было сказано так, будто он вовсе не нуждался ни в какой школе. Скользнув по его лицу слабой тенью, мимо пронеслась большая стрекоза.

— Ты был у звезд? — заблестели глаза мальчишки, и снова я не заметил, чтобы он разомкнул рот.

— Конечно! — кивнул я не без гордости; пожалуй, больше нечем похвалиться перед этим необыкновенным представителем будущего.

На его губах мелькнула озорная улыбка:

— А летать можешь?

— Как? — переспросил я, подозревая, что он имеет в виду вовсе не аппараты из летного арсенала.

— Ясно! — констатировал мальчишка, тихонько смеясь. — Вот так!

Он разбежался, без усилия прыгнул, как обычно прыгают в длину дети, но не приземлился тут же, а взлетел и плавно поплыл по воздуху, направляясь к изгороди.

Мое остолбенение длилось недолго.

— Опустись сейчас же! — закричал я испуганно, живо представив, как секунду спустя мальчишка падает и расшибает нос видимо, в каждом из взрослых спит до поры до времени Воспитатель, который сейчас пробудился во мне, то ли потому, что некому больше было одернуть сорванца, то ли слишком необычно выглядело происходящее.

— Не бойся! — Мальчишка развернулся и на высоте двух-трех метров двинулся обратно.

— Где твой отец? — решительно потребовал я, подозревая, что кажусь комичным.

— У меня нет отца, мы вообще живем без взрослых, — прозвучал во мне его голос.

Я замер с открытым ртом, пытаясь воспринять картину мира, полного оставленных родителями детей. Но тут же отогнал нелепую мысль, слишком она не вязалась с представлениями о будущем. Да и вчера…

— Это биороботы, — ответил малыш, приземляясь в двух шагах.

Я вспомнил отрешенный вид встречавших, странно равнодушные взгляды, которым мы не придали значения. Выходит, мальчишка не врет?

— Вот еще! — фыркнул новый знакомый.

— Как тебя зовут-то? — спохватился я.

— Можешь называть Малышом.

— Я все-таки не пойму, неужели на Земле совсем не осталось взрослых?

— Они улетели к звездам…

Как-то не верилось, что человечество могло бросить детей на произвол судьбы и сбежать со скоростью света на звездолетах.

— Ну и словечки у тебя в голове! — засмеялся Малыш. — Да никто нас не бросал. Просто они перебрались туда все, а Землю подарили нам.

«Оригинальное решение жилищной проблемы», — с иронией подумал я. Вспомнилось мгновенное перемещение мальчишки из-за забора, и обожгла догадка, что звездолетов могло и не быть.

— Но… дети должны жить со взрослыми, учиться у них…

— Чему и зачем? — искренне удивился Малыш.

Что-то избитое о преобразовании Вселенной едва не сорвалось с языка, но я сдержался и только спросил:

— У кого же ты научился своим штукам?

— А мы просто играем друг с дружкой, — терпеливо пояснил детский голос, будто я, а не он был ребенком.

«Откуда берутся дети, если нет взрослых?» — спросил я себя и спохватился, стоит ли уточнять? Но Малыш уловил и эту мысль:

— Ведь они иногда бывают здесь…

Вот оно что! Бывают, в этом, значит, ключ к разгадке. Интересно, с какого возраста приобщаются теперь к миру взрослых, улетают к звездам?

— Я видел, как ты смешно плавал, — переменил Малыш наскучившую для него тему. — Тебе надо все время дышать воздухом, да?

— Ну, я могу нырять, задерживать дыхание… — промямлил я, подозревая, что опять мне приготовлен сюрприз. — А сам-то умеешь?

На моих глазах панамка, сандалии и трусики исчезли, уступив место сплошной серебристой чешуе, только голова мальчишки осталась свободна. Если это был скафандр, то откуда он взялся? Превращение выглядело непривычно и жутко. У меня мелькнула мысль, а может, он представляется таким, как мне легче воспринимать, а за этой обманчивой внешностью нечто совершенно иное? Но его лицо шестилетнего ребенка не изменилось, он только покачал головой и молниеносным броском очутился у бассейна. Мелькнуло на солнце серебристое тело; всплеск — и брызги разлетелись далеко в стороны, едва не задев меня. Тревожась за мальчугана, я приблизился и завороженно уставился на сверкающее в глубине тело, носившееся с немыслимой скоростью. Временами он выныривал, и вода вскипала от быстрых движений, но как я ни старался, все же не смог уловить, чтобы он сделал хоть один вдох. «Хватит!» — взмолился я мысленно, и то ли он действительно услышал, то ли ему самому надоела забава, но через мгновенье Малыш стоял подле меня в белых трусиках и панамке без единой капли воды, совершенно ровно дыша. Я поборол желание задать очередной вопрос и подавленно молчал, ощущая себя полным ничтожеством. Если даже их дети могут такое, суждено ли нам вообще постичь их мир, приобщиться к их могуществу?