Райское Местечко - Михаил Ардин

Дело в том, что Корнезо является родиной разумного гуманоидного вида, очень похожего на нас, на вид homo sapiens.

Главным отличием всего живого мира этой планеты от живого мира Земли является то, что они – «правые». Мы – условно «левые», они – «правые». То есть их ДНК закручены по отношению к нашим ДНК в другую сторону. Мы зеркально-симметричны. Тип пространственной симметрии ДНК есть равновероятная случайность эволюции. На наших планетах ДНК случайно завернулись в разные стороны. В этом факте были и свои плюсы, и свои минусы. На мой взгляд, плюсов было больше.

Главное, что мы не могли заразить друг друга. Мы были взаимно стерильны. У нас – свои вирусы, у них – свои. Особенно важной и удачной эта особенность стала представляться всем после открытия Альбины, тоже «левой», как и Земля, но со своим чудовищным набором суперактивных вирусов и прочей гадости. А с Корнезо в.этом плане мы были взаимно безопасны.

Были, конечно, некоторые проблемы с усвояемостью корнезианской пищи, поскольку не только ДНК, но и ряд больших органических молекул, например аминокислоты, были пространственно зеркально-симметричны по отношению к земным. Но проблемы питания – это такие мелочи при наличии больших транспортников!

В общем, мы могли – и хотели! – свободно разгуливать по Корнезо и радоваться прелестям жизни. Попросту говоря, все человечество дружно стремилось отдыхать на Корнезо. И было готово за это хорошо платить, делясь своими ресурсами, возможностями и достижениями. Но не тут-то было.

Спокойные, дружелюбные, несколько туповатые аборигены оказались неожиданно упрямыми. Они с удовольствием встречали наши экспедиции, прекрасно приняли наше посольство, но почему-то не хотели широких контактов, развития торговли и обмена туристами. Да и свое посольство на Землю они до сих пор так и не отправили. Понадобилось почти триста лет, чтобы уговорить их устроить для нас хотя бы очень маленький курорт.

Может быть, дело в странном, с нашей точки зрения, устройстве их общества? У них нет ни государств, ни местных властей. Просто в каждом поселении обязательно есть особый человек, который имеет право решать некоторые вопросы. Эти особые люди – их называют что-то вроде «гоэ» – появляются в селениях, приплывая с острова Анайри, на который нас, землян, ни разу не приглашали. Странно, но в этом тишайшем, безопаснейшем мире гоэ всегда окружают четыре телохранителя, которые, судя по всему, навечно «прикованы» к нему. «Прикованы» физически: талию гоэ охватывает пояс-обруч из очень прочной местной пластмассы, к которому длинными плетями-цепями присоединены пояса его телохранителей. В поселениях не бывает больше одного гоэ. Когда приплывает новый, прежний возвращается обратно на Анайри. Гоэ встречаются на праздниках, когда вместе собираются жители разных селений и островов, но особо тесных контактов между гоэ мы не наблюдали. Они всегда держатся обособленно. Гоэ с телохранителями обычно живут на окраине поселений. Иногда их зовут для каких-то дел, иногда они приходят к жителям сами. Но гоэ решают не все вопросы. Есть какие-то вопросы, которые решают только женщины селения, собравшись вместе, тихо поговорив и попев свои песни…

Тем не менее корнезианцы как-то ухитряются формировать общее мнение в планетарном масштабе и сообщают его нам через ближайшего гоэ. С тех пор как здесь открылось наше посольство, с землянами обычно официально контактирует очередной гоэ острова Лалуэ, острова, который аборигены согласились предоставить землянам сначала для размещения посольства, а потом и для открытия курорта. Надо сказать, что гоэ Лалуэ и другие гоэ, как и вообще многие корнезианцы, равно мужчины и женщины, часто посещают посольство и проводят с удовольствием время в компании землян. Они с интересом слушают рассказы о Земле и о нашей жизни. Но не более того. Их любопытство никогда не переходит в фазу действий.

О жизни же своего общества, казалось бы, такой простой и даже примитивной, аборигены рассказывать не склонны. От обсуждения нежелательных тем они всегда ловко ускользали. Этому весьма способствует одно из их физических отличий от землян: корнезианцы имеют существенно больший частотный диапазон произносимых и слышимых ими звуков. Нас они слышат прекрасно, а мы услышать в их языке можем только часть звуков, и для общения нам необходимы трансляторы, главная проблема которых – полнота словаря. Если бы не селферы, мы вообще понимали бы и знали бы только то, что корнезианцы сами захотели бы нам сообщить.

Замечу, что и мы, конечно, не так уж наивны и тоже не абсолютно искренни. Не обо всех наших возможностях аборигены должны знать, не обо всех наших деяниях мы обязаны их информировать. У нас, жителей Земли, такой богатый исторический опыт в части хранения секретов и тайн… Очевидно, что в посольстве аборигены знакомятся с хорошо отселектированной информацией. А туристов мы снабжаем транслятором с весьма ограниченным словарем и на время пребывания на Корнезо вставляем им обязательный процессор-блокатор, чтобы простой человек не сболтнул чего лишнего. Поэтому аборигенам ничего не известно о селферах и их возможностях.

Но проблема словаря – не единственная во взаимоотношениях наших цивилизаций. Так, дружелюбные и покладистые корнезианцы установили несколько жестких запретов, действующих для всех землян без исключения.

Самый главный – это запрет на посещение материка. На Корнезо – огромное количество больших, средних и маленьких островов и всего один материк, немногим больше Австралии, находящийся в северном полушарии в довольно высоких широтах. Так вот, нам безо всяких объяснений запрещено посещать его. Надо сказать, сами корнезианцы на материке тоже совершенно не бывают и даже не живут на ближайших к материку островах.

Конечно же мы не нарушаем договоренностей и запретов. Но то, что не запрещено – разрешено, не так ли? Естественно, несколько наших спутников непрерывно наблюдают за всей планетой, и в том числе за материком. И как ни странно, за четыре с лишним сотни лет наблюдений ничего особенного не обнаружено! Можно даже сказать, вообще ничего. Сплошь заросший лесом материк. Никого. Ничего. Даже животных крупных нет, так, мелочь. Даже гор приличных нет, даже крупных рек. Разве что пожары порой случаются, естественно, после гроз. Ну, если бы еще и гроз на Корнезо не было, это была бы уже не планета, а утопия. Особенно внимательно мы изучали ландшафты после пожаров, когда обнажалась почва, обычно укрытая буйной растительностью. Но нет, ничего интересного, никаких следов человеческой деятельности. С помощью спускаемых зондов тоже ничего не нашли, ни странного, ни особенного, ни опасного. Может быть, мы просто не понимаем, что надо искать?