О! Как ты дерзок, Автандил! - Александр Иванович Куприянов

то же время ты чутко сторожишь момент, когда таймень может пойти на рывок. То есть рыба попытается оборвать леску вместе с блесной – она должна выпрыгнуть или резко рвануть снасть в сторону. Как только таймень попытается рвануть, нужно тут же ослабить натяг и дать рыбе некоторую свободу, а потом вновь подмотать леску. Именно тогда решается: кто выносливее и хитрей – человек или рыба?

Катрин, отдай спиннинг с моим тайменем, закричал Иван, все время стоящий рядом, согласись, он взялся на мой спиннинг!

Давай, пробуй, я научу тебя, как надо делать, сказала Катрин и передала удилище спиннинга в руки Ивана. Правда, передала явно с неохотой, поскольку сама была страстным рыбаком и ей нравилась борьба с тайменем.

Иван поудобнее расставил ноги и принялся крутить катушку. Таймень несколько раз пробовал порвать леску, он выпрыгивал и бил хвостом по воде, но Ивану удалось удержать рыбу. Очень скоро они, все трое, увидели ее.

Иван подвел тайменя под самый край каменной полки, на которой к тому времени они уже стояли, поскольку Иван инстинктивно отступал с переката на берег, подтягивая за собой добычу. И вот здесь-то, у края скалы, Ивана ждала новая проблема: каким-то образом, может быть, рывком, нужно было вытянуть рыбу на берег. Но риск того, что тяжелый таймень оборвется под собственной тяжестью, возрастал.

Теперь всеми действиями сына руководил Димичел. Он велел подвести тайменя под самый край гранитной полки и попытаться приподнять голову рыбы над водой. Он должен нахлебаться воздуха, сказал Димичел, тогда он, может быть, подуспокоится.

Иван попытался сделать так, как ему советовал отец, но таймень с такой силой забился в воде, что пришлось вновь ослабить катушку и леску приспустить.

Папа, может быть, ты сам его выведешь, попросил Иван.

Нет, ответил Димичел, ты должен все проделать до конца. Сам.

Димичел, да и Катрин тоже, уже догадались, что нужно сделать, чтобы рыбу такого веса вытащить на берег.

Мы не взяли с собой подсак, сказал Димичел, теперь нам придется в него стрелять. Нам придется его добивать. Вот что нам придется делать.

Подсаком рыбаки называют особый сачок-сетку, которым подхватывают тяжелую добычу и вытаскивают ее из воды.

Но какого размера потребовался бы подсак, чтобы вывести нашего тайменя, подумала Катрин, скорее, здесь нужен багор, но и багра мы с собой тоже не захватили.

Димичел, почти бегом, бросился в лагерь за карабином.

Смотрите, Катрин, шепотом и почему-то перейдя на «вы», сказал Иван, там – в глубине от скалы, на нас идет другая рыба! И она тоже – таймень.

Они ходят парами, ответила Катрин, кажется, он пришел выручать свою подругу.

9

Тайме была неведома боль от острых крючков, и к тому же она попала в луч света, который не давал ей свернуть в сторону. Она пыталась избавиться от боли, которая все глубже проникала под ее жабры.

Блесна, коварная золотая рыбка, которую схватила Тайма, была сделана с особой хитростью: кроме крючка-тройника, укрепленного стальным кольцом на том месте, где у рыб обычно бывает хвост, она имела – вместо плавников – два других тройника-крючочка, и они были заточены особенно тщательно и впивались в нежные ткани все глубже и глубже. Еще ни одной рыбе, какой бы сильной она ни была, не удавалось освободиться от стальных жал, выкованных человеком, большим мастером огня и металла.

У Таймы оставался только один шанс вырваться на свободу – оборвать леску. Рыба выпрыгивала из воды, била хвостом, и в пришедшей на реку тишине ее удары напоминали канонаду с долгим эхом. Тайма не сделала ни одной попытки, чтобы уйти из узкого пространства безжалостного электрического луча, бьющего ей прямо в глаза.

Точно так обитатели леса – лисы, зайцы или волки, попадая в лучи фар тягача, полосующего тундру, ничего не могли поделать со своим страхом, а может быть, звериным инстинктом, и они долго бежали впереди скрежещущего траками гусениц вездехода. Они бежали до тех пор, пока меткий выстрел из кабины не бросал их тела под гусеницы.

Зверь всегда боится огня: он никогда не выйдет на костер, разложенный человеком в тайге, и он бежит от молнии, ударившей в сухое дерево. Лесные пожары заставляют зверей сбиваться в стаи и удаляться на безопасное расстояние от бушующей стихии. Рядом бегут лось, медведь, лиса, заяц и волк, и они уже не стремятся нападать друг на друга, потому что теперь у них есть общий враг – огонь, и он не выбирает жертву, потому что огонь сжирает все.

Огонь изобрела природа, а человек только воспользовался изобретением и стал применять огонь в своей борьбе с природой и с ее беззащитными детьми. Ведь клыки и когти никогда не победят железо и огонь. Закаленный человеком клинок ножа и посланная силой огня пуля всегда пробивают шкуру, какой бы прочной она ни была. Даже у носорога и у слона. И у льва, царя зверей, – тоже.

Люди, приходящие на реку, давно научились использовать огонь для добычи рыбы. Сначала применялась смола лиственницы, которую они называли «смольем», и они ее поджигали. Смолье, горящее факелом, устанавливали на носу деревянных лодок, и факел, играя мятежным пламенем, пробивал толщу воды до самого дна. Позже люди стали применять фонари, которые подключали к аккумуляторам. Люди били рыбу, попадающую в луч света, длинной острогой с борта лодки, плывущей по течению. Люди использовали этот эффект: рыба словно загипнотизированная сама плыла на свет, а когда она попадала в яркий луч света, то на несколько секунд замирала в потоке, и ее можно было, используя меткость и быстроту, наколоть на трезубец остроги. Трезубец вообще-то был довольно древним изобретением человека. Еще гладиаторы Рима использовали его в своих битвах с хищниками на аренах, но так хотели император и зрители, сидящие на трибунах. На реке человек придумал зрелище для себя: ночь, луч фонаря и первобытный трезубец. Зрителями были скалы и страшный при фиолетовом – его хотелось всегда назвать могильным – электрическом свете лес по берегам реки.

Другая рыба – морская, ее назвали сайрой, идет косяками на неоновый свет люминесцентных ламп, и ее из глубин моря вычерпывают неводом. Дьявольщина людей заключается в том, что для приманки сайры они используют синий свет, а для того, чтобы рыба сошла с ума, если такое определение можно применить к рыбе, включают свет красных каплевидных ламп, висящих вдоль борта!

Сайра начинает, в буквальном смысле слова, «кипеть» у борта траулера. Невод подводят под беснующуюся рыбу, потом поднимают на борт, и сайра растекается под ногами рыбаков живым серебристым озером. Люди полагают, что они создают очень красивое зрелище: трепещущая рыба – она еще долго продолжает «кипеть» – в свете прожекторов. Лов