Ефросиния Московская. Крестный подвиг матери Русской земли - Владимир Афанасьев

Оказывается, и среди женщин московского великокняжеского рода бытовало прозвание Донских. Так, в путеводителе значится имя великой княгини Марии, урожденной княжны Донской (внучки Владимира Андреевича) «супруги великого князя Василия Васильевича Темного».

Известно, что в XVI–XVII веках в Архангельском соборе Кремля занимались переделкой старинных гробниц. Однако вряд ли можно допустить, что прозвание князей Донских (помимо великого московского князя Дмитрия Ивановича) было вписано спустя столетие. Очевиднее всего, что при позднейших переделках княжеских усыпальниц воспроизводились старинные тексты. В конце XVIII века это явление и зафиксировал наш путеводитель.

Софья Никулина Игумен земли русской

Отечество мое! Россия!

В тебе дух старины живет.

И ни одна еще стихия

Не победила твой народ.

Из тьмы веков ты восставала

И становилась все сильней.

Святая Русь – твое начало,

И преподобный Сергий в ней.

Во время тяжких испытаний

(Под игом Русь тогда была)

Вблизи Ростова, по преданью,

Мария сына родила.

Дитя все с нетерпеньем ждали,

Как утешенья средь скорбей.

И вот младенцу имя дали

«Сын радости» – Варфоломей.

В семье боярина Кирилла,

Благочестивого отца,

Три сына, как известно, было,

Но средний умилял сердца.

Он был украшен воздержаньем,

Постился строго с ранних лет.

В молитве и благодеяньях

Проходит дней его расцвет.

Любил он бедную одежду,

Трудился для семейных нужд.

Был кроток, тих, во всем прилежен

И развлечений детских чужд.

Одно в нем близких огорчало:

Давалась грамота с трудом,

Но это тоже означало

Особый Промысел о нем.

Он старца дивного встречает,

Ееу решается сказать,

Что более всего желает

Науку книжную понять.

И черноризец, помолившись,

Просфору отроку подал.

А тот, вкусив ее, не сбившись,

Псалтирь с усердьем прочитал.

С тех пор успешно он учился,

Тем радуя отца и мать.

И больше прежнего молился,

Мечтая сам монахом стать.

Как отраженье жизни новой

В небесном отблеске зари,

Всегда защитой и опорой

Служили нам монастыри.

Лишь только брата два женились,

В один из тех монастырей

Отец и мать переселились,

И с ними их Варфоломей.

Своих родителей седины

Сын возмужавший уважал.

До самой праведной кончины

Во всем их старость утешал.

Почтил умерших поминаньем

И милостыню раздавал,

Благоговейно, со слезами

Он сорок дней Псалтирь читал.

Все бренно в мире быстротечном.

Блажен, кто Богу угодил.

В Хотькове на покое вечном

Лежат Мария и Кирилл.

Чету святую люди знают.

Здесь многих путников причал.

Их непременно посещают,

Как Преподобный завещал.

Сказанье дальше продолжая,

Спешим подвижнику вослед,

Стефана-брата убеждает

Он навсегда оставить свет.

Зри, современный наш читатель,

На проявленье Божества.

На лик святой, простое платье…

С мятежным миром нет родства.

Ни тени грешных пожеланий.

Все – воплощение Христа.

И нам, потомкам, в назиданье:

Свет веры, кротость, чистота.

И потому к нему, как к Ною,

Всяк зверь с покорностью идет.

Ведь повинуется земное

Тому, в ком Дух Святой живет.

Все тайное бывает явным.

Слух о подвижнике – в миру.

Поговорить о самом главном

Приходят странники к нему.

И вскоре за молвою следом

Услышал радонежский лес

Звон топоров, людей беседы,

Увидел множество чудес.

И вот уже общиной дружной

С ним многие живут в трудах.

Теперь об их печется нуждах

Великий труженик-монах.

Заботится об их жилищах,

Им воду носит, хлеб печет,

Дрова готовит, варит пищу.

Так жизнь теперь его течет.

Желал безмолвствовать в пустыне,

Но воля Божия сильней!

Он служит людям и поныне —

Наставник братии своей.

Проходит время, и однажды

Сказали иноки: «Беда!

Как часто мы томимы жаждой,

Но далеко от нас вода».

Игумен, выслушав, спустился

В овраг вблизи монастыря,

К земле иссохшей преклонился,

Молитву кроткую творя.

И тут Господь являет чудо:

Родник из недр фонтаном бьет!

К нему доныне отовсюду

Честной стекается народ.

Идут на Сергиев источник

От скверны сердце очищать,

Омыть заплаканные очи,

Вкусить надежды благодать.

Все место это стало свято.

Растет и крепнет древний град.

Смиренным иноком когда-то

Основан Сергиев Посад.

Мы тоже многие стремимся

Сюда, где дух его почил.

И Божьим чудесам дивимся

И вспоминаем, как он жил.

При нем обитель укреплялась

Во всех делах ее благих.

И много там чудес случалось.

Вот только несколько из них.

Во искушенье все припасы

Закончились в монастыре.

Монахов жалобные гласы!

Ведь нет ни крохи на дворе.

И многие тогда взроптали:

«Уж мочи нету так терпеть!»

Но тут в ворота постучали.

Стоит обоз. В телегах – снедь.

Так трое суток продолжалось

Что неизвестный доброхот,

К насельникам имея жалость,

Привез провизии на год.

Все по молитвам совершилось,

Напрасно незачем роптать!

И с той поры установилось:

Во всем на Бога уповать.

Однажды батюшке в обитель

Больного сына на руках

Принес благочестивый житель

Но мальчик умер на глазах.

Тогда отец, убитый горем,

Уходит. Гробик мастерит

Но возвратившись, видит вскоре:

Малютка жив и в келье спит.

Он бросился к ногам святого,

Но тот его остановил.

Мол, нет тут чуда никакого!

Так думать даже запретил.

Не для людского прославленья

Творил молитвы он свои,

А ради веры укрепленья,

Во имя жертвенной любви.

За увядающие нивы

Молился и для Бога жил.

И, как слуга трудолюбивый,

Пешком всю землю исходил.

Он усмирял князей гордыню,

Объединял их во Христе.

В преданьях помнят и доныне

Игумена того везде.

С митрополитом Алексием

Христово стадо верно пас.

По их предстательству Россия

Была спасенною не раз.

Над ней, родимой, снова тучи!

Восстал ордынский хан Мамай.

Пошел на нас волной могучей

Испепелить весь отчий край.

Дары и просьбы отвергает

Надменный вождь, безбожный хан.

Знать, за грехи Господь карает.

Тяжелый крест Отчизне дан.

В ту пору славный князь Димитрий

Землею русской управлял.

Готовясь к предстоящей битве,

Он с верой этот крест подъял.

И Троице Живоначальной

Спеша все почести воздать,

Пришел с Дружиной достохвальной

Благословенье старца взять.

С надеждой ждал их Преподобный,

Молитву в храме возносил.

Он предсказал и плач надгробный,

И славу ратную Руси.

Благословил идти без страха,

Коль Русь святая дорога!

И в подкрепленье двух монахов

Послал на злобного врага.

В смиренье иноки одеты,

Но, слыша Сергия наказ,

Встают Ослябя с Пересветом

В ряды дружины в тот же час.

Под Божьей Матери покровом

Теперь вся воинская рать,

В день Рождества Ее святого

Не страшно будет умирать!

На берегу родной Непрядвы

Встань, юный витязь, не робей!

Зовет к началу бранной жатвы

Татарин наглый Челубей.

Выходит он, насмешник дерзкий,

Дрожит под ним свирепый конь.

Ну что? Мол, здесь сражаться не с кем!

Погоним русичей за Дон!

В войсках томленье, ожиданье.

Орлов паренье в небесах.

Коней нетерпеливых ржанье…

России участь на весах.

На поединок выезжает

Послушник верный Пересвет.

Его нисколько не смущает,

Что он в доспехи не одет.

На нем оружие нетленно.

На схиме вышит Крест Христов.

Кончина воина блаженна.

Он к этому всегда готов.

Святой водою окропленный,

Помчался русский богатырь,

Небесной молнии подобный, —

И пал на выжженный пустырь.

Его копьем сражен татарин.

Обоих их настигла смерть.

Но вечно жив и светозарен

Священноинок Пересвет.

– Приспело, братья, время битвы! —

Провозгласил великий князь.

На поле славы и молитвы

К полудню сеча началась.

Был бой жестокий и кипучий:

В открытой битве жалок трус.

И кровь лилась, как дождь из тучи,

За веру правую, за Русь!

Смешенье тел, железа скрежет…

О сколько нынче новых вдов!

Сочатся раны под одеждой,

И кони топчут седоков.

Все время Сергий преподобный

На поле том незримо был.

И к вечеру во храме Божьем

Всем о победе возвестил.

Молитва русского монаха

А на хоругвях – Спаса лик

Уже бежит Мамай со страхом:

«Как христианский Бог велик!»

Нашли татары здесь могилу.

Их кончилась над нами власть.

Откуда же такая сила

Вдруг у Димитрия взялась?

Все княжества по доброй воле

Плечом к плечу стояли с ним.

За битву на широком поле

Назвал народ его Донским.

Не страшен враг. Сладка награда

Для тех, кто верой облечен.

Вот так за Русь сражаться надо:

Святой молитвой и мечом!

Семь дней убитых хоронили

С залитых кровию холмов.

На небо ангелы носили