Золотая ложь - Барбара Фритти

– Выключи! – потребовала она.

Райли бросил на нее быстрый взгляд.

– От того, что я выключу компьютер, ничего не изменится.

– Верно. Но я не хочу знать.

– Тогда не смотри. Но я нутром чую, что Жасмин Чен как-то связана с драконом. И, возможно, Алиса тоже.

Пейдж отошла от него, уставилась в окно, выходившее на Юнион-сквер. Она не видела магазинов, парка, машин – видела только лицо Жасмин Чен, ее квартиру, картину, изображающую дракона, фотографию молодой женщины на столе. Алиса?

Ну так что, если ее отец давал Жасмин деньги?

Это не имеет значения, если Жасмин родила дочь, а ее отец щедро платил за обучение этой девочки. Он не жадный человек. Он спонсировал множество благотворительных организаций. Жасмин, вероятно, не могла себе позволить отправить ребенка в колледж, она художник, а отец всегда поддерживал творческих людей. Он любит и ценит искусство и готов сделать все возможное, чтобы помочь талантливым людям выразить себя, не заботясь о том, как заработать себе на жизнь.

– Гм… интересно, – пробормотал Райли у нее за спиной.

Ей не нравилась его интонация. Она почти боялась спросить, о чем он. Но придется. Повернувшись, Пейдж спросила:

– Что ты ищешь сейчас?

– Данные.

– Чьи?

– Алисы Чен. Ей двадцать два года, мать – Жасмин Чен. Отец – неизвестен.

Сердце Пейдж екнуло.

– А почему это важно? У многих женщин есть дети, которые не знают отца.

Он бросил на нее подозрительный взгляд.

– Верно. Но многие ли из них регулярно получают деньги от совершенно незнакомого человека? А эта Алиса – посмотри-ка на сумму, и так каждый месяц в течение четырех лет.

– Хорошо, может быть, мой отец был связан с Жасмин, но это не имеет ничего общего с драконом. Поэтому выключи компьютер.

– У нее на стене картина, а на ней – пропавший дракон. Не думаю, что это простое совпадение. И твой отец понес дракона к ней. Это тоже случайность?

– Он просто показал ей. Заметь, он не оставил фигурку у нее.

– Это она так сказала, – усомнился Райли.

– Их отношения тебя не касаются. Они важны только для меня и для моей семьи.

Райли ничего не ответил, но его молчание казалось убийственным. Ей не нужно было никаких слов, чтобы соединить все открывшиеся факты.

– Пейдж…

– Не говори ничего.

– Хорошо. Не буду.

Она посмотрела на него долгим взглядом.

– Ты думаешь, Алиса Чен моему отцу…

– Дочь. – Райли встретился с ней взглядом. – И ты тоже так думаешь.

Было легко узнать номер его палаты. Дочь соседки Жасмин работала в педиатрии. Так что она прошла мимо стола информации и поднялась на лифте на четвертый этаж. Часы посещения уже заканчивались, и в коридорах было тихо и пусто. Теперь, когда она здесь, Жасмин сомневалась, что сможет пройти через это. Она провела бо́льшую часть дня, беспокоясь о Дэвиде. Что делать, если он умер? Она не хочет допускать такую возможность, но она существует.

Дэвид Хатуэй так много для нее значит. Она любила его, ненавидела и снова любила. Каждый раз, когда она пыталась изгнать его из своей жизни, он возвращался совершенно неожиданно. Он внес в ее жизнь одни неприятности и боль. Он опозорил ее, а она, в свою очередь, опозорила свою семью. В последние двадцать два года она сторонится людей, когда-то любивших ее.

А все из-за Дэвида. Так почему она пришла сюда сейчас? Потому что она по-прежнему беспокоится о нем. Боги, помогите ей.

Она остановилась перед палатой. Дверь была закрыта. Он там один? Что она скажет, если он не один? Ее спросят, зачем она пришла. Или, может быть, они знают. Она вспомнила визит Пейдж. В глазах девушки она прочитала много вопросов, они не имели ничего общего с пропавшим драконом или несчастным случаем с отцом. Пейдж что-то подозревает, но у нее не хватило смелости спросить прямо, за что Жасмин ей благодарна.

Она тихонько постучала в дверь. Никто не ответил. Жасмин медленно открыла ее. Палата небольшая, но отдельная. На кровати лежал мужчина, совершенно неподвижно. Капельницы, разные медицинские приборы, и никого. Где они все – его семья, которую он обожал? От которой не мог уйти, которую он предпочел ей? Почему они не здесь, не у его постели, почему не молятся о его выздоровлении, не держат за руку, не говорят с ним, умоляя очнуться?

Оказавшись в палате, Жасмин остановилась у кровати, сердце ее перевернулось, когда она посмотрела на его лицо. Огромный, уродливый синяк прямо под повязкой на голове. Ее глаза наполнились слезами. Нет, не может все закончиться вот так. Очаровательный, милый Дэвид Хатуэй, так страстно умевший говорить об искусстве и истории, не мог тихо и незаметно уйти из этого мира.

Жасмин взяла его за руку. Когда она в последний раз держала его за руку? И не вспомнить. Кожа прохладная, словно кровь не доходит до пальцев, потому что сердце бьется слишком слабо. Но на мониторе она видела – сердце бьется. Вон они, зубчатые линии. Его грудь поднималась и опускалась. Он еще здесь, он не ушел.

– Не покидай меня, – пробормотала она. – Не уходи, не простившись.

– Что здесь происходит? – Резкий женский голос прорвал тишину.

Жасмин знала, кто у нее за спиной.

Виктория Хатуэй стояла в дверях, ее лицо окаменело, а глаза смотрели гневно. Она держалась прямо, отведя плечи назад, подняв подбородок. Она хороша – светлые волосы, голубые глаза, идеальное лицо без единой морщинки, даже и намека на морщинку не отыскать, но самое удивительное – не отыскать и тени беспокойства о муже. В белом костюме и туфлях на высоких каблуках, она выглядела так, словно пришла с работы. Как если бы жизнь ее ничуть не изменилась после нападения на мужа.

Жасмин чувствовала себя неловко в старомодной одежде, с непокорными черными волосы, которых несколько лет не касалась рука парикмахера. Не в первый раз она спрашивала себя, как Дэвид мог оставить Викторию и прийти к ней. Но она не всегда выглядела так. Было время, когда ее считали красивой, когда она весело смеялась и наслаждалась жизнью. Встреча с Дэвидом все изменила.

– Кто вы? – требовательно спросила Виктория, шагнув ближе.

– Жасмин Чен, – ответила она.

Виктория побледнела.

Неужели она знает ее имя? Неужели Дэвид говорил о ней с женой? На сердце Жасмин стало немного легче.

– Вы не имеете права находиться здесь. – Резкие слова Виктории резанули по сердцу словно ножом. – Как вы сюда попали? Где медсестра?

Жасмин не ответила, не зная, что сказать. Она боялась идти сюда, но теперь, когда она пришла, хотела остаться. Она столько потеряла в жизни из-за этого человека. Разве она не заслуживает того, чтобы, по крайней мере, постоять у его кровати? Любой скажет, что нет. Она не жена. Она не член его семьи.