Французы на Северном полюсе - Луи Буссенар

Металлические вещи казались раскаленными, к ним невозможно было прикоснуться. Сливочное масло стало как булыжник, постное превратилось в лед, ром загустел словно сироп.

Утверждают, будто зной действует на человека расслабляюще, а холод закаляет и укрепляет. Смотря какой холод! Полярные морозы ведут к атонии. Дрожат и отвисают челюсти, заплетается язык, ослабевает слух, тяжелеет тело, человек погружается в состояние душевного и умственного оцепенения, ходит будто пьяный.

Зато Ужиук, этот дикарь, да эскимосские собаки чувствовали себя превосходно. Туземец пил и ел и как ни в чем не бывало разгуливал по морозу словно белый медведь.

Собаки, когда их выпускали, весело прыгали и валялись в снегу.

Чтобы поднять у матросов дух, капитан обязал их выполнять физические упражнения и старался как-то развлечь подчиненных. Увеличился рацион, а режим велено было соблюдать еще строже.

Стоило кому-нибудь из моряков пожаловаться на слабость и попросить, чтобы его освободили на время от работы, как де Амбрие ставил в пример повара Дюма. Тот не знал ни минуты отдыха и постоянно был на ногах: хлопотал у плиты, не выпуская изо рта трубки, рубил мясо, растапливал лед, готовил чай, охотился на медведей. Ложился последним, а вставал первым и всех будил, начиная с офицеров.

— Шесть часов, капитан! — громко кричал он. — Подъем! Эй, люди! Вставайте!

Матросы шумно зевали, но кок не оставлял их в покое:

— Вставайте же! Не то начну убирать постели!..

Все знали, что Тартарен может осуществить свою угрозу, и нехотя, ворча и ругаясь, вставали. Потом умывались и приступали к обычным занятиям.

Так проходил день за днем…

Наступило первое января 1888 года. День выдался прекрасный: темный и звездный.

Все поздравляли друг друга с Новым годом. Плюмован обратился к капитану с короткой, но очень складной речью, поклялся от себя и от всех товарищей в преданности и безусловном повиновении.

Тронутый его словами, де Амбрие пожал собравшимся руки, поблагодарил от всего сердца и сказал:

— Теперь, друзья, можете веселиться.

Праздник начался с двойной порции старого рома, матросы проглотили его как молоко — этому способствовал мороз.

Плюмован, что-то втайне давно затевавший, вытащил из сундука два листа бумаги, исписанных красивым, четким почерком, и торжественно наклеил в обоих концах помещения.

Матросы принялись с любопытством читать.

Оказалось, это афиши с программой предполагаемого вечера. Чего только в ней не было!

1. Поединок на саблях господ Понтака и Бедаррида.

2. Различные имитации в исполнении господина Фарта, известного под именем Плюмован.

3. Силовые упражнения. Демонстрирует господин Понтак, имевший честь работать в присутствии коронованных особ.

4. Помпон, Кабо, Белизар и Рамон — ученые собаки и их хозяин, господин Плюмован.

1. «Вишни» — романс в великолепном исполнении господина Дюма.

2. «Два слепца» — комическая опера в одном акте.

Действующие лица и исполнители:

Жирафье — господин Фарен, он же Плюмован.

Паташон — господин Дюма, он же Тартарен.

Прохожий — один из членов команды.

3. «Старый Эльзас» — патриотическая песня в исполнении господина Фарена.

Nota Bene. Так как спектакль дневной, но дается при полном отсутствии солнца, не путать полночь с полднем!

Итак, ждем вас ровно в полдень!

Кто не видел, как четырнадцатого июля парижане выстраиваются в очередь перед Национальной Музыкальной Академией, Французской Комедией или Оперой, тот вряд ли поймет энтузиазм и нетерпение моряков «Галлии» при виде великолепной, полной неожиданностей программы, составленной всеобщим любимцем Плюмованом. Артистам был обеспечен успех.

ГЛАВА 10

Дневное представление ночью. — Ученые собаки. — Подвиги Дюма. — «Два слепца». — Неслыханный успех. — Надежда.

Итак, в полдень ожидалось большое представление с участием всех желающих.

Раздались три знаменитых удара. И внезапно на фоне разноцветных флагов появились два чемпиона — Понтак и Бедаррид. Каждый опирался на деревянную саблю. После положенного приветствия Бедаррид, ловкий как обезьяна, бросился на Понтака, пытаясь задеть его саблей. Однако тот, коренастый и солидный, как глыба, с головокружительной быстротой сделал мулине[71].

Удары руками, локтями, головой следовали друг за другом. Оба противника были достойны друг друга и дрались, не щадя сил. С громким скрежетом и щелканьем сабли вихрем кружились в руках соперников, к великой радости публики, неплохо разбирающейся в фехтовании и не скупящейся на подбадривание и похвалы. Бедаррид всегда в поисках нового, а Понтак — строгий последователь классических приемов. Первый постоянно нападал, но его противник был неприступен, как скала. То, что один выигрывал за счет скорости, другой наверстывал хладнокровием. Нелегкий поединок длился уже пятнадцать минут, а победителя все не было. Ну что ж, тем лучше. После этой битвы не было раненых, не пострадало даже самолюбие противников.

В зале раздались громкие крики: «Браво, ребята, браво!»

После довольно продолжительного антракта (ведь надо было продлить удовольствие) занавес вновь открылся, и на сцене появился… Констан Гиньяр! Но в программе не было выступления нормандца, он был среди зрителей. Вот так штука! Да это же Плюмован, который начал свои перевоплощения как раз с Гиньяра. Загримированный парижанин, такой же курносый, как оригинал, расхаживал по сцене расхлябанной походкой. Ну вылитый Констан! Пытаясь нацепить на нос очки, он говорил с нормандским акцентом, рассказывая ужасные истории на тему экономии. Сходство было настолько поразительным, что доктор, смеявшийся до слез, предложил пригласить на сцену подлинного Гиньяра. Появление нормандца рядом с двойником вызвало безумный смех в публике. Пародия так хорошо удалась, что во время импровизированного диалога «близнецов» почти невозможно было отличить друг от друга.

Можно легко догадаться, что, так блестяще начавшись, и остальные пародии имели огромный успех. После Гиньяра наступила очередь следующего. Неутомимый парижанин, переодевшись и загримировавшись в мгновение ока, предстал перед удивленными зрителями в виде кока Дюма, одетый в поварской колпак с огромным поварским ножом на боку, карабином на плече, «Эр» он произносил на провансальский манер. Затем последовали Ник Бигорно, Курапье и, наконец, сам Ужиук! Оторопевший Большой Тюлень искренне поверил в присутствие настоящего эскимоса и принялся о чем-то расспрашивать его на своем родном языке! Да, нужно признать, что Плюмован действительно был большим артистом.