Порождения ехиднины - Татьяна Апраксина

- Вы думаете, он кормил их ингибиторами моноаминоксидазы? Чтобы что-то компенсировать... или чтобы усилить действие "кислоты"?

- Бинго! И это все, между прочим, маркер не только общественного положения и возможного происхождения, но еще отметка его уровня познаний. Понимаете?

- Да, конечно. Уровень справочника фельдшера, ни в коем случае не медика, но справочник изучен полностью, вызубрен. Теории, школы - нет. - Да, в справочниках фельдшера Щербина должен разбираться, судя по надписям на ампулах. - В сочетании с умением обращаться с подростками, с интонацией - довольно ограниченный круг. Инструктор в летних лагерях, что-то такое. Думаете, нужно изменить международный запрос?

- Да. И немедленно. И загнать в списки первоочередной информации заказы на все препараты, до которых мог додуматься человек, вызубривший справочник. Если я не ошибаюсь сейчас... я не удивлюсь, если он и ткани пересаживал, потому что резвился с иммунной системой.

Доктор Камински смотрит на стол как енот на особо крупную ракушку.

- Давайте в рабочую, - говорит Щербина. - А то есть у меня подозрение, что Векшё там всю ночь сидел - нужно погнать его спать, а это лучше делать лично.

- Он что, тоже... - хочется сказать "расходный материал". - Тоже обязан работать до результата или до клинической смерти?

- Не обязан, ну что вы, - морщится напарник. - Я надеялся, что у него азарт зашкаливает не до такой степени, но придется принимать меры. Я никуда не годный руководитель...

Да что ж вы так себя оговариваете! Просто великолепный. Ничуть не хуже Сфорца. Да здравствует корпоративная потогонная система. И эти люди вешали нам на уши лапшу про социальные реформы? Сукины дети...

В одном Щербина оказался прав. Этот его зам недоколонизованный все еще на месте. И даже с кем-то разговаривает. И нервничает при том. Это странно, нет, не странно, господин Сфорца им всем внушает страх, трепет и благоговение. Урод.

- Из полученной информации стало очевидно, что Юсеф намерен сделать этот материал передовицей - и что он уверен, что руководство газеты его поддержит. Юсеф считал, что они чрезвычайно обидятся на нас за ложную информацию. Благо бы мы просто ошиблись, приписав похищение Черным Бригадам - но мы сознательно использовали прессу, чтобы распространить утку... Я уничтожил материалы Юсефа прямо на серверах издания. Я отправил группу изъять его. После этого я связался с самим Юсефом и предложил ему эксклюзив на все дело в обмен на молчание сейчас. Он сначала возмутился, но когда я добавил часть того, что нам известно о его связях, задумался. Поэтому я страшно удивился, когда он оказал сопротивление. - "Страшно удивился" - это просто обозначение эмоции. Заместитель, референт или как там его просто слишком устал, чтобы испытывать чувства нужной интенсивности. - Господин Сфорца, я сразу должен сказать, что приказ стрелять на поражение у группы был. Я так им сформулировал задание. Задержать, если это можно сделать быстро и без скандала, убить, если нельзя.

- Вы определили источник утечки?

От места за терминалом Королевы отлично видно обоих, но только в профиль. Сфорца висит на спинке кресла - оперся грудью на подголовник, наклонился вперед, обнимает себя за плечи. Смотрит - искоса, низко голову наклоня, одним прищуренным глазом. Векшё стоит перед тем же креслом в курсантской позе "вольно". Кисть левой руки слегка подрагивает.

- Только вторичный.

- Что вы имеете в виду?

- Рийн Ван Юсеф, вернее один из его сетевых охотников - он задержан - вскрыл личный бесплатный почтовый ящик господина Щербины и извлек из мусорного ведра ответ доктора Камински на его первое письмо.

Что? И это он собирался напечатать? Этот Карл какой-то гуманист, тут нужно было не пытаться задержать, а стрелять сразу.

- А вот как он получил адрес, - продолжает гуманист, - мы пока не установили. Я не установил.

Кейс глядит в выметанную Королевой икру. Процесс еще идет, но результаты выводятся по иерархии. Какая удачливая капибара этот Васкес: первые данные появились три с половиной минуты назад. Словно нарочно подгадал со своим звонком. А вообще надо было запрограммировать гарнитуру на оповещение, как это мы не сообразили? Да вот она, программа-то. Номер только не мой. Ну, скотина заботливая, я же за такое и убить могу...

Пять объектов, совпадающих с заданными параметрами отбора на 70% и выше. Семь - на 50% и выше. Первую пятерку - "силовикам", немедленно. Проверить каждое место. Но... кто их будет инструктировать? Похоже, что Щербина сейчас вылетит вон. Я идиотка. Ленивая тупая идиотка с претензиями. "Без этих ваших шифров" - ну да, разумеется, вот и результат. И с кем я буду завершать операцию, с Векшё?!

Сфорца еще ниже наклоняет голову, вот-вот достанет челкой до сиденья.

- Почему вы не сообщили Максиму?

- Как я теперь понимаю, по... профессиональной ошибке, господин Сфорца, - отвечает допрашиваемый. - Я увлекся работой - и видимо, просто устал. И действовал в какой-то степени по инерции. Передо мной была ситуация, я начал ее решать. Я даже не могу сказать, что не хотел беспокоить господина Щербину, потому что я не подумал о нем вообще. Это, к сожалению, не единственное, о чем я не подумал. Я не сообразил, что Юсеф успеет оценить ситуацию не только со своей стороны, но и со стороны Черных Бригад. Он, вероятно, решил, что его либо просто убьют, либо сдадут нам те его дела, за которые ему по оккупационному законодательству положена виселица... и запаниковал.

- Карл, - Сфорца ухитряется говорить на европейском толедском с романской мягкостью и вкрадчивостью. Яды, кинжалы и сладкие персики, с одной стороны безопасные, а вот с другой... - Почему вы не сообщили своему руководителю?

- Я не хотел... их будить, - подростковым голосом выпаливает "курсант". И краснеет. Не сразу. После секундной задержки.

- Доктор Камински, - не поворачивая головы, говорит Сфорца. - Анализ дал какие-нибудь годные результаты?

- Само собой, дал. - А господина Карла Векшё я не слушала, потому что я не слушаю всякую чушь. Но я ее слышу и запоминаю. - Нужно проверить ряд объектов.

- Очень хорошо. Перешлите информацию Ливии, координатору, группы уже готовы. Карл, вы вызвали сменщика?

- Да, господин Сфорца. Он уже прибыл.

- Великолепно. - А по голосу не скажешь, что корпорант хоть мало-мальски чем-то доволен. - Векшё, Максим, доктор - прошу со мной.

Напарник беззвучно отрывается от дверного проема, к которому прирос за последнюю минуту. Как лист увядший. Черт. Тут даже не как у нас. Тут хуже. Тут... не рабочее место, а гарем какой-то. И сейчас султан будет топить кого-то в канале. И зачем им такие коридоры, пустая трата кондиционированного пространства, эта электроэнергия не на деревьях растет...

И все неправильно. Щербина, Щербина обеспокоен. Но не так. Если бы нужно было отвечать сейчас, я сказала бы, что он боится не за себя, а за этого зама своего. Почему?

Коридор, поворот, целый холл, в холле - диваны и кресла, в них толпа страждущих как цветы на клумбе и отдельно - три стола секретариата, за тяжелой дверью - еще три стола секретариата и кресла числом поменьше, а в них страждущие видом понервознее. Что ж им не спится в семь утра? Разглядывать обстановку некогда, поэтому запоминается только общее ощущение: прохлада, запах принтерных чернил и горячей бумаги, разные оттенки стекла - прозрачное, коричневое, синее... яркие костюмы и еще более яркая раскраска секретарш, все они поголовно местные. Запахи - духи, одеколоны, дезодоранты, освежители, табак сигарный и сигаретный, - усачиваются в кондиционер, не успев перемешаться.

- Садитесь, - кивает Сфорца Карлу на кресло перед своим столом. Агрегат не то авиационный, не то стоматологический: глубокий и спинка откинута под дурацким углом. В таком только спать. - Вы сюда, пожалуйста.

Вы в данном случае - местоимение второго лица, множественное число, и означает оно, что напарникам велено занять ряд стульев напротив двери.

- Тут всегда все такое эээ?.. - громким шепотом спрашивает Кейс.

- Синее?

- Как в дорогом борделе. - Так и тянет сказать "в дешевом", но это будет неправдой. Такое качество материала и такой гнусный дизайн вырви-глаз может себе позволить только очень дорогое заведение. Клиенты которого так горды толщиной кошелька, что не теряют потенции даже в такой обстановке.

- Да, - отвечает из-за стола Сфорца. - Всегда.

- Извините, - радостно улыбается Кейс. Обещания надо держать.

Референт тонет в кресле, Щербина сидит на краешке стула, сцепив пальцы в тугой замок. Выражение лица ни на что не похоже. Как у ребенка, который впервые в жизни собирается сигануть с бортика в бассейн. В пять это умилительно, в двадцать пять озадачивает.

Сфорца наливает в стоящие перед ним бокалы вино. Не в бокалы, в бокал. Один. Господину референту. Бутылка уже была открыта, впрочем, едва ли секретариат заставляет его возиться со штопором, наверное, подают как в ресторане. Красная жидкость терпко, остро и по-летнему пахнет. Что-то сицилийское, кажется.