Сталинград: Записки командующего фронтом - Андрей Еременко

Позвонили мой заместитель по Юго-Восточному фронту генерал-лейтенант Ф. И. Голиков и начальник штаба фронта генерал-майор Г. Ф. Захаров. Они сообщили:

– Противник с 7 часов возобновил атаку и к 12 часам занял станцию Тингута и разъезд «74 км». На остальных участках атаки отбиты. 38-я стрелковая дивизия ведет бой в полуокружении. Принимаются меры для контратаки на Тингута.

– Хорошо, действуйте. Отдайте приказ подготовить к немедленному выступлению 56-ю танковую бригаду, находящуюся в резерве Юго-Восточного фронта.

Я ознакомил товарищей Голикова и Захарова с обстановкой на Сталинградском фронте.

Принесли завтрак, но было не до еды.

Доложили, что вызывает Москва.

– Кто просит?

– Заместитель начальника Генерального штаба.

– Доложите, я у аппарата.

Москва требовала доклада о происшедшем. Еще не окончил я разговора по Бодо с Москвой, как дежурный по связи сообщил, что командующий 62-й армией генерал Лопатин срочно просит меня к телефону.

– Докладывает Лопатин. До 250 танков и около 1000 автомашин с мотопехотой при одновременной, очень сильной поддержке авиации смяли полк 87-й стрелковой дивизии и правый фланг 35-й гвардейской стрелковой дивизии севернее Малой Россошки.

– Это известно. Примите меры, чтобы немедленно закрыть прорыв и отбросить противника от среднего обвода, восстановите положение.

Возвращаюсь в кабинет. Полковник Райнин докладывает, что в районе Орловка артиллерия ведет бой с танками противника. Есть подбитые орудия. Вслед за этим полковник Сараев сообщил, что 282-й полк 10-й дивизии ведет бой с танками и мотопехотой противника в районе выс. 136, что восточнее Орловки.

На минуту задумываюсь, мысленно перебирая в памяти, что и где можно взять, чтобы скорее перебросить в Сталинград. Я держал на особом учете замечательные части, которые уже не раз в тяжелые моменты исправляли положение. Это – 38-я мотострелковая бригада, 20-я истребительно-противотанковая артиллерийская [131] бригада, 738-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк, 133-я танковая бригада. Подходила к Сталинграду 124-я стрелковая бригада. Звонок телефона прервал мои мысли. Говорил товарищ Малышев со Сталинградского тракторного. Товарищ В. А. Малышев был тогда министром танковой промышленности и представителем ГОКО. Это был замечательный человек, прекрасный работник, мужественный, с широким кругозором, с партийным, большевистским подходом к любому вопросу. Он сообщил:

– С завода наблюдаем бой, идущий севернее города. Зенитчики дерутся с танками. Несколько снарядов уже упало на территории завода. Танки противника движутся на Рынок. Заводу грозит опасность. Наиболее важные объекты мы приготовили к взрыву.

– Пока ничего не взрывать, – ответил я. – Завод оборонять во что бы то ни стало. Нужно немедленно приготовить к бою рабочую дружину и не допустить противника к заводу. К вам уже вышла поддержка.

Затем товарищ Малышев передал трубку генерал-майору Н. В. Фекленко, который доложил:

– Я нахожусь в танковом учебном центре, имею до двух тысяч человек и тридцать танков; решил оборонять завод.

– Решение правильное, – отвечаю я. – Назначаю вас начальником боевого участка. Немедленно организуйте оборону завода силами учебного центра и рабочей дружины. К вам перебрасываются две бригады: одна танковая и одна стрелковая.

Тут же я приказал товарищу Рухле написать об этом приказ.

Прибыли начальник инженерной службы Юго-Восточного фронта генерал-майор инженерных войск В. Ф. Шестаков и начальник тыла генерал-майор Н. П. Анисимов. Они доложили, что поставленная задача – за 12 дней построить наплавной мост через Волгу в районе Сталинградского тракторного – выполнена досрочно, за 10 дней. Общая длина моста более трех километров.

– Очень хорошо, – сказал я, стараясь казаться спокойным. Объявите от лица службы благодарность людям, строившим мост, и командирам, которые руководили работами, в частности товарищу [132] Н. Н. Степанову и другим. Мост же приказываю уничтожить.

Товарищ Шестаков и Анисимов, переглянувшись, посмотрели на меня взглядом, выражавшим крайнюю степень удивления и боли. От неожиданности товарищ Шестаков сделал даже шаг назад. Наступила неловкая пауза, генералы, по-видимому, размышляли, все ли в порядке с командующим.

– Да, да, уничтожить, и немедленно, – сказал я тоном, не терпящим возражений.

Генералы не знали обстановки и не предполагали, что только что построенный мост уже находится под непосредственной угрозой захвата противником. Я объяснил им кратко создавшееся положение. Поняв его, глубоко потрясенные инженер и начальник тыла ушли выполнять приказ.

Вслед за товарищами Шестаковым и Анисимовым явился с докладом начальник группы минометных частей генерал-майор А. Д. Зубанов, находившийся в рядах нашей армии с 1920 года. Это был очень способный артиллерийский начальник (в 1943 году он погиб при автокатастрофе). С ним пришел генерал-майор П. А. Дегтярев, посвятивший себя работе в очень перспективной области развития нашей артиллерии и сделавший много полезного для нашей армии. Противник близко подошел к основным складам с боеприпасами, где хранились и реактивные мины. «Что делать?» – спрашивали они. Действительно, ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы эти виды боеприпасов попали в руки врага, для нас они были нужны как воздух. Я приказал приложить все силы к тому, чтобы вывезти снаряды в безопасное место.

Следующим был полковник С. Ф. Горохов, командир 124-й стрелковой бригады.

– Прибыл с бригадой в ваше распоряжение, – доложил он, – бригада переправляется через Волгу.

Из беседы с товарищем Гороховым, состоявшейся после его доклада, я получил представление о состоянии бригады. Товарищ Горохов произвел на меня очень хорошее впечатление. Участник гражданской войны, по происхождению из рабочей среды, в прошлом сам чернорабочий, с 1926 года в партии. В Сталинграде в дальнейшем [133] он проявил себя как стойкий и инициативный командир.

– Ускорьте переправу бригады и направляйте ее в район тракторного завода. Явитесь там к генералу Фекленко, от которого получите задачу.

Пытаюсь позавтракать, но снова попросили к телефону. Полковник Райнин доложил:

– С запада и с юго-запада на Сталинград идут большие группы немецких бомбардировщиков. Через 3-5 минут они будут над городом. Воздушная тревога объявлена. Команда к бою дана. Истребительная дивизия поднимается в воздух.

– Правильно. Действуйте! – спокойно отвечаю я Райнину, чувствуя, как сильно бьется сердце, как на лбу появились капли пота. Опасность для города была громадной. Шли большие группы самолетов, каждая примерно из 30-40 самолетов. Прикидываю: очевидно, это будет не менее 100 самолетов (в действительности самолетов оказалось около 600, хотя точно подсчитать их не удалось, так как город очень растянут, а вражеские самолеты делали по нескольку заходов). И вот ровно в 18 часов 23 августа фашисты обрушили с воздуха на Сталинград массированный удар.

Одновременно с ударом авиации противник танками и моторизованными войсками вышел к Волге в районе Рынка и развернул наступление на Сталинград с севера. Мощному артиллерийскому и минометному удару врага первым подвергся Сталинградский тракторный завод.

Первыми вступили в бой с танками противника минометчики и зенитчики, открывшие огонь по врагу из минометов и орудий; вскоре подоспели вооруженные противотанковыми ружьями истребительные батальоны, спешно занявшие оборону по рубежу Сухая Мечетка (в одном километре севернее Сталинградского тракторного завода). Завязался упорный бой. Несмотря на превосходство врага, его наступление было остановлено, а в ночь наши позиции севернее города были укреплены и усилены новыми частями.

Напряженнейшая борьба, которая носила исключительно маневренный характер и протекала в обстановке беспрерывного движения сил и средств противника и его ударов с самых различных направлений, выдвижение войск на угрожаемые участки, организация и создание [134] новых оборонительных рубежей, наведение порядка в самом городе – все это происходило в неимоверно трудных условиях, особенно после того, как противник начал страшную бомбардировку города.

У того, кто был в Сталинграде 23 августа, никогда не изгладится в памяти величественный образ волжского города, гордо выстоявшего, перенесшего невиданное испытание и нашедшего в себе исключительную стойкость для продолжения борьбы.

Враг бросил на Сталинград всю авиацию своего 4-го воздушного флота, начав в 6 часов вечера бомбардировку сразу всего города. В составе этого флота в то время насчитывалось свыше 1000 самолетов, из которых более 600 потом постоянно действовали на сталинградском направлении. Гитлеровские воздушные пираты буквально засыпали город фугасными и зажигательными бомбами.