Реалити-шоу "Замок" - Ксения Баштовая

Шлепая босыми пятками, я осторожно подобралась к Ллевеллину, помахала ладошкой перед его глазами.

— Что-то случилось, миледи? — юноша бросил на меня косой взгляд.

Я вздохнула:

— Нет, ничего, все норма…

Договорить я не успела. И подозреваю, это все так специально подстраивалось, чтобы поиздеваться над бедной мною. За мгновение до того, как я успела окончательно убедить рыцаря, что все чудесно, прекрасно и, вообще, лучше некуда. По пентаграмме беззвучно побежала черная молния трещины.

А в следующий миг, когда края провала разошлись, из трещины показалась рогатая физиономия, украшенная свиным пятачком.

Это мне за все мои чертыхания.

Теперь точно никогда не буду ругаться матом.

ГЛАВА 34

ЗДРАВСТВУЙТЕ, Я ВАША ТЕТЯ!

Я очень добрая, ласковая, тихая и скромная. Я никогда не ходила ни в какие секции боевых искусств. Я боюсь крови и не люблю спорить. Но, когда на тебя размахивая когтями несется нечто странное, рогасто-клыкастое, перед тобой в полный рост встает вопрос «что делать?». Вариант первый: броситься в драку. Вариант второй: правильно — упасть в обморок. Естественно, я выбрала его.

Впрочем, особой альтернативы передо мною не стояло, не так ли?

Последнее, что я увидела, Рыцарь шагнул наперерез чудовищу.

Тихий вздох пронесся по подземельям. На мгновение померкли стены призрачного Замка, заклубился черный дым у подножия…

Пора взять себе за правило: в обморок надо падать подальше от Рыцаря. Потому что каждый раз, как я теряю сознание в непосредственной близости от Ллевеллина, в чувства я прихожу от того, что под нос мне суют какую-то дурно пахнущую гадость. Этот случай не стал исключением. Ах, нет, я ошиблась. Обязательным условием является не Ллевеллин, а тронный зал Замка. Тот самый, в котором я сейчас сижу, мучительно пытаясь разогнать мечущихся перед глазами черных мошек.

Стоп. Сижу?

Тьма медленно расступалась перед глазами. Во рту неприятный металлический привкус.

Сижу на том самом изумрудном троне, подойти к которому боялась. Надо же и ничего страшного не произошло.

Рядом замер Ллевеллин: лицо уставшее, из рассеченной брови сочится кровь

— Как вы, миледи?

— Как ты?

Вопрос срываются с губ одновременно. Рыцарь удивленно вздрагивает, смотрит на меня и улыбается, смахивая кровь:

— Все в порядке, миледи.

Капли крови упали на линии пентграммы. Содрогнулись камни основания Замка. Хищные щупальца черного облака взметнулись к потолку.

А люди ничего не почувствовали и не заметили.

Минут через пять мне наконец полегчало. Причем полегчало настолько, что я смогла таки осторожно встать с трона — Ллевеллин предусмотрительно поддержал меня под локоток. Оглянувшись на изумрудное сидение. Я провела кончиками пальцев по подлокотнику. Странно: камень — а совсем не холодный.

В отличие от того, из которого сделан пол!

— Пойдемте, миледи, — Ллевеллин осторожно потянул меня за руку прочь из зала.

— А стоит? Мало ли, вдруг до сих пор…

Рыцарь позволил себе легкую улыбку:

— Атака завершилась.

— Откуда ты знаешь?

Ответа я так и не получила.

Далеко отойти от тронного зала мы не успели. Едва мы сделали пару шагов, как из воздуха соткалась полупрозрачная женская фигура в строгом коричневом платье, поспешно проскользнувшая мимо нас к залу с пентаграммой.

— Что это?! — испуганно охнула я, разглядев, как призрачная женщина легко просочилась сквозь стену.

— Служанка, — пожал плечами Ллевеллин.

— Откуда?! Здесь же никого не было все это время.

Юноша вздохнул:

— Миледи, я ведь говорил вам. Постоянно здесь живут только Рыцарь и Хозяйка. Все остальные появляются, когда понадобятся владычице Замка. Например, как сейчас, когда надо прибрать в тронном зале. Или скажем, если вы решите чем-то заняться, и вам понадобится помощь.

О, кстати:

— Ллевеллин, а чем любила заниматься предыдущая Хозяйка?

Вдруг у нее было какое-нибудь милое хобби, так почему бы мне не заняться тем же?

Полупрозрачная фигура вновь проскользнула мимо нас. На этот раз, в другую сторону.

Ответ Рыцаря был настолько шокирующим, что я решила, я ослышалась:

— Чем?!

Ллевеллин вздохнул и тихо повторил:

— Предыдущая Хозяйка увлекалась пытками.

Боже мой, куда я попала?! Милая все-таки здесь жила семейка. Папа был занят мамой, мама была занята пытками. А о бедном Ллевеллинчике все нафиг забыли.

Нет, чем больше узнаю свою предшественницу, тем больше она мне, мягко говоря, не нравится.

По крайней мере, понятно, почему на меня так отреагировали жители той деревни. Если они были вассалами предыдущей Хозяйки, да уж, у меня просто нет слов. А те, что есть, цензура не пропустит.

Вот только. В книге, которую я читала. Там говорилось, что все хозяйки похожи друг на друга.

Я не хочу быть такой!

— Ллевелин, я…

Рыцарь не дал мне договорить:

— Гелла, честное слово, не надо мне ничего объясня… — он оборвал свою речь на полуслове и замер, ошарашено уставившись на меня.

В первый момент я ничего не поняла, но затем. Ллевеллин назвал меня по имени? Но ведь он говорил…

В следующий миг парень развернулся и рванулся в сторону оставленного тронного зала. Я, с трудом преодолевая наваливающуюся дурноту, шагнула вслед за ним. И, распахнув двери и шагнув в полутемный зал, с ужасом увидела, как он опустился на одно колено перед тонкой девичьей фигуркой в облегающем черном платье:

— С прибытием, миледи.

ГЛАВА 35

ДОРОТИ И ЭЛЛИ

Полыхали всеми оттенками алого вычерченные на полу таинственные письмена. Переливались едва заметные сполохи на линиях пентаграммы: лился с пола серебристый свет. А горевшие на стенах огненные шары лишь слегка разгоняли полумрак. Но даже в сумраке, окутывавшем комнату, можно было разглядеть появившуюся. Разглядеть и понять, что я здесь просто не котируюсь.

Как я не вглядывалась, сравнение выходило явно не в мою пользу.

У нее — золотые локоны, спадающие до пояса. У меня — светло-русое каре.

У нее — небесно-голубые очи с огромными ресницами. У меня — непонятного оттенка: то ли голубые, то ли серые, черт разберет.

В общем она идеал. А я?

Дальше все пошло по накатанной дорожке: плащ — чаша с неизвестным напитком – «разрешите вас сопровождать?». Я же просто посторонилась, пропуская эту парочку к выходу. Проводила их печальным взглядом. И поняла, что. Все. Все закончилось.

Ну я бы не сказал!

Медленно угасали линии пентаграммы. Бледнели и осторожно выцветали багровые письмена на полу. Лишь огненные шары на стенах продолжали освещать опустевший зал.

Я вошла в комнату, осторожно обогнула линии пентакля, приблизившись к трону, провела ладонью по сидению, а потом и вовсе забралась на него с ногами. Что я теряю? Нарушаю кучу правил, уставов и прочих норм? К черту их все!

Я обхватила руками колени и, положив на них подбородок, уставилась в мрачный мрак тронного зала.

Хозяйка должна уметь колдовать — я, за все время, пока нахожусь в Замке, даже свечку щелчком пальцев не зажгла. Хозяйка по уши влюблена в Рыцаря — я мечусь между «Ллевеллин, солнышко, лапочка» и «прибила бы этого урода». Хозяйка может все — а я?

Выводы более, чем просты. Я — не Хозяйка Замка. И никогда ею не была. Не знаю уж, что где и как, но видно Замок решил, что на столь ответственном посту должна быть настоящая владычица, а не какая-то там жалкая подделка, и вот появляется она.

А меня между прочим, никто и не спрашивал!!!

Интересно, как ее зовут? Впрочем, какая разница, если она настоящая хозяйка, а я так, контрафакт.

Нет, конечно, между нами двумя есть что-то общее: лица похожи, жесты — вот только она идеал, а что же я?

Мне вдруг безумно стало себя жалко. Вот и все. Пришла настоящая повелительница и что теперь светит какой-то жалкой приживалке? Тем более, она такая красивая, Ллевеллин будет смотреть лишь на нее. Почему мне так не везет?

Я прикрыла глаза, хлюпнула носом.

— Замерзнешь ведь, — тихо сказали над самым моим ухом.

Я подняла голову и, смерив мрачным взглядом невесть как очутившегося рядом Рыцаря, с удовлетворением отметила отсутствие на его лице особого проявления радости и счастья.

Ну и фиг с ним.

А чего мне теперь стесняться? Я не Хозяйка, мои слова уже ни на что не влияют. Захочу, вообще буду пить водку и ругаться матом. И пусть они потом вылавливают последствия моих высказываний по всему Замку.

Интересно, а здесь водка есть?

Гм, кстати, хорошая идея. А то, как вспомню притащенный Локки эль, до сих пор голова, вернее, чердак болит.