Ups & Downs - Северная Изольда:

  - О, тогда я прав - в твоем роду много дикой крови. - Вновь хохотнул он.

  - Чего?! Ты себя переоцениваешь, Блэквуд! - Прошипела Шерри, продолжая звенеть своими кандалами. - Думаешь, что все от тебя без ума? Ты глубоко ошибаешься, чертов варвар! Ты... ты...

  - Ну, скажи, давай. - Он тяжело вздохнул, прикрывая веки. - Говори, эйки. Это твое право. Завтра... завтра таких прав у тебя не будет.

  - Чего?! Как тебя понимать, чертов Блэквуд?! Ну?! Ну говори?! - Она попыталась дотянуться до него ногой, чтобы еще раз хорошенько садануть. Но не смогла, а только сбила простыни.

  - Ты теперь принадлежишь мне. С позиции сильнейшего я распоряжаюсь тобой. Я тобой владею .

  У Шер просто дар речи пропал.

  - Ч-что?! Ты чокнутый псих! Ты... мы что, в каменном веке? Мы в средневековье, по-твоему?

  - Время не имеет значения, эйки. Так было и так будет всегда. Это закон природы, что создала тебя. Сильные мира сего - они владеют тем, что слабее. Тем, что ниже. Твоя свобода - твоя только до тех пор, пока ты можешь отстаивать ее. Я отобрал ее у тебя, и потому все твое - мое теперь. Все просто. Это даже не нужно понимать, эйки. Это нужно принять. - По его словам все было действительно элементарно. И от такой вот простой жизненной позиции у нее волосы встали дыбом.

  - Ты болен, Блэквуд. Ты просто...

  - Ты достойно сражалась, Шерриден. Я признаю это. - Он посмотрел на нее так, словно действительно признавал в ней это умение бороться до последнего. - Но ты не можешь отвергать то, что принадлежишь теперь мне. Ведь ты прикована к моей постели.

  - Ненадолго, сукин ты сын. - Прошипела девушка, и, словно в подтверждение своих слов дернула цепи на себя.

  - Ты может так говорить, если только есть мужчина, который заберет тебя. У тебя есть мужчина, Шерри-детка?

  - Не называй меня деткой, сукин сын! И да, представь себе, есть! И он - боксер, потому совсем скоро набьет твою хитрую морду!

  - Кажется, ты еще сама с ним не познакомилась. Будем ждать его вдвоем здесь... еще с пару недель. - Он слабо улыбнулся, после чего вновь отвернулся, прикрывая глаза.

  - Что же ты задумал?! А? Что у тебя в голове, Блэквуд?! Зачем все это? Отвечай! Отвечай мне, чтоб тебя!

  - Тише, Шерри-детка. Помолчи. - Пробормотал устало Аарон. - Или я займу твой рот. Знаешь как? Мне кое-что сейчас очень... очень мешает, благодаря тебе. И я чертовски хочу, чтобы это 'кое-что' оказалось между твоими губами. Ну, как тебе?

  - Ты гребаный извращенец! - Выдохнула в ужасе Шерри.

  - Я говорил про свою порванную рубашку, эйки. Но мне приятно, что ты думаешь о моем теле как об отличном кляпе для тебя.

  Ее бросило в жар, а щеки, которые итак были алыми от борьбы, стали еще ярче.

  - Ты задумалась об этом, девочка? - Промурлыкал мужчина, после чего тихо рассмеялся. - Прости, но я отдам тебя другому. Хотя признаюсь, я бы очень хотел оставить тебя себе. Но не в этот раз.

  - Ч-что? - Как же жалко это прозвучало. Шерри уставилась на сидящего на полу мужчину широко распахнутыми глазами. - Другому... о чем ты, Блэквуд? О чем ты толкуешь?! Ты... грязное животное, собрался меня... продать?

  - Не продать. Я не занимаюсь работорговлей. Это убого. - Он размял свои плечи. - Продавать - это удел низших. Я принесу тебя в дар, девочка. В дар своему Владыке. - У нее пропал голос. Она хотела закричать, зарыдать, хотя как-то на это отреагировать, но вместо этого застыла, слушая ужасные, дикие в своей простоте слова. - Но об этом позже, эйки. Я все скажу тебе. Но не сейчас. А завтра.

  Завтра... все это звучало у него слишком многообещающе.

10

  Заснуть? Ну что вы, какой там сон. Ведь сейчас мой мир терпел свой конец света. И да, от этого самого Блэквуда. Я знала... я словно всегда знала, что подходить к этому мужчине - верх неблагоразумия и глупости.

  Чертов конверт... Чертов конверт, оказывается, предназначался мне!

  О, как все расчетливо продумано.

  - Признаю, сукин сын! Ты чертовски расчетлив! - Проорала я на весь проклятый дуплекс, точно уверенная, что Блэквуд, который меня тут оставил уже часа три как, все услышит.

  Хотя он не подавал вида. Возможно, он вообще ушел, а меня оставил здесь. Я не слышала его шагов внизу, голоса. Наверняка ушел, ублюдок. Все же я ору тут уже три часа к ряду, а он - ноль реакции.

  И ни о каком отдыхе и речи идти не может! Я напугана, измотана, растрепана, изранена, вся пропитана алкоголем. Ну и, в конце концов, я не смогу заснуть с наручниками, когда мои руки прикованы над головой к кованой спинке кровати.

  Как четко сработано! Эти бумаги. Этот билет, письмо, увольнительная. Он не лгал, люди, знающие меня, поверят, даже не задумываясь. Я же была в их глазах совершенно чокнутой... Ха! Они еще Блэквуда не знают. По шкале неадекватности от одного до десяти он был той самой десяткой. И если я была доктором Франкенштейном, то он - самим Лектором.

  А эти наручники? Откуда здесь наручники, я не могу понять? Он что, подготовил даже такую деталь? И кодовый замок, да? Так, что я при всем своем желании не смогу открыть ее.

  - Зачем? - Звучало тихим шепотом, в котором было столько ужаса и обреченности, что меня напугал собственный голос.

  Но мне действительно нужно было понять его причины. Я не доживу до завтра, мне нужно знать прямо сейчас!

  Если бы он хотел убить меня, он бы это уже сделал. Тоже и насчет изнасилования... да я вроде на его кровати уже часа три сижу! В одиночестве.

  Оставлять меня одну сейчас было еще той подлостью. Не то чтобы я его очень хотела видеть. Но я ведь...

  Боже, мне никогда не было так страшно. Я понимала, что если смогу отсюда выбраться, то больше никогда не буду спать в одиночестве. В смысле... я просто не смогу заснуть в темноте, да еще и одна.

  Клянусь, найду себе парня! Нормального парня. Пущу на это дело всю свою внимательность, шарм и обаяние. Я даже одеваться стану прилично. И мысли держать при себе.

  Почему-то я была уверена, что будь у меня хоть кто-то, проблем бы было меньше. В конце концов, я бы просто не была такой легкой мишенью.

  Хотя, наверное, сила его безумия неукротима.

  ***

  Он был заведен. Невероятно возбужден. А причина тому?

  Черт, Аарон до сих пор не понимал, как остановился и оставил ее одну там, на своей кровати. Кажется, он не зря так почитаем своим народом. И когда говорили, что у него железная воля - не лгали. Он просто само терпение, сама невозмутимость и сдержанность.

  Сидя в своем излюбленном кресле, посреди разлитого алкоголя, осколков стекла, посреди всего этого хаоса с сигаретой, он пытался расслабиться. Вот уже несколько часов к ряду. Однако ему не виделся белый песок и синее море - никаких расслабляющих мыслей.