Люди из ниоткуда. Книга 1. Возлюбить себя - Сергей Демченко

Не скажу, что я в восторге от собственного принятого решения. Это напоминает мне приготовления на избиение младенцев. Гришин, нервно кусая и без того уже лохмотьями торчащие губы, нетерпеливо переминается в углу, не поднимая глаз. Он давно одет и собран. Ждёт лишь нас.

И хотя подлатанный женою Нос, уходя в свою сторону, практически на этом настаивал, подключать к нашему «походу злобных гномов на колонию фруктоедящих макак» помогавших нам вчера и без того много «лесников» я не стал. Это наша драка. Нами задуманная, и моими уже почти желаемая.

И нельзя каждый раз, крича «караул», рассчитывать, что только что глотавшие порох и пролетающие пули люди снова прибегут тебе на помощь. По первой твоей прихоти или при твоих новых планах на захватничество.

Потому Нос, неодобрительно и с сомнением покачивая головой, направился к своим, помогать со сборами. Нападение, угроза соседу — другое дело. Тут бы — всем, да горой. А своё желание помакать кого-то пушистой мордой в чан со смолой ты должен оплачивать сам, дружище…

…За ночь лес и обширные пустоши между группами деревьев дивным, прелестным образом покрылись сверкающим белизной и искристыми алмазами покрывалом, отдающим ледяным дыханием стужи. Мороз выжимает из глаз первые слёзы, изо рта валит пар. Свежо! Капризные остатки сна вылетают уже на пятистах метрах. Не хотелось мне покидать тёплый подвал, но ради такого дела не грех и прогуляться по холодку…

Маскировочные халаты давали нам на этом участке преимущество, а точнее, некоторый шанс остаться незамеченными как можно дольше.

Наблюдатель с биноклем, конечно, увидит нас и предупредит испуганными воплями своих. Да вот что толку видеть противника, когда твоё оружие до него не достанет? Остаётся лишь ждать удобного случая, чтобы стрелять наверняка.

А в том, что нас там ждут, я ни на минуту не сомневался. Дрожа ли от страха или рыча от жажды кроваво отомстить, — кто знает? Набедокурить все мастера, это верно, а вот как доходит до расплаты…

Думаю, они подготовились, как могли, и рассчитывают, что мы, зная об их коварстве, тоже будем осторожничать? Во всяком случае, я уверен, что именно на это они и рассчитывают. Ждут, вероятно, что мы попробуем вести «обычную» тактику «терпеливого» и осторожного нападения. Если решимся.

Такая тактика бы их устраивала. Поскольку устроить ничего особо не дающую перестрелку — значит, почти выстоять.

Но то, что мы нагло прём среди бела дня на раздачу обещанных накануне жителям посёлка пенделей, уже должно говорить им, наверное, о том, что мы неисправимые придурки. Либо же о том, что мы просто и обыденно идём попить пивка и попутно накостылять по шее тем, кто обидел с утра Васю у пивной.

И раз мы так безоблачно отважны, значит, подобное для нас не более, чем повседневно удающаяся нам, привычная данность. А карательную акцию, по-любому, стоит проводить нагло, решительно, беспощадно и жестоко. В назидание всем, в особенности — пока ещё живущим. Пусть репу потом сто раз почешут да подумают, — кому песок в буксы собрались сыпать.

Пока им оттуда до нас даже через оптику не попасть. Идём мы весьма быстро и умело. Да и лесок помогает, прикрывая наши тела стволами деревьев. В мельтешащую фигуру попасть труднее.

А как в лощинку мы спустимся — считай, не достать им нас. Мы тем временем там сюрпризец кое-какой подготовим.

…На крыше насосной я в своё время закрепил пару занимательных железяк… Болтики нужные там…да ключик гаечный для них у меня сейчас как раз в кармане. Как доберёмся до места — шуму-то радостного будет…

В мешке у неотлучно бегущего со мною рядом Сабира лежит себе спокойненько тройка интересных матовых цилиндров. Главное — вовремя зайти «в гости».

А там уж мы посмотрим, чьи штаны на задних швах прошиты крепче!

«Ночных» трупов на месте уже не было. По всей видимости, местные и уволокли их, — отдать последние «почести» своим бесславно павшим «героям». Снег же услужливо скрыл и все следы крови, и царившего здесь столпотворения.

Тишь да гладь, гляди-ка! Прямо девственный лес в Альпах…

Припорошенный изрядно снежком поселок выглядел отсюда в бинокль мирной усадьбой дремлющего колхоза. А может, он выглядел маленьким, хоть и вымершим, Брюсселем?

Прямо лубочная картинка, — снег, лес, аккуратные домики. Лишь полная тишина и царящее с виду запустение не сходятся с мирной идиллией.

Неужели никого?!

Ан нет, — вон, в нескольких домах над трубами курится дымок. Зря они так любят тепло и столь беспечны при маскировке! Теперь мы знаем, где греются в ожидании нас горе-вояки. А уж мы не оплошаем. Прямо так и написали бы на транспаранте, что ли? Дескать, здесь мы. «Пли, пожалуйста!»

Или их там настолько уж до хрена собралось, что к ним и черти с испуганным стуком входят?! Ну, тогда и мы проведём сверку резервов и возможностей.

Хохол и Иен — бывшие морпехи. Сабир — просто из шумоголовых, страдающий манией вечной войны горец. Те живучи и подвижны, как кошки. Им невероятно везёт в бою. Гришин же, как выяснилось, разведчиком ходил в Чечне. А я и Вурдалак мой? Ну, мы просто с головой не дружим давно и настолько, что сами удивляемся, как мы вдвоём ещё не всех врагов колотушкой поубивали.

Негусто нас числом, но крайне действенно по составу. А, мать его так! Где наша не пропадала! Не поворачивать же назад? Не пропадать же такому тщательно подготовленному кровопролитию?!

Так что пёрли мы и не оглядывались. Как на параде.

Я попутно пытаюсь утешить совесть мыслью о том, что ОНИ шли к нам тоже не о видах на урожай беседовать. Они ведь шли нас УБИВАТЬ, верно?! Так пусть и обрящет, кто искал…

— Хохол, а ну-ка давай со мной на крышу! Сабир-джан, отдай ему свой мешочек! — я отчего-то преисполнен нынче энтузиазма. Ещё бы, — дома сегодня долгожданный борщ! Упаси бог кого-то помешать нам вернуться, чтобы его отведать! И пусть сварен он на основе сушёных овощей, пролежавших под углекислотой почти десяток лет, — вкус его ну никак не назвать пресным. Жаль только, что бывает сие лишь раз в две недели по мною же утверждённому графику питания.

Пр-роклятая экономность пингвина на собственном рыбном складе!

— Народ, со стороны трансформаторной двое, и за вон тот сарай двое. Хохол, как только я тут налажусь, шуруй к бывшей будке правления посёлка. Она почти у входа, угадаешь там сам. И оттуда методично по во-он тем отапливаемым хаткам. Вперёд пока не лезь. Будет душновато. Всё, разбежались. Сабир, из вас никто не стреляет, пока я не дам второй залп. Понял?

Сабир кивает и уводит Вячеслава за сараюшку, в которой когда-то благополучно гнил чей-нибудь прибитый пылью «Восход» с коляской. Даю сто процентов, что основным его пассажиром была какая-нибудь кошка, мирно спящая в дырявой, захламленной и пыльной люльке.

Кидаю на крышу свою «кошку», дёргаю шнур, проверяя на крепость… И — оп! Неудобно, конечно, тащить себя в толстой одежде наверх, но ничего. Влезли.

Торопливо сбрасываю с плеча вещмешок, пытаюсь выровнять дыхание и одновременно достаю пару железок и начинаю колдовать. Времени мало. Нужно сохранить элемент внезапности по максимуму.

…Так, стойки поднять…ну, градусов на семьдесят. Примерная траектория будет в аккурат нужной. Дую на коченеющие пальцы и шиплю от колющей боли в ногтях. Мороз с рассветом крепчает.

…Два болта сюда, на «ноги», два в станину. За прошедшее с последней чистки время стойки слегка покрылись бурым налётом, и не больше. Целы — целёхоньки.

И ни одному чёрту или гению не догадаться было, что это не крепление для антенны или прожектора, а станина для миномётного огня. Причём поворотная. «Миномётного», конечно, сказано излишне громко, но тоже очень даже неплохо работает. Когда станина встала на место, Хохол благоговейно и торжественно достаёт из другого мешка продолговатые цилиндры около семи сантиметров в диаметре. Моя персональная гордость и разработка. Сернистый газ и замечательный по плотности дымовой состав.

Установив в течение нескольких минут все три заряда, киваю Хохлу. Тот потихоньку отползает от меня и скатывается по верёвке вниз. Бежит, пригнувшись, по овражку, к назначенному месту. Точно по сценарию, молодец. Хохол должен изображать из себя эдакого бравого полудурка, задорно палящего в белый свет, как в копеечку. Что должно приободрить защитников и заставить высунуть носы наружу. Мне их присутствие на свежем воздухе желательно. Вот и пусть подумают, будто с меткостью и организацией у нас полный бардак.

Однако, зная способность Хохла к попаданию в эту самую «копеечку», свою одежду, идя в атаку, я советую до трусов благоразумно оставлять дома, — дырок через пару секунд на ней будет больше, чем на хламиде Пьеро пуговиц.

Вот теперь порядок, братцы тунеядцы! Гляжу на разлёгшегося на снегу Хохла в бинокль. Тот пялится в свой на меня. Дотопал и развалился почти напротив центральных ворот дач за кустиками. Место выбрал — что надо! Сказываются толковые мозги парня.