Вторая колыбель - Игорь Ласьков

— Ну что ж, тогда дня через три-четыре, по мере улучшения Вашего самочувствия, будем готовить Вас к полету на матушку-Землю! — улыбнувшись, попытался приободрить ее доктор. — Вам повезло, если можно так сказать. Челнок отправляется на Землю через три недели, Вы успеете на него. Следующий будет аж через два с небольшим года!

— Да, доктор, спасибо! — слабо улыбнувшись в ответ, ответила Таня.

— Вот и прекрасно! А я пока приглашу страхового агента, он поможет Вам с оформлением бумаг для страховой компании.

XXVI

А Рон Стюарт, виновник всей этой катавасии с покушениями и расследованиями, преспокойно попивал скотч в квартире свего приятеля в Сан-Паулу. Еще до отъезда из Америки он связался со своим адвокатом, и попросил его, в случае, если с ним что-то случится, зайти в депозитарий "Бэнк оф Америка", взять из ячейки под номером С253 конверт, распечатать его, и действовать согласно инструкциям в этом конверте. Адвокат знал Стюарта не первый год; знал, что журналист часто копался в грязном белье сильных мира сего. Но никогда раньше тот не обращался к нему с такой просьбой, и адвокат понял, что в этот раз Рон влип во что-то очень серьезное и "застраховал" свою жизнь. Адвокат не привык задавать лишние вопросы, когда его об этом не просили. Он пообещал журналисту сделать все в соответствии с его указаниями. Рон знал, что на адвоката можно было положиться, и что за эту сторону дела он мог быть спокоен. Вот за что он не был спокоен, так это за способность Мадлен держать язык за зубами. Он уже пожалел, что сболтнул ей о том, что уезжает в Бразилию. Если ищейки Мортимера "потрясут" ее, она, конечно, "расколется" сразу. С другой стороны, Бразилия большая, а он не сказал, куда именно он едет. Не будут же они искать его в каждом городе! Надо было только не "проколоться" теперь, не выдать себя ничем. Для этого он, вроде бы, сделал все: въехал в страну по фальшивому паспорту, изменил внешность, перестал пользоваться старым мобильным агентом (аналог мобильного телефона в прошлом веке, но с гораздо большими возможностями и спектром услуг), обзавелся новым, зарегистрированным на чужое имя. Жозе Мендосу, его здешнего приятеля, у которого он остановился, в Америке знали только в узком кругу журналистов, освещающих политику. Это очень устраивало Рона. Они познакомились семь лет назад, во Франции, на вручении Рону премии Американской Ассоциации журналистов. Жозе был веселый разбитной малый, во многом их взгляды и вкусы совпадали, что способствовало установлению дружеских отношений между ними. Потом они встречались еще несколько раз на разных журналистских шабашах, вместе писали сценарии для политических фильмов на Би-Би-Си. Бесчисленное число раз вместе воздавали должное Бахусу, шлялись по борделям. Сейчас Жозе работал по контракту на ZDF, крупный немецкий канал, и жил в Мюнхене. Когда Рон позвонил ему, и спросил, нельзя ли пожить у него месяца три-четыре, тот разрешил ему без тени колебаний. Попросил только оплачивать счета за коммунальные услуги и чисто символическую оплату съема квартиры.

Рон занимался сейчас расшифровкой и пояснениями к записи его беседы с братьями Манзанино. Он не успел сделать это в спешке бегства из Штатов, тогда на это совершенно не было времени, надо было спасать свою шкуру. По мере продвижения работы, как и во время беседы с братьями, у него захватывало дух от осознания, что у него в руках был убийственный компромат на Глендейла. Он давно уже занимался политической журналистикой, по долгу работы копаясь в грязном белье политиков, бизнесменов и прочих сильных мира сего. За время своей работы он видел немало разного компромата на этих людей, но такого! Тот замятый скандал о прелюбодеяниях Глендейла с несовершеннолетними прихожанками в бытность его проповедником казался просто невинными детскими шалостями по сравнению с тем, что было сейчас у Рона. Это была бомба, способная не только отправить Глендейла в отставку, но и упрятать за решетку пожизненно; при условии, что суд будет справедливым. Но эта же бомба могла и стоить Рону жизни. Он не питал иллюзий по поводу того, что ищейки Мортимера уже рыщут по его следу, и рано или поздно найдут; и что договариваться с ними бесполезно. Даже если он отдаст им весь компромат, включая оригинал записи беседы с братьями, ему не сносить головы. Кредо профессиональной деятельности этих людей было "Нет человека — нет проблемы!". Единственным шансом уцелеть у него было передать этот компромат в руки врагов Глендейла. Он знал, что многие политики из оппозиции дорого дали бы за то, что у него было сейчас. Надо было только сделать правильный выбор, и передать компромат тем людям, кто был в состоянии свалить Глендейла, и у кого не было никакого интереса при этом вредить ему. О чем он совершенно не догадывался, что эти люди уже тоже начали поиски его.

Америка, как и весь мир, только-только начала приходить в себя после катастроф, вызваных падением осколков астероида. Цифры совокупного ущерба поражали воображение: 38 млрд. долларов, почти 270 тыс. погибших; главным образом в Лос-Анжелесе, от взрыва и последовавших пожаров при попадании осколка в газохранилище. В стране был объявлен трехдневный траур по погибшим. После разрушения плотин в Большом Каньоне без воды и электричества остались 2143 населенных пункта. Электроснабжение во многих из них удалось восстановить по временной схеме, запитав местные электросети от соседних регионов, а вот с водой в этом засушливом регионе было гораздо сложнее. Большая часть юго-запада США снабжалась водой из водохранилищ четырех разрушенных плотин. После изменения климата в регионе многие мелкие реки пересохли; среднегодовой сток самой крупной реки, Колорадо, уменьшился на 40 % по сравнению с полстолетием ранее. Для многих населенных пунктов, включая такие города, как Лас-Вегас, Тусон, Феникс, Колорадо осталась единственным источником воды. Еще до разрушения плотин они сидели на экономном водном пайке, а теперь и вовсе оказались без воды и практически без электричества. Совсем худо стало, когда из-за перебоев с электричеством встали очистные сооружения и в городах перестали вывозить и перерабатывать мусор. Не в силах быстро устранить последствия катастрофы, власти объявили чрезвычайное положение и эвакуацию населения из тех графств, где ситуация была хуже всего. Но люди и сами, еще до объявления ее, начали массово уезжать, кто куда мог. В Лас-Вегасе поначалу власти еще как-то проводили организованную эвакуацию; но через десять дней, когда из-за хронической нехватки воды и антисанитарии в городе вспыхнула эпидемия холеры, почти никто уже не соблюдал никаких правил и норм, не выполнял свой долг перед обществом. У всех была одна цель — поскорее выбраться из измученного жарой и жаждой, погибающего от холеры, утопающего в зловонии нечистот города. Но и тех, кому посчастливилось выбраться, подстерегала опасность. Вокруг города, пользуясь неразберихой и дезорганизацией, орудовало много хорошо вооруженных мобильных банд. Их тактика была проста и эффективна: где-нибудь в узком месте дороги, где машинам некуда было свернуть, устраивалась засада. При обнаружении приближающейся жертвы дорогу впереди блокировал большой грузовик, объехать или таранить который было невозможно. Жертва останавливалась, а сзади ее блокировали на легких открытых джипах вооруженные (часто даже автоматами и пулеметами) бандиты. Чаще всего одного их вида было достаточно, чтобы жертва остановилась и не сопротивлялась. Если же нет, то выпускалась предупредительная очередь перед машиной; если же и после этого жертва не понимала, стреляли прямо по машине. К машине подъезжала "абордажная" партия, быстро высаживала всех пассажиров, обыскивала их и машину, забирала ценности, документы, деньги, кредитки, мобильники и прочие средства связи. Так как особым дефицитом в этих местах стали бензин и вода, забирали и это, если имелось. Забирали престижные и новые машины. Забирали также молодых и привлекательных женщин и насиловали потом всей бандой. После того, если были в добром расположении духа, бросали ограбленных посреди дороги, расстреливали их машины, и исчезали. А если были чем-то раздосадованы и не в духе, могли перестрелять и несчастных жертв разбоя. Власти стали организовывать вооруженные армейские конвои для беженцев, но они отправлялись нечасто, нерегулярно, и передвигались медленно. Те, кто не хотел ждать следующего конвоя, выезжали на свой страх и риск. Иногда такой риск оправдывался, а иногда нет. По всем главным дорогам там и сям можно было наткнуться на сгоревшие остовы машин несчастных беженцев, а иногда и на их трупы. Многие мелкие городишки опустели через неделю после катастрофы. Лас-Вегас обезлюдел через три недели, когда была израсходована вся вода из подземных резервуаров и знаменитых фонтанов. В госпиталях, где из-за практически постоянного отсутствия воды и электричества уже не справлялись с потоком холерных больных, стояло зловоние от несмытых нечистот. Совсем плохо стало, когда из-за отсутствия надлежащих условий стал заболевать и медперсонал. Бороться с холерой стало некому, и госпиталя постепенно превратились в кладбища непогребенных. Самое прискорбное было то, что Комитет по устранению последствий катастрофы, созданый президентом на второй день после нее, фактически не справлялся со своими обязанностями. Глендейл собрал в нем своих дружков-мафиози, которые даже в такой ситуации радели больше не о деле, а о своих шкурных интересах. Зачастую до половины средств, выделенных на спасение людей и восстановление инфраструктуры региона, разворовывалось ими. А то, что использовалось по назначению, часто доходило слишком поздно и в недостаточных объемах, и уже не могло коренным образом исправить положение. Но злоупотребления и хищения таких масштабов не могли пройти незамеченными. Информация о них вскоре легла на стол директору ФБР и пошла в досье на Глендейла.