Промышленникъ - Алексей Иванович Кулаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Н-да, Саша многое должен мне рассказать…
С потолка на массивной цепи свисал большой кожаный мешок, набитый чем-то упругим, в небольшой стоечке покоились сабли, шашки и пара рапир. На дальней от входа стене нашлись пять деревянных щитов, прикрепленных на манер креста – один большой, по центру, и четыре маленьких, ощетинившихся, наподобие дикобраза, торчавшими в разные стороны ножами и прочими острозаточенными железяками, самых разнообразных форм и размеров. Нет, конечно, можно бы и предположить, что перед ней – обычнейший гимнастический зал… Вот только обилие колюще-режущего оружия, странные палки, отполированные частыми прикосновениями, и не менее странные железки, торчащие то тут, то там по всему помещению, эту догадку напрочь отрицали. По скромному мнению и опыту Татьяны Львовны, всего этого для занятий гимнастическими упражнениями отнюдь не требовалось. Направляясь в большую гостиную, где ее наверняка уже дожидались дочка с мужем, гостья не преминула заглянуть и на кухню – осматривать так осматривать, не пропуская ни малейшего закоулка и чуланчика. Ну что сказать?.. Ее ожидания полностью оправдались. Вместо полутемной комнатушки, полной влажных испарений и заставленной русской печью, маленькой плитой, полками с посудой и большой лоханью для мытья грязных тарелок ее взгляду открылось обилие яркого света, кафельной плитки и мраморных столешниц. Узкие шкафы с застекленными дверками, длинный и широкий стол-стойка, расположенный ровно посередине кухни, и превеликое множество непонятных, но явно удобных и сильно облегчающих готовку приспособлений, холодно сверкавших полированной сталью прямо в глаза.
– М-да!..
И чистота – просто невероятная чистота и порядок! А еще уют и продуманность обстановки, видимое удобство и качество каждой мелочи, что только ни попадалась на глаза. Это было столь неожиданно и невероятно, что… Да не бывает такого, и все тут! Нет, ну в самом-то деле – порядок на кухне? Помещица внезапно начала сомневаться в собственном рассудке. Вернее, в наличии такового у племянника – это ж надо, устроить из помещения для варки и готовки еды натуральнейшую лабораторию! Да уж… Последний же удар нанесла собственная дочь. Когда помещица наконец-то дошла до дверей гостиной, то первой, кого она увидела, была стоявшая рядом с окном Анна. И ведь не просто так стояла, а увлеченно тянула тоненький шнур вниз и немного на себя. Казалось бы – ну какая ерунда! Если бы вслед за этим нехитрым движением не стали сами по себе раздвигаться шторы, сделанные из длинных полосок светло-зеленого шелка.
– Изумительно! А если так?
В руку лег новый шнур, и полоски ткани внезапно повернулись ребром. Еще одно движение – и они развернулись обратно, полностью перекрыв поток света. В наступившем легком сумраке слабо-слабо прозвучал восхищенный голосок кузины фабриканта:
– Изумительно! Наверное, кузен выписал это чудо из Англии, да? Нет?.. Франция? Скажите, а где ЭТО можно приобрести?
– Пока нигде, Анна Петровна, массовый выпуск штор-жалюзи начнется не раньше сентября этого года. Это же всего лишь опытный образец, так сказать, хозяйская привилегия… Но я думаю, что ваш брат не откажет вам в такой малости. Если хорошо попросите.
Господин Долгин сопроводил свои слова легкой улыбкой и легчайшим движением бровей, отчего муж черноволосой статной красавицы тут же поспешил перевести все внимание на себя. Какая там ревность, что вы! Просто захотелось кое-что узнать.
– Скажите, Григорий Дмитрич, я заметил по пути сюда, что на стенах много оружия: конечно, я невеликий знаток в этой области, но все же, развейте мое недоумение – украшать дом самыми обычнейшими револьверами и винтовками? Благо были бы они хоть чем-то там украшены или отличались особой редкостью? Да и то, в таком количестве, что… На мой неискушенный взгляд, с этим делом вышел небольшой перебор.
– Вы правы, Виктор Данилович, оружие самое обычное, поцарапанное, потертое и все такое прочее. Но хозяину этой коллекции оно ценно и памятно совсем не своим внешним видом, поверьте.
– Хм? А чем же тогда?
Их вчерашний сопровождающий улыбнулся еще раз, этакой безмятежно-доброй улыбкой, и ответил, раскрывая небольшой секрет своего начальника:
– Примерно из трети этого оружия хоть раз, да выстрелили в Александра Яковлевича. А из того винчестера, что так привлек ваш взгляд, стреляли и в него, и в меня. К счастью, как вы видите, без особых успехов. Остальное – обычные трофеи, взятые у… гхм, побежденных.
Кузина тревожно охнула и самую малость побледнела, а ее муж старательно припоминал количество стреляющего железа на стенах. Одновременно и все так же старательно пытаясь представить себе треть от его общего количества. Подсчитал и представил, после чего тут же недоверчиво покачал головой: по всему выходило, что во время службы в князя Агренева стреляли все, кому только было не лень. Собственно, его давно уже должны были убить, причем, так сказать, как минимум с тройной гарантией.
– Как же вам?.. То есть конечно же князю, удалось добыть такие, гм, ценные раритеты?
– Вы знаете, Александр Яковлевич иногда бывает очень настойчив в своих желаниях. Ну, вы меня понимаете?
Анна Петровна немного пришла в себя и тут же поспешила поучаствовать в разговоре. Вернее, перевести его на более приятные темы:
– Скажите, вы так много знаете об Александре?.. Не ошибусь, если предположу, что вы вместе служили?
– Так точно. – Долгин плавно покинул свое кресло и вытянулся по стойке смирно, не забыв прищелкнуть каблуками своих дорогих полуботинок: – Отставной унтер-офицер второго взвода Олькушского пограничного отряда, четырнадцатой Ченстоховской бригады Григорий Дмитрич Долгин к вашим услугам!
Далее продолжить разговор не получилось – от дверей донеслось прямо-таки змеиное шипение злющей как сам черт тетушки хозяина дома:
– Так значит, он контрабандистов только издали видел, да? Стрелял по ним пару раз, да?! Когда и врать мне научился, негодный мальчишка!
В гостиной повисло просто-таки зловещее молчание. Выжидающе молчал зять Татьяны Львовны, растерянно молчала дочка, исходило замешательство и все та же растерянность от слишком уж разоткровенничавшегося главного инспектора компании. Последний явно представлял, как «обрадуется» князь претензиям и выговору от своей старшей родственницы. Между прочим, в самом деле – любимой. Гнетущую тишину нарушила все та же Анна, непринужденно поинтересовавшись: а кто же это окружает ее кузена на фотокарточках, во множестве развешанных по всей гостиной? С облегчением выдохнув и периодически скашивая глаза на кипящую от праведного гнева госпожу Лыкову, отставной офицер (хотя бы и
