Деньги пахнут кровью - Алексей Шумилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Чего стучишь? – рычит швейцар, приоткрыв дверь. – Табличку видишь? Русским языком написано «Мест нет».
Из-за моей спины выныривает парень, до этого момента маячивший сзади.
– Владимирович, открывай, это свои.
Суровое лицо швейцара расплывается в радушной улыбке.
– Ашот Ервандович, что-то вы давно к нам не заходили, – злобный бас цербера становится слащавым до приторности, – проходите, пожалуйста.
– Что же вы, любезный, говорите, что у вас мест нет, а оказывается, они имеются, – не упускаю случая подколоть «вратаря».
– Так предупреждать же надо, что свои, – пожимает могучими плечами швейцар. На мгновение его взгляд задерживается на моих татуированных пальцах и становится подозрительно-тяжёлым. Но когда он поднимает глаза, в них плещется только показное радушие.
– Милости просим! – Из каждой поры бородатого лица сочится елей и слащавая доброжелательность.
Ашот вручает «вратарю» десятку, мгновенно исчезнувшую в громадной лапе.
Мы заходим в зал с полукруглыми арками. Помещение красиво подсвечивается лампами в нишах, стены расписаны живописными пейзажами и сценками из жизни солнечной Грузии: горами, морями, статными парнями и чернобровыми красавицами. Оригинальные узоры и лепнина придают «Арагви» особый колорит. Этакая роскошь по-советски. Для обычного человека 80-х годов это смотрелось шикарно. Но у меня вызвало лишь скуку.
К нам сразу же подбежал седой импозантный метрдотель в белой рубашке, галстуке-бабочке и чёрном костюме.
– Ашот Ервандович, рад вас видеть! – радостно воскликнул он. – Желаете в отдельный кабинет или тут вам столик организовать?
Парень вопросительно глянул на меня.
– Давай здесь посидим, – предложил я, – не будем отрываться от народа.
– Организуй нам столик где-то тут в углу, Андреевич, – царственно попросил Ашот.
– Пойдёмте, вон там свободное место, – засуетился метрдотель.
Нас усаживают за столик под одной из полукруглых арок. Как по мановению волшебной палочки рядом возникает вышколенный официант. Он быстро раздает нам папочки с меню и замирает с ручкой и блокнотом в руках, готовый записывать.
– Значит так, – командует Ашот. – Цыплят табака нам. По половинке каждому. Бутылку «Киндзмараули», парочку хачапури по-аджарски, салат «Арагви», зелени, помидоров, огурцов. Хлеб «Грузинский» давай, икру красную, грамм пятьдесят и шашлык телячий – грамм четыреста, думаю, хватит, да. Естественно, с фирменным соусом. Ну и нарезку сообрази, сулугуни там, балыка, буженины. И бутылку минералки. Только не «Боржоми», она горькая.
Официант деловито кивает, черкая ручкой по блокноту, забирает у нас меню и удаляется.
– Слушай, Ашот, а мы не лопнем? – осторожно интересуюсь у товарища.
– Ты что, кушать не хочешь? – удивляется товарищ. – Э-э-э, а я целый день не ел, мотался по делам, проголодался, да. А вообще не переживай, что не доедим, здесь оставим, ничего страшного.
– А спиртное, ты же за рулём? – продолжаю занудствовать я.
– Это, брат, вообще не вопрос, – отмахивается парень. – Недалеко таксисты стоят. Я двух найму. Один в мою машину прыгнет, тебя и меня домой отвезёт, а второй сзади поедет. Потом первого подберёт и обратно привезёт. И никаких проблем. Всё продумано, да.
– Ну и замашки у тебя, как у аристократа. Лишние деньги карман жмут?
– Что деньги, брат? Ерунда это, пыль под ногами. Сегодня есть, а завтра нет. И вообще, настоящий мужчина должен уметь их зарабатывать. А дружба вечна. Ты меня в тюрьме спас, я твой должник. Давно хотел тебя увидеть, посидеть и поговорить. И вот сейчас, слава Богу, всё получилось.
– А я, кстати, вспомнил, как мы познакомились, – улыбаюсь Ашоту. – Скажи, что потом с тобой после СИЗО было?
– А что было? Родня подсуетилась. Очень много денег заплатили, чтобы меня вытащить. Даже дедушке Левону пришлось в свою кубышку залезть. Сержант написал, что претензий не имеет. Положительные характеристики пошли с института, школы, спортивной секции, я же лёгкой атлетикой занимался. Студенческий коллектив захотел на поруки взять как человека, допустившего ошибку. С прокурором и судьей договорились. Большинство обвинений сняли, дали два года условно, из тюрьмы отпустили. А ты как?
– А я как обычно, – усмехаюсь, не желая развивать тему. – Пришлось немного посидеть. Ну да ладно. Не хочу об этом говорить. Лучше о себе расскажи. Что сейчас делаешь, чем занимаешься?
– А что тут рассказывать? – разводит руками парень. – Всё хорошо у меня. С братьями, отцом торгуем потихоньку. Персики возим, виноград, инжир, гранат, мандарины из Абхазии. Несколько мест на Ленинградском, Коптевском и Лианозовском рынке есть. Деньги идут, на жизнь не жалуюсь, да.
– Замечательно. Ты молодец! – поддерживаю парня, и Ашот расцветает.
– Скажи, а вообще, чего ты от жизни хочешь, к чему стремишься?
– Чего хочу? – Собеседник на мгновение задумывается. – Дом хочу большой, да. Жену хорошую, детей много. Что ещё может мужчина пожелать? Денег заработать побольше, конечно. Чтобы и детям, и внукам хватило, да.
– Получается? – иронично интересуюсь. – Я о деньгах, если что.
– Зарабатываю нормально. Грех жаловаться, да. Но денег никогда много не бывает, – вздыхает Ашот. – И торговля фруктами надоела, если честно. Хочется чего-то большего.
– Вот, – назидательно поднимаю палец. – Об этом и хочу поговорить.
Парень с недоверием смотрит на меня. Не произвожу я впечатление человека, способного заработать деньги на торговле, особенно учитывая внешний вид и обстоятельства нашего знакомства.
Начинаю рассказывать ему свою легенду о знакомстве с отставником в больнице, будущих реформах Горбачёва, открытии кооперативов и разрешении коммерции в СССР.
Сначала в глазах Ашота мелькает ирония, но потом парень увлекается моим рассказом и живо представляет открывающиеся перед ним перспективы.
– Слушай, – хриплым от волнения голосом поинтересовался Ашот. – Если то, что ты говоришь, правда, и этот дядька тебе не соврал, то значит, скоро можно честно заработать хоть миллион? И никакой ОБХСС, никакая милиция ничего тебе сделать не смогут?
– Именно так и должно быть, – подтвердил я. – После принятия законов можно заниматься любыми не запрещенными в СССР видами деятельности, в том числе и торговлей. И то, что сейчас называется спекуляцией и преследуется Уголовным кодексом, будет разрешено официально.
И ещё один важный момент. Через пару лет будет принят закон «О кооперативной деятельности». Там будет сказано, что размер оплаты своего труда члены кооператива определяют сами. Это значит, что заработал, допустим, полтора миллиона, выписал себе миллион, и это будет абсолютно законно.
– Не верится даже. – Ашот растерян. – Звучит как сказка какая-то. Легальные капиталисты в СССР? Даже представить себе не могу.
– И тем не менее это так, – давлю я, – в ноябре этого года уже выйдет первый закон, готовящий почву для реформ. Он будет называться «Об индивидуальной трудовой деятельности». Людям позволят легально продавать свои услуги в свободное от работы время.
